Домик ведьмы стоял на отшибе. Старуху в деревне не боялись – зла она никому не делала, но так было принято.
Ведьма была не совсем обычная. Она не лечила больных или скотину, не гадала, не привораживала возлюбленных – за всеми этими обычными колдовскими услугами жители ходили в соседнюю деревню. Зато она умела исполнять желания. Любой человек один раз в жизни мог придти к ней и попросить о чем угодно - и получал то, о чем просил.
Была, конечно, и цена колдовству, а вот какая – никто точно сказать не мог. После визита к ведьме люди становились удивительно молчаливы, даже если до этого слыли болтунами. Говорили, что когда-то давно один мужик попытался рассказать о том, как сходил в ведьмин домишко, но успел поведать только, как за порог ступил – и свалился замертво, а больше не нашлось дураков трепаться об этом.
Янош постоял перед домиком ведьмы, пытаясь унять дрожь. Мальчишке было страшно. Но иного выхода не было – мать умирала от непонятной болезни, и лечить ее никто не брался. Собрав остатки храбрости, он осторожно постучал в дверь, которая тут же распахнулась, будто его уже ждали.
- Заходи, малец, - высокая костлявая старуха с порога оглядела Яноша и чему-то усмехнулась. – За желанием пришел, малявка? На всю жизнь – одно желание, знаешь ведь? И цену готов заплатить? – мальчик кивнул и неожиданно всхлипнул, но постарался взять себя в руки. Старуха закрыла за ним дверь и прошла в маленькую комнатенку, увешанную пучками сухих трав. Мальчик с любопытством оглядывался по сторонам: дом как дом - печка, лавка, стол, трехногая табуретка, большой окованный железом сундук. Только травы и напоминали, что живет тут не обычная деревенская бабка.
- Закрой глаза, малец, сейчас посмотрим, что у тебя за желание, - Янош послушно смежил веки, и ведьма стала водить руками вокруг его головы, иногда щекотно касаясь рукавом его щеки. – Ага, мать болеет, хочешь, чтоб выздоровела она и жила до старости, так? - мальчик снова кивнул. – Все, можешь открывать глаза. Что ж, будет желание твое исполнено. Вот, - ведьма отошла к сундуку, пошарила в нем и достала небольшой кисет, от которого приятно пахло чем-то сладким и одновременно горьким. – Разведешь этот порошок в стакане воды и дашь матери. Она поправится, - мешочек перекочевал в руку Яноша и он крепко сжал его, ожидая, что ведьма потребует взамен. Не жизнь – он знал, что живыми возвращались все, а больше ничего и не жаль. По правде сказать, ничего у него и не было. Ну, может, поработать на старуху придется – так это не беда.
- Хм, хоть и мал ты, а плату я с тебя возьму обычную. Все твои слова, которые ты должен был в жизни сказать, я заберу себе. В них, в словах людских, я силу черпаю. А тебе оставлю как всем – сто слов. Расходуй осторожно, чтоб хватило на подольше. Как сто первое изречешь – замертво упадешь, - последнюю фразу ведьма произнесла нараспев и костяшками пальцев стукнула мальчика по лбу.
- Спасибо! – выкрикнул Янош и неожиданно для ведьмы радостно рассмеялся. Старуха недоуменно посмотрела на него, а он развернулся и в одно мгновение выбежал из домика, продолжая хохотать.
Теперь у него было еще целых девяносто девять слов, чтобы сказать матери, как он ее любит. Все в деревне, кроме ведьмы, жившей на отшибе, знали, что Янош с рождения был немым.