Свет чистой души
- Мама, ты должна мне помочь, просто обязана, - двинулась следом за ней Люба, как будто и не было слов матери.
- Всё, что обязана, я тебе с лихвой отдала, - Вера Кондратьевна устало опустилась на кровать. Дочь всегда выжимала из неё все соки. Она каждый раз шла у неё на поводу, и после этого ей всегда становилось только хуже.
Люба не знала ту цену, которую мать заплатила за рождение Наденьки. И не знала того, что сама ходит на волоске от опасности.
А Вера Кондратьевна закрыла глаза и вспомнила, как она утешала непутёвую дочь, вышедшую замуж за хорошего человека и пожелавшую родить. А последствия непутёвости были уже ого-го, хоть и двадцать лет всего исполнилось девке. Когда-то давно жила в их деревне бабка травница и колдунья. Местные её чаще ведьмой называли, да по надобности прибегали в ноги кидались и просили о помощи. Вот к ней с мальства-то и проявляла любопытство девочка Вера, у неё травки и учила, ибо не было у бабки ни детей, ни внуков. Многое переняла, да и совет родить дитятко, обязательно, запомнила.
А ещё старая колдунья рассказывала про Тьму, которую можно вызвать единожды, и попросить, что надо. Только дальше всё надо правильно делать. И Вера Кондратьевна сделала, всё как наставница говорила. В самом топком болоте, в самом тёмном месте нашла она тёмный комочек, совсем не весомый и в ладошке помещавшийся. Колдунья её научила, как сделать так, чтобы расплачиваться не пришлось. Да вот не углядела она.
Попросила она у Тьмы счастья для дочери в виде ребёночка желанного. Дочка-то загубила своё женское чрево, почти совсем. Вера Кондратьевна списав всё на молодость, решилась помочь. Главной её надеждой было что доченька, Любушка остепенится мамой став, да поумнеет.
Тьма себе жила в тёмном укромном чуланчике, питаясь, раз в неделю тем, что бабка принесёт. Старая колдунья строго настрого наказала земными гадами ползучими Тьму не кормить. Она и не кормила. Мышки как-то сами в чулане повывелись, худое тут почувствовав. А тёмный комочек спал долгие годы исправно. Пока три года назад не заползла в чулан беременная гадюка, место для кладки искавшая.
Встрепенулась Тьма, почуяв силу земную, холодную. Вера Кондратьевна заметив змею за ней, было, кинулась да не успела. Тьма проворнее оказалась. И начала с тех пор она расти. Через год попросилась в пустом колодце её поселить. И даже на какое-то время там затихла, но ненадолго. Всю живность съев, которая в талой воде обреталась, она начала расти. Медленно, но уверенно. И вот этим летом уже до самого верха колодца дотянулась, иногда в порыве гнева могла и выплескаться наружу, оставляя после себя обгоревшие участки, на которых и трава-то долго прорастать не хотела. Дворовый колодца стал бояться, чуя как оттуда могильным холодом тянет. Живность его стороной облетала, а если какая птичка и присядет рядышком, по глупости юной, то несдобровать ей будет, одни пёрышки вокруг останутся.
Бабка-то понимала, что до добра это не доведёт, да только делать чего с Тьмой она не знала, до тех пор, пока она сама ей не сказала.
- Надоело мне в твоём колодце сидеть старуха, хочу простора большого. Делиться хочу.
Вера Кондратьевна не сообразила, о чём Тьма толкует, переспросила:
- Чем делиться хочешь и с кем?
- Глупая баба, - голос у Тьмы был глухой и какой-то утробный. – Делиться – это родить если, по-вашему. Я расширилась, и жизнь во мне молодая зародилась. Делиться ей хочу.
- И куда я тебя дену – делиться? – недоумевала Вера Кондратьевна.
- В лес, ближайший, только болото там мне понадобится. Люблю я стоячую воду, в особенности, когда она с душком, - в голосе Тьмы даже мечтательность некая послышалась.
- Где ж я тебе болото-то рядом найду? У нас тут токмо светлый лес имеется. Я за травами болотными далече хожу.
- Светлый лес не пойдёт, надо его заболотить. Водоём там есть?
- Есть – озеро, ручьи текут по лесу, в это самое озеро и впадая.
- Вот его в болото и будем превращать, - оптимистично заявила Тьма.
Старуха старалась, честно и самоотверженно. И вроде всё шло нормально. Но Тьма забеспокоилась.
- Торопись старуха, дева идёт, меня погубит, - бормотала она почти месяц странные слова о какой-то деве. Вера Кондратьевна ничего не понимала, и продолжала действовать своим чередом.
- Убей его! Убей его! – Тьма начала уже бесноваться, выжигая всё вокруг колодца, и вселяя ужас уже в саму бабку-травницу.
- Кого убить-то? – недоумевала она.
- Парня, который деву сюда ведёт. Без него она не появится, - ещё загадочней говорила Тьма и, поди, догадайся кто такая дева, какой-такой парень.
После этого Тьма на некоторое время успокаивалась, как будто засыпая. Повеяло осенью. Полетела пожелтевшая листва, тут же обугливаясь, стоило ей только попасть в колодец.
В один из солнечных осенних дней Тьма затараторила, что бабка еле разобрала её слова:
- Парень высокий, твоих пирожков не покупает никогда. Сторонится, и волком смотрит. Всё время серьёзный, и задумчивый – этим отличается от сверстников. Знаешь такого?
Вера Кондратьевна медленно кивнула, так и возник перед глазами этот паренёк. Всегда с подозрением смотревший ей вслед. Ей, казалось бы, уже ничего не боящейся в жизни, от этого взгляда всегда было не по себе.
Нехотя подобравшись к колодцу, старуха прислонилась к холодному цементному кольцу.
- Пришла, - утробно проурчала Тьма.
- Ага, - больше бабка сказать не смогла, боясь попросить, узнать может ли, и какая за это будет цена.
- Говори, - прошипела Тьма.
- Надо моей дочери орган вырастить, чтобы родить могла… - сказав это, она почувствовала как ей плохо от такой просьбы.
- Могём, только цена будет большая, - в голосе Тьмы послышалась насмешка. – Внучку свою мне отдай.
- Внучку? – внутри у Веры Кондратьевны всё в комок сжалось, и волосы на голове под платком зашевелились.
- А ты думала? Задача трудная – и оплата соответствующая. Подумай, что тебе важнее счастье дочери или внучка.
Вера Кондратьевн слегла, хотелось выть белугой.
