Призраки, фавны, ангелы смерти, люди-амфибии не всегда прорисованы компьютерной графикой. Иногда под ликом монстров, бесчисленных слоев грима скрываются гениальные люди, которые заставляют зрителя трепетать и верить происходящему.
Многие талантливые люди остаются неузнанными из-за специфики ролей, которые они исполняют.
Сегодня мы сорвем несколько масок, чтобы вы знали этих одаренных актеров не только по их образам, но и в лицо.
Человек с тысячей лиц
Немногие помнят потрясающего Лона Чейни и его леденящий сердце образ Призрака Оперы 1925 года. Это были времена, когда в кино не было привычного нам буйства красок, звуковое сопровождение только зарождалось, а визуальная составляющая картины стояла на пьедестале кинематографа. Актера могли не узнавать в лицо, но его образы запомнились любителям кино того времени.
В его исполнении зритель увидел персонажей: Квазимодо («Горбун из Нортр-Дам» 1922), Призрака оперы, каким его описал автор романа Гастон Леру, Детектива Берка, изображающего вампира («Лондон после полуночи» 1927). Именно этими ролями Чейни обеспечил себе любовь публики и всеобщее признание.
Он был не только потрясающим актером, но и искусным гримером. Все свои образы он создавал сам и мог часами проводить в гримерке, изменяя себя до неузнаваемости. Чейни задрал кончик носа с помощью рыбьей кожи и проволоки и вставил в рот фальшивые зубы для Призрака. Для роли Квазимодо соорудил себе резиновый горб весом в 9 килограмм, и чтобы изменить прикус, вставлял в рот специальное приспособление из проволоки. И не стоит забывать про детектива Берка — Чейни вставил проволоку под веки для создания мешков под глазами. Все это доставляло не только дискомфорт, но порой травмировало актера.
Он настолько преуспел в искусстве грима, что когда его партнерша по сцене Мэри Филбин увидела его в образе на съемках «Призрака Оперы», испугалась по-настоящему. Страх был настолько неподдельным, что эту сцену решили оставить в фильме.
Годзилла и все-все-все
Японец Харуо Накадзима начинал как обычный каскадер, но сумел войти в историю кино, как первый исполнитель роли Годзиллы. Целых 12 раз он появлялся в этом образе.
Актер всегда вспоминал, что работать в костюме Годзиллы было очень непросто. А все из-за того, что в 50-е годы прошлого века, еще не умели изготовлять сложные конструкции из легких материалов. Первый костюм знаменитого кайдзю (япон. — монстр) был сделан из бетона и пластика, и весил почти 100 килограммов. Ношение подобного наряда не проходило для Накадзимы бесследно: не обошлось без ужасных мозолей и ссадин по всему телу.
Но Годзилла не был единственным монстром, в шкуру которого залез японский актер. В 1956 году Накадзима примерял на себя образ Родана из одноименного фильма. Родан — это птеранодон, летающее существо, и актер большую часть сьемок находился в подвешенном состоянии. Однажды тросы не выдержали из-за веса костюма, и Накадзима упал с 7-метровой высоты. Актер ничуть не пострадал: по сценарию Родан пролетал над океаном, который по сути был бассейном с водой, так что обошлось без переломов и других травм.
После Родана были многие другие образы, которые упрочили Накадзиму в этом необычном амплуа огромных чудищ: гигантский Варан, динозавр Барагон, морской монстр Гайра и бабочка Мотра. И, конечно, каждый новый персонаж обладал своими повадками, механикой и существенно отличался от остальных. Чтобы лучше вжиться в роль и перенять манеру движения у обычных животных, актер ходил в японский зоопарк и мог сидеть там часами, наблюдая за поведением особо крупных животных. Это и помогло Накадзиме сформировать свой собственный стиль.
Два метра и пятьдесят шесть килограмм чистого ужаса
И вот настало время шагнуть из прошлого в настоящее, оставляя позади неподъемные костюмы и проволоку под веками, и узнать о героях нашего времени.
Все чаще в кино можно встретить людей с нестандартной внешностью, далекой от классического понимания красоты. Но их это совсем не смущает, они умело пользуются своими особенностями, удивляя весь мир.
И одним из таких необычных людей является Хавьер Ботет: еще в пятилетнем возрасте у него диагностировали генетическую патологию – синдром Марфана. Для него характерно невероятное удлинение всего тела: позвоночника, конечностей, пальцев, соединительной ткани, а также особая подвижность суставов и недоразвитие жировой клетчатки.
В детстве Хавьер любил истории про монстров и часто рисовал их, а впоследствии начал свою карьеру в сфере кино именно с того, что стал снимать короткометражные фильмы, где сам играл какое-нибудь чудовище.
Слава к испанцу пришла после фильма «Мама» — тут и именитый режиссер Гильермо Дель Торо, и многомиллионный бюджет. Долгое время зрители считали, что образ мамы — высоченной фигуры, с ломанными жестами, с неестественно длинными руками и ногами — всего лишь заслуга компьютерной графики. И каково было всеобщее удивление, когда выяснилось, что это был реальный человек.
После этой роли Хавьер обрел популярность и его стали приглашать в различные картины, чтобы он отыгрывал подобные образы. Среди них - призраки из «Багрового Пика», ксеноморфы из последних фильмов про Чужого, Слендермен из одноименного фильма и даже засветился в фильме «Оно» в качестве жуткой ведьмы с портрета и прокаженного. Его игра и невероятный грим способны напугать не только маленьких детей, но и взрослых.
Актер может провести в кресле гримера много времени, как и в самом образе. Хавьер говорит, что порой его спасают только дыхательные практики и медитации, потому что зачастую в костюмах и гриме тесно, нечем дышать, и он ничего не видит.
Король монстров
Последний в нашем списке, но отнюдь не последний человек в мире монструозного кинематографа — американский актер Даг Джонс, который уже более 30 лет не снимает себя амплуа человека под маской. Его фильмография насчитывает около полутора сотни картин и внушительный список той нечисти, в которую он превращался.
Высокому рыжему весельчаку с необычной внешностью можно было бы пророчить роль комедианта, учитывая, что еще в университете он прослыл талантливым мимом. Можно было бы представить его в каком-нибудь акробатическом шоу, ведь он мог запросто поместить себя в чемодан, несмотря на свой высокий рост. Но судьба распорядилась иначе и теперь довольно сложно его представить в каком-то ином амплуа нежели в очередном нечеловеческом образе.
Зачастую даже если персонаж Джонса был не последней фигурой в картине и имел реплики, то их по той или иной причине озвучивали другие актеры. Так случилось в «Фантастической четверке» с его Серебряным сёрфером и так произошло в первой части «Хэллбоя», где он предстал в образе человека-амфибии. Король монстров уже в шутку начинал говорить, что это похоже на проклятье, как и маски, что он носит.
Но, например, Гильермо Дель Торо сравнивал его с самим Лоном Чейни, отмечая его изобретательность и трудоспособность. Возможно, причина не только в умении Джонса оживить сюрреалистичный образ на экране, но и в стремлении сделать его единым целым. Несмотря на то, что картина вышеупомянутого режиссера «Лабиринт фавна» была ориентирована на испанскую аудиторию и Фавна, персонажа Джонса, должны были переозвучить, актер выучил все реплики и отговорил Гильермо от этой затеи.
Годы шли и у его персонажей появился голос, его собственный голос. Уже во второй части «Хэллбоя» зритель услышал Джонса, а также в сериале «Рухнувшие небеса» и «Стар Трек: Дискавери». Мечты актера медленно, но верно сбывались, особенно после оглушительного успеха фильма Гильермо Дель Торо «Форма воды», где Даг сыграл того самого безымянного человека-амфибию, который был не просто персонажем второго плана, а одним из главных героев фильма.
Играть ужасное чудовище, огромного монстра, леденящего душу призрака — не просто надеть маску, отдаться в руки гримерам, а потом выйти в кадр. Это требует актерского мастерства и умений. Ведь по большей части подобные персонажи остаются без голоса и актерам необходимо движениями и жестами заставить зрителя поверить в то, что это нечто действительно настоящее и страшное.
Автор: Виктория Никифорова
Редактор: Татьяна Кольченко