День прошел в мелких заботах. Даже не прошел, а словно бы растворился в подступающих сумерках. Зимний день в тайге короток, а забот очень много. С утра пораньше по путику обойти ловушки. Идешь по лыжне, дышишь звонким воздухом, наполненным морозом и висящими мелкими снежинками, дышишь тишиной и бесконечным небом над головой. Вслушиваешься, всматриваешься, вдумываешься. Зимой тайга звучит совсем не так, как летом. Зимняя тайга словно бы всегда настороже, нет в ней летней беспечности и буйства жизни. Где-то под снегом тихонько шуршит мышь, стараясь не привлечь ничьего внимания, звонко тенькает какая-то мелкая птаха, превратившаяся на морозе в пушистый шарик, долбит промерзшое насквозь дерево дятел. Лось шумно глодает молодые осинки, ему почти некого бояться в зимней тайге, кроме волка.
А тайга молчит. Не хрустят ветки, не шумят на ветру кроны деревьев. Даже в ветреные дни березы вместо привычного шума издают тоненький тоскливый то ли свист, то ли вой. Зима - грустное время, мрачноватое и тяжелое даже в солнечные дни. Сегодня солнце так и не показалось, с утра до темноты в небе серая хмарь, вот-вот сыпанет снегом. Весь день обходил ловушки и к избе пришел уже перед самыми сумерками. Знаете, такое время, когда солнце уже скатилось вниз и вот-вот нырнет в снег. Все вокруг замерло, воздух стал прозрачным, тусклый желтоватый солнечный свет осторожно пробирается между враз потемневших древесных стволов, неуверенно пока обозная тени.
Изба маленькая, приземистая, со слепым окошком у самой земли. Труба от печки едва высовывается из огромного сугроба, лежащего на покатой крыше, нужно сбрасывать. Да и к избе пробиться не так просто, низкая дверь заметена полностью. Ну ничего, дело насквозь привычное. Лопата предусмотрительно устроена под крышей, так что осталось только поплевать на руки и за работу. Для начала дверь откопать и печку растопить, пусть избушка тепла набирается. Пока откопал, семь потов сошло. Распрямился, куртку расстегнул, шапку на затылок сбил, дышу, по сторонам поглядываю. Прямо над головой на молодой сосенке устроилась белка, по зимнему времени особенно красивая. Глядит на меня, забавно склонив голову набок, но без особой настороженности. Знает, что обижать не стану. Тихо вокруг...
В избе темно, и без того маленькое окошко до полвины занесено снегом. Затеплил старинную керосинку, и сразу как-то уютно стало, по-домашнему. Теперь в буржуйку немного бересты и растопку, пару-тройку полешек. Все, можно разжигать. От печки сразу потянуло горьковатым дымком, пара минут, и она уже гудит ровным пламенем. Набил старый закопченый чайник снегом и на печку его. Гоячего чайку попить после ходового дня - первое дело. Крышу почищу и за готовку возьмусь, за весь день маковой росинки во рту не было...
Вот вроде все сделано. Чай запаривается, похлебка варится, принесенный с собой припас по балкам развешан да на полках устроен, дрова наколоты и в тепло занесены.
Люблю дрова колоть, да и никак без них в зимовье. Каждый раз, приходя на избу, обязательно сушину с собой тащишь. Запас он карман не тянет, мало ли что бывает. Иной раз провалишься в ручей, остынешь и на следующий день в горячке мечешься, сил только дров подбросить и чаю сварить. А не будь готовых дров, и что делать?
Промерзшее до звона дерево раскалывается с хрустом, почти не расходясь на щепу. Взмах топора за взмахом, поленья со стуком разлетаются в стороны, из печной трубы тянется к темнеющему небу тонкий синеватый дымок. Хорошо...
После ужина сижу на устроенной за глухой стеной лавке, провожаю день. Солнце почти совсем уже улеглось спать, небо на западе плавится в остатках солнечного света, по розовым сугробам раскинулись синие тени. Из-за спины, с потемневшего уже востока ощутимо тянет ночной стынью и почти слышно, как ночь крадется на мягких лапах, затягивая небо звездным пологом. Скоро, скоро волки выйдут на охоу и понесется над тайгой исполненный голодного азарта вой. Странное дело, но всякий раз, когда слышу этот вой, подкатывает к горлу какой-то первобытный страх, хотя мне в избе бояться нечего. Но этот страх нутряной, нерассуждающий, он из тех времен, когда зверье безраздельно правило здесь, не притесненное человеком.
Да, пора в избу. До ночи обдирать добытых соболей, шкурки мездрить и присаливать, ружье почистить нужно, на завтра припас с собой приготовить.
Утром подъем и снова на путик, до следующей избы. Так и проходит промысловая зима, в пути от избы к избе, в постоянной работе. Одно только и спасает от одиночества и рутины - таежная красота. Осмотришься по сторонам, и вроде не один ты, а часть этого кружевного холодного мира...
Поддержать автора можно здесь
2202200793435098 Сбербанк