Звёзды Союзного государства
Песни Владимира Высоцкого, предатель Добрыня Никитич, незаметные герои и "Я тебя люблю" от покорителя тигров Эдгара Запашного - всё это уникальный артист Евгений Дятлов
– Вы часто исполняете песни Владимира Высоцкого. В этом году 40 лет, как поэта не стало.
– Я помню тот день в июле 1980-го. Я тогда только окончил школу, а в этом возрасте воспринимается всё ещё острее. Это было настолько неожиданно! Мне тогда почему-то казалось, что в таком возрасте люди погибают только в каких-то экстремальных обстоятельствах. А он, такой обласканный всеми – и Богом, и людьми, и властями – это мне тогда так казалось, – вдруг бац! И умер… Для меня это, конечно, был удар.
– В день памяти Высоцкого артисты поют его песни. И четыре исполнения из пяти слушать не хочется. Как объяснить людям: не прочувствовал – не пой?
– На самом деле – да. У меня тоже была резкая оценка... А сейчас я понимаю, что твоё собственное восприятие – это очень интимная вещь. И у тех, кто пытается прислониться к творчеству Владимира Семёновича, слушая и исполняя его песни, тоже в душе происходит какой-то поворот. Другой вопрос, что может нет у них в природе подобной энергии, нужного акцента, остроты восприятия – ну не хватает. И человек сам себя, получается, выдаёт. Высоцкий – это оселок. Знаете, да? Это то, чем правят ножи. И правильный нож становится ещё острее, а, скажем, мягкая сталь сглаживается, становится тупее – сразу всё видно и понятно. Высоцкий – это чёткое мерило. Я тоже считаю, что не всем стоит его петь. Но понять это можно только по реакции публики, потому что сам себе человек не может приказать не петь. Это же такой соблазн – прикоснуться к таким текстам, к таким песням.
– Похожая история с фильмами про войну. Их сейчас снимают в большом количестве, но в памяти мало что остаётся. Так стоит ли снимать?
– Снимать-то, конечно, стоит. Но сюда свой носик втыкают люди, которые не столько о войне думают и о подвиге нашего человека, сколько решают свои меркантильные и амбициозные вопросы. И ведь понимают, насколько это высокая, непростая тема. Сколько в ней человеческой памяти, трагедии, боли... И в то же время насколько это благодатный материал, чтобы срубить на этом дивиденды, получить бонусы, реализовать амбиции. При этом пытаются не отставать от голливудских стандартов, делают всё ярко, со спецэффектами, мотивируя тем, что молодое поколение привыкло к компьютерной графике. Молодым нужна движуха и так далее. И ради этого искажают историческую память. Для них авторитет – Тарантино с «Бесславными ублюдками». Поэтому и теряется связь времён: с водой выплескивают и ребёнка.
– Многие советские фильмы о войне молодёжью действительно сложно воспринимаются.
– В советское время тоже было определённое клише в восприятии войны. Не могу сказать, что плохое, но в некотором смысле однобокое. Сейчас много информации, которая не могла возникнуть в советское время. Открылись архивы, есть ещё воспоминания ветеранов, которые перестали бояться сказать что-то не так. Информации-то много, но браться за эту тему можно, только если есть природное чувство такта, благодарности, уважение к истории и глубокое её восприятие. Ведь это всё очень близкое, родное, личное. Если это учитывается, если позволяет уровень мастерства, то, конечно, таким людям фильмы о войне снимать необходимо.
– Довоенное время – это сталинские репрессии, страшные и трагические страницы нашей истории. Но это время рождало гигантов, легенды. Вы играли Валерия Чкалова, Владимира Маяковского в «Есенине». Почему сейчас «время без героев»?
– Это неправда, что нет героев. Просто сейчас другие ориентиры, все они крутятся вокруг славы, денег, благополучия. Сейчас у нас образцы – люди, которые вдруг выскакивают в миллиардеры. И все наши ценности обесцениваются, потому что у этих людей какие-то свои ориентиры. И что бы они ни говорили, но они живут за счёт других и плевать им на других. Всё это очень эгоистичное, эгоцентричное. И то, чем эти люди обладают, – огромные капиталы и возможности – ломает сознание очень многих. Но при этом герои всё равно остаются героями. Просто их искать надо не там, где сейчас находятся эти «новые ориентиры» и новые звёзды. Не всё то золото, что блестит.
– Но сейчас и время не слишком героическое. Согласны?
– Героев ровно столько же, сколько было и раньше. В прежнее время героизм был такой же, как и сейчас: нерадивость одних порождала героизм других. Просто о нерадивости никогда никто не говорил. Всё решает человеческий фактор: с одной стороны он героический, с другой стороны разрушающий. Безалаберность, невнимательность, эгоизм в конце концов могут породить ситуацию, в которой потребуются герои. Кто-то что-то недотянул, недокрутил, недоделал. И тогда кто-то должен лечь на амбразуру, из последних сил добежать, долететь, доскакать. Герой – это определённый тип характера. И он есть всегда и всегда был.
Для меня герой – тот человек, который 15 лет ухаживал за заброшенным аэродромом, и только это помогло лётчикам, когда появились неполадки в самолёте, посадить его и спасти пассажиров. Как такого человека можно вообще сравнить с каким-нибудь олигархом?
– Вы сыграли в замечательном семейном фильме «Последний богатырь». Отличный фильм. Но то, что ваш персонаж Добрыня Никитич, легендарный герой нашего эпоса, оказывается негодяем и предателем, вас не коробило?
– В нашей сказке то, что происходит с Добрыней, является иллюстрацией к поговорке: сказка – ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок. Сказка несёт определённый дидактический, поучительный заряд. У нас не было цели очернить и тем самым принизить наши архетипы. Илья Муромец оживает, Алёша Попович оживает. На Добрыне Никитиче хотели рассмотреть очень глобальные проблемы, которыми на самом деле сейчас мир болеет, и болеет не внизу, а как раз наверху, в управленческом слое.
– Вы пошли в армию как раз в те годы, когда шла война в Афганистане. Была опасность там оказаться?
– Да, была такая опасность. При этом я ещё и сам ходил к замполиту и подавал дважды заявление, чтобы меня отправили в Афган. Но он их рвал и отправлял меня назад в казарму.
– Эдгар Запашный рассказывал, что во время финального боя с вами в проекте «Король ринга» шепнул: «Я тебя люблю». Такой психологический ход мог вас вывести из равновесия?
– Он, наверное, думал, что тем самым сбил мою агрессию. А я не выходил на ринг с агрессией и злостью. Не было такого ни с кем из соперников. Ведь это прежде всего спорт. Самое интересное, что если в тебе агрессии много, а перевести её в холодный расчёт не получается, то ты быстро выгораешь. Человек заводится, делает ошибки, рвётся взять реванш и пропускает удар. Гнев нарастает, он ошибается, открывается, делает массу каких-то глупых ходов, за которые его наказывают. Во время боя нужен очень чёткий расчёт и правильное мышление. А всё остальное: боль, потерю сознания, потерю контроля надо правильно принимать, обрабатывать и опять идти в бой. Ну шепнул он мне: «Я тебя люблю». Так и я его любил. Просто любовь мы проявляли на ринге. Своеобразно.
Беседовала Елена САДКОВА, Москва
Фото: Марина ВОЛОСЕВИЧ, Борис КУДРЯВОВ, РИА Новости, PhotoXPress
Материал дан в сокращённом виде. Хотите полную версию - пишите в комментариях.
© "Союзное государство", № 1-2, 2020
Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите журнал, подпишитесь и поставьте лайк!
Материалы по теме
Людмилу Путину одевать было приятно, чего не скажешь о Раисе Горбачёвой
Как на самом деле делается передача "На самом деле"?
Первым делом Спейси спросил у меня, привёз ли я водку
Два последних разговора с Михаилом ЖВАНЕЦКИМ: «Батька – молодец!»
Что Леонид Якубович подарил своей 104-летней поклоннице
После увиденного в Сирии звезду "Глухаря" Викторию Тарасову сутки "трясло"
Тимур Рожригез: Маска, я тебя знаю!
Елена Валюшкина: Белорусы у меня и папа, и дети