Без сомнения, события, происходившие в стране в последние месяцы, фундаментально ослабили Соединенные Штаты на международной арене. Чтобы восстановить положение Америки как носителя демократического Знамени в мире, потребуются десятилетия. Апокалиптические образы показывают, как внешний мир смотрит на Соединенные Штаты. Пройдут десятилетия, прежде чем американские официальные лица смогут говорить с зарубежными странами о важности выборов и мирной передачи власти без того, чтобы ужас событий не был «брошен им в лицо».
Попытка восстановить американское сдерживание и престиж стала безнадежной задачей. Соперничающие державы видят новую уязвимость в США. Даже самые твердые союзники США в Европе задаются вопросом, почему они должны доверять трансатлантическому альянсу с Организацией Североатлантического договора в центре, когда американская политика стала такой лихорадочной.
Общее мнение таково, что президент Дональд Трамп спровоцировал «восстание», позаимствовав выражение, используемое избранным президентом Джо Байденом. Канцлер Германии Ангела Меркель и премьер-министр Великобритании Борис Джонсон также возложили всю вину на Трампа. Министр иностранных дел Германии Хейко Маас отреагировал на драматические события в Вашингтоне в среду – штурм здания Капитолия и попытку государственного переворота президента Дональда Трампа – напомнив, что захват полной власти Адольфом Гитлером начался с поджога Рейхстага в 1933-м году.
В порыве гнева и отчаяния демократы требуют отстранения Трампа от президентства. Между тем, вопиющая аномалия, которая привлекла внимание, – это очевидная неспособность органов безопасности предотвратить хаос в здании Капитолия. Сам факт того, что силовики не смогли предотвратить подобное событие, происходящее в цитадели американской демократии, свидетельствует о дисфункциональности системы.
Точно так же есть глубоко тревожный аспект в скандальном провале правоохранительных органов. Сменявшие друг друга администрации после терактов 11 сентября 2001-го года тратили миллиарды долларов на укрепление национальной безопасности. Но самое удивительное – это пассивность сил безопасности, развернутых на Капитолийском холме, которая резко контрастирует с массовым проявлением силы, характерным для противостояния полиции с протестующими, которые мирно агитируют против расовой несправедливости, войны и репрессий в Америке.
В США есть история полиции, сочувствующей белым супрематистским военизированным группам. Фотографии показывают, что, по крайней мере, некоторые из 2000 сотрудников в форме, развернутых в здании Капитолия, действительно не были заинтересованы в попытках остановить толпу, входящую в здание. В социальных сетях есть одна спорная фотография полицейских, делающих селфи с протестующими. На других снимках видно, как офицеры буквально открывают двери здания для входа протестующих сторонников Трампа.
Конечно, в датском государстве что-то прогнило. Действительно, существует фон, указывающий на серьезное недомогание в американской политической системе, которое не может скрыть шумиха вокруг восстановления контроля демократов над сенатом после шестилетнего перерыва. Недуг идет гораздо глубже и имеет прямое отношение к архаичной избирательной системе Америки и «Большому Разрыву» в обществе в целом, а также к поляризации сил внутри двух основных партий.
Линии разлома стали слишком глубокими, чтобы их можно было скрыть, и растет вероятность того, что в обозримом будущем Республиканская и Демократическая партии могут расколоться, положив конец самой двухпартийной системе. США превратились в ту страшную разделенную Республику, о которой предупреждали Джордж Вашингтон и его преемник Джон Адамс. Дж. Вашингтон в своем прощальном обращении предупреждал об опасности гиперпартийности – попеременного господства одной фракции над другой, обостренного духом мести, – превращения в какой-то момент в страшный деспотизм, в то время как Адамс предупреждал, что разделение республики на две большие партии ... следует опасаться как «великого политического зла».
Парадокс заключается в том, что если двухпартийная система в США и выжила до сих пор, то только потому, что обе партии были не слишком далеко друг от друга. На самом деле они действовали в основном как свободные, широко раскинувшиеся коалиции государственных и местных партий. Это была настоящая четырехпартийная система, в которой либеральные демократы и консервативные республиканцы сосуществовали вместе с либеральными республиканцами и консервативными демократами.
Однако партийная политика, ведшаяся в последние годы, радикально изменила направление, превратившись из «ориентированной на компромисс ссоры из-за государственных расходов в моральный конфликт с нулевой суммой из-за национальной культуры и идентичности», как недавно написал Ли Дратман, автор книги «Разрыв двухпартийной петли судьбы: случай многопартийной демократии в Америке».
По словам Друтмана, по мере обострения конфликта, стороны меняли то, что они отстаивали. И, по мере того, как стороны меняли свои ориентиры, конфликт обострялся все больше. Либеральные республиканцы и консервативные демократы вымерли. Четырехпартийная система распалась всего на две партии.
Демократы, партия разнообразия и космополитических ценностей, стали доминировать в городах, но исчезли с окраин. А республиканцы, партия традиционных ценностей и белой, христианской идентичности, бежали из городов и процветали в пригородах. Партизанские социальные пузыри начали расти, и избирательные округа конгресса все отчетливее становились то одной, то другой партией. В результате во многих округах победителя определяют не всеобщие выборы, а праймериз.
Неизбежным результатом стало то, что межпартийные сделки прекратились, между двумя партиями не существует параллелизма, а система разделения властей, «сдержек и противовесов», дала трещину. Ответ кроется в многопартийной демократии. Но существует порочный круг, связанный с пунктом Конституции о выборах, который оставляет Штатам возможность решать по своим собственным правилам. Конституция оставляет также за Конгрессом право вмешиваться, власть, которую Конгресс использовал на протяжении многих лет, чтобы сохранить двухпартийную систему и обеспечить, чтобы выборы в значительной степени оставались неконкурентоспособными.
Как может существовать современная массовая демократия без политических партий? Большинство развитых демократий перешли к пропорциональному представительству, поддерживая многопартийные демократии, в то время как избирательная система США и правила голосования, которые были импортированы из Великобритании без обсуждения в 19-ом веке, остаются замороженными во времени.
Многопартийная демократия не идеальна, но она гораздо лучше поддерживает разнообразие, переговоры и компромиссы, которые необходимы для самоуправления в таком плюралистическом обществе, как США. Высокий уровень недовольства и разочарования, проявляющийся в беспорядках в Капитолии, тревожно сигнализирует о том, что бинарная «гиперпартийность» (о которой предупреждали Вашингтон и Адамс) грозит гибелью будущему американской демократии.
Чтобы предотвратить надвигающиеся бури, необходим курс реформ, направленный на преобразование США в многопартийную демократию. На данный момент «гиперпартийность» усилила законодательный тупик и ведет к лидерству сверху вниз. У сопартийцев в Конгрессе нет стимула проверять на «прочность» выбранного президента, поскольку их успех на выборах связан с его успехом и популярностью. С другой стороны, сторонники оппозиции в Конгрессе не имеют стимула работать с президентом, поскольку их электоральный успех связан с его провалом и непопулярностью. Результат – капитуляция и/или обструкция – в зависимости от того, где вы находитесь в поляризации.
В свою очередь, законодательный тупик означает большую зависимость от судебной власти в решении вопросов, что, конечно, сделало назначения в Верховный суд (особенно с пожизненным сроком пребывания в должности) делом с высокими ставками и вызвало неприятные битвы за утверждение, а, следовательно, и выборы с более высокими ставками. Надир был достигнут, когда Трамп оказал давление с тем, чтобы отменить результаты выборов в Джорджии.
Байден, квинтэссенция консенсуса, который назвал себя «переходным президентом», лучше всего подходит для устранения основной причины поляризации в американской политике, прежде чем она превратится в смертельную злокачественную опухоль. Европейцы понимают из своей собственной истории, что глубоко порочный американский вариант демократии больше не может представлять и привлекать простых граждан, объединяя их для общей цели, а политика становится все более хаотичной и деспотической, и граждане и политики чувствуют угрозу со стороны исполнительной власти. Замечание министра иностранных дел Мааса задевает за живое, но будущее американской демократии вполне может зависеть от внимания к трагической истории Германии.
M.K. BHADRAKUMAR для Indian Punchline, Globetrotter и Asia Times