Легендарный гитарист LED ZEPPELIN Джимми Пейдж дал интервью GQ. Выдержки из беседы доступны ниже.
О его взгляде на LED ZEPPELIN:
«Я думаю, что одним из ключевых моментов было то, что у меня было много опыта, как в одиночку, так и с группами, особенно с The Yardbirds. Роберт Плант и Джон Бонэм были немного моложе нас. Но поскольку у нас было время на репетиции, мы быстро сформировали звучание группы. Мы также сделали небольшой тур, который The Yardbirds сделали бы, если бы они не расстались. Так что мы могли продемонстрировать то, что хотели записать. Это придало нам уверенности в том, что мы сможем участвовать в первой сессии записи, потому что материал уже был опробован и протестирован. Вот почему альбом был сделан очень быстро.
Но у меня была своего рода внятная концепция того, чего я пытался достичь с помощью всего этого, потому что, играя с The Yardbirds в Америке, я ощущал, что там была сцена. А с распространением FM-радио, которое начало проигрывать треки из альбомов, я смог увидеть, к чему всё это привело. Они ещё не играли альбомы целиком, но я подумал: "Они будут! Они будут это делать!" Я нацелился на рынок альбомов и подумал, что если у вас есть что-то настолько интересное, что один трек переходит в другой, и это не просто один и тот же тип настроения на каждой песне, если они разнообразные, со всеми стилями игры на гитаре, которые я исполнял... Именно это я и хотел показать на первом альбоме. Я хотел, чтобы все почувствовали, что они смогут заново открыть себя и сыграть лучшее, на что они способны, что, конечно же, и произошло. Это было только начало.
Я по-настоящему понимал, что хотел сделать с каждым альбомом, и главное — чтобы они отличались от того, что было до этого. Мы взяли за правило не выпускать синглы, и мы никогда не думали о том, чтобы записать хотя бы один».
О кончине Джона Бонэма и завершении истории LED ZEPPELIN:
«Это было похоже на ошеломление от вакуума, вызванного сильным взрывом, со звоном в барабанных перепонках. Я оказался на перепутье, цепляясь за 12 лет своей жизни, с комом в горле и слезами на глазах, не зная, в какую сторону двигаться. Это был самый странный опыт, потому что я знал, что мечты больше нет, и всё пропало. Остались только воспоминания».