Единственный парк в этом районе города, представлял собой обширный оазис природы, окружённый со всех сторон домами и разбитыми дорогами, а когда ветер дул с юга, то нёс выбросы завода, расположенного в километре. Без этого парка, люди бы жили в жёлтом или чёрном тумане, с увеличенной смертностью от онкологии. И естественно, парк любили все жители района. Даже администрация заботилась, чтобы сохранить этот последний кусочек природы. Вдоль асфальтных троп и велодорожек, тут и там были раскиданы скамейки да лавочки.
Молодые парочки любили в тени деревьев прохлаждаться, наслаждаясь условно чистым воздухом. Так же изредка, в кустах или на скамьях, мирно посапывали пьяные металлурги, шедшие с работы и «уставшие» по пути. Доблестная полиция собирала работничков, патрулируя территорию оазиса, бичи и бомжи не интересовали защитников правопорядка. Мамочки с папочками выгуливали своих ненаглядных деток, показывая им деревянных мишек, стоящих, в рост человеческий, и потрескавшихся от времени, среди берез. Иногда вспышки от фотоаппаратов или «сотовых» нарушали гармонию световой палитры - искусство селфи начинало набирать свои обороты, ведь эти мишки были такие «милые».
Курнос с Серым сидели на скамье в парке, блаженно отдыхая после своего «трудового» дня. Гуляющие горожане привлекали внимание мальчишек, особенно праздно шатающиеся, но пока особо расслабленные не попадались.
— Серый! – толкнул друга Курнос, – смотри, Каряга с Милкой шныряют.
Они шли по дорожке. Усталые глаза Милки смотрели в асфальт, и чисто машинально, она плелась за Карягой. Тот наоборот, бодрой походкой вышагивал и попивал из баночки пиво. Проходя мимо мальчишек, Каряга бросил взгляд на скамейку.
— А салаги, здорова!
— Здоровей видали, – ответил Серега.
Каряга присел к мальчишкам, этому примеру последовала и Милка.
— Фууу! Устал! – выдохнул Каряга и, сделав большой глоток из баночки, откинулся назад.
— Слыхали? Устал бедненький. — Милка горько усмехнулась и глянула на Серегу с Курносом, и тут же получила оплеуху по затылку.
— Заткнись, дура! Думаешь легко искать клиентуру на такое рыло, как твоё…
— Ты на себя посмотри, урод! – обиженно огрызнулась Милка, пересаживаясь от Каряги, на дальнюю сторону скамьи, – козел!
— Заткнись, сука! Щас мордой по асфальту проедешь!
— Только попробуй тварина, сам будешь сосать тухлые члены своих клиентиков…
— Ну, все! Достала…
— Да ладно вам трепаться, завелись как дети, – попытался разрядить обстановку, Серый.
— Ты же сам слышал?
— Ну и что?
— Как что? – неуверенно пробормотал Каряга, продолжая попивать пиво, — за такое убить можно.
— Ну уж, «убить», скажешь тоже, – улыбнулся Серый.
— Каряга, а мы сегодня отца твоего видели! – неожиданно ляпнул Курнос, Каряга чуть не поперхнулся напитком, а Курнос, довольный произведённым эффектом, продолжил: - Константин, ха-ха, кто бы мог подумать, что у тебя имя есть.
— Серый! Ты на хрен рассказал этому недоноску про отца?
— Каряга, ну извини, так получилось. Он сам подошёл к нам и разговор завёл, меня то твой батя знает, – стал оправдываться Серый.
— «Знает», падла он, а не отец, – с горечью выплюнул Каряга, – вспомнил меня, видать выпить нечего, козёл! Денег не просил?
— Да нет, просто о тебе беспокоился, – неуверенно приободрил Карягу, Серый.
— Как же, дождёшься от него… и вообще, ни слова о нём больше! Нет у меня отца и все!
— А что тут такого? Ну бич - отец, и что?.. – удивленно начал было Курнос.
— Заткнись, свинья!
— Сам заткнись, а то нашелся тут обидчивый такой! – не унимался Курнос, – не ты первый такой, не ты последний! У тебя хоть отец есть, а у кого-то даже такого нет!
— Да ладно вам, хватит! - не выдержала Милка, как более тонкое существо, чувствуя возникающее напряжение, – у меня у самой мать алкашка, и ничего, я и не парюсь даже! Мы же не выбираем себе родителей, главное – я такой не буду, ни в жизнь!
— Уха-ха, – хохотнул немного истерично Каряга, — уж ты бы молчала, шалава мелкая…
— Сам такой! – обиделась Милка, уязвленная в самое сердце. Возникло неловкое молчание, нарушаемое всхлипами Милки. Минуту другую все молчали, а потом Милка всё же продолжила: — И ни какая я не шалава!
— Не шалава, так шлюха, или кто ты? – ехидно спросил Каряга, заминая уже пустую баночку и отправляя её в сумку Курноса.
— Я… я… я же не трахаюсь, – неуверенно пробормотала Милка и уже более уверенно, продолжила: — я просто сосу, и какая разница конфету или ваши поганые херы? Для меня это одно и тоже, и в себя я не даю сувать…
— Ха-ха-ха, – захохотал Курнос, взявшись за живот, – «сувать», уха-ха, ну и дура.
— Сам дурак! – огрызнулась Милка, бросая злобный взгляд на Курноса. Оглянувшись на Серого в поисках поддержки, увидела такой же гайморитный смех. Каряга не отставал от мальчишек в веселье. Милка, не выдержав, со злостью в голосе заговорила: — Да сосу, так что же? Вы же сами потом жрёте на заработанные моим ртом, деньги! Сволочье! Скоты!
— Да ладно Милка, извини хм, нас, — весело заговорил Серый, пытаясь сдержать свой смех, – ты же знаешь, что мы тебя… лЮбим!
После последнего слова, вся троица мальчишек загоготала навзрыд, отпугнув проходящую мимо старушку. Милка, с красным от гнева лицом, вскочила со скамьи и пересела на соседнюю, с ненавистью посматривая на ухохатывающихся мальчуганов.
— Уроды! – выдавила сквозь зубы девочка.
Посмеявшись ещё пару минут, они начали успокаиваться, поглядывая на девчонку.
— Милочка, ну хватит дуться! Прости ты нас дураков, – заискивающе извинился Каряга.
— Черти! – выдавила миролюбиво Милка, пересаживаясь обратно к мальчишкам на скамью. Характер у девочки был отходчивый, об этом прекрасно знали пацаны. – Вы думаете, я всегда буду этим заниматься? Нетушки, найду я себе хорошего мужа, выйду замуж и буду жить припеваючи! В собственной квартире!
— Да уж, найдешь! – почему-то задумался Серый, веселье испарилось, – как же!
— А что? Я же «целкой» буду, а они знаете, как ценятся?!
— Ты, «целочка» наша, посмотри на себя в зеркало, – вернул на землю Милку, Каряга, – кому ты такая нужна?
— А что? – не унималась Милка, — да если я накрашусь, оденусь хорошо, знаете, какая я буду красивая!..
— Будешь, будешь, — прервал мечты Милки, Каряга, — всё отдохнули, помечтали, а теперь последний заход сделаем, шевелись красавица, пошли.
И встав со скамьи, Каряга подтянулся до хруста в костях, бросая цепкие взгляды на прохожих, в поисках очередного клиента для своей подруги.
