Русская эмиграция была достаточно неоднородна. Среди эмигрантов были те, кто выступал за военную интервенцию против СССР, а были и те, кто не стеснялся открыто выражать уважение большевикам.
Например, бывший лидер партии кадетов Милюков после «Зимней войны» писал: «Мне жаль финнов, но мне нужна Выборгская губерния». Бывшего депутата Госдумы сложно заподозрить в симпатии к большевикам. Тем не менее, его позиция была чёткой и последовательной: большевики не вечны, а Россия никуда не денется. И можно ли полагаться на иностранного завоевателя?
Другой пример – великий князь Александр Михайлович. В своей «Книге воспоминаний» он писал: «Некогда я ненавидел их, и руки у меня чесались добраться до Ленина или Троцкого, но тут я стал узнавать то об одном, то о другом конструктивном шаге московского правительства и ловил себя на том, что шепчу: «Браво!».
С началом Второй мировой войны, русская эмиграция снова оказалась расколота. Нашлись даже те, кто выступил против нацистов с оружием в руках. Одним из таких был белоэмигрант Фёдор Махин.
Жизнь до революции
Фёдор Евдокимович Махин родился в Иркутске в 1882 году в семье военного. Его отец прошёл Крымскую войну, а после Туркестанской кампании стал полным георгиевским кавалером и имел все шансы быть пожалованным в офицеры. Но конфликт с командованием, закончившийся дракой Махина-старшего с одним из офицеров, поставил крест на его карьере. Провинившийся солдат был сослан в Сибирь.
Спустя 13 лет Махин-старший попал под амнистию и получил возможность вместе с семьёй вернуться в станицу Буранную. Вскоре Евдоким Махин был избран почётным судьёй, а в 1898 году – окончательно помилован и восстановлен в правах с возвращением всех боевых наград. В 1909 году он числился вахмистром в отставке и вдобавок к уже имеющимся наградам получил медаль «За усердие».
Это во многом повлияло на выбор самого Фёдора Евдокимовича. Поступив на службу в 1900 году, он вскоре стал штабным писарем, а в 1904 году, по окончании юнкерского училища, назначен хорунжим в 6-й оренбургский казачий полк.
В 1905 году Нижнее Поволжье затронули многочисленные крестьянские волнения. И хотя сам Махин принимал активное участие в подавлении восстаний, это наложило свой отпечаток на его мировоззрение. Он верно служил русской короне, при этом всё больше дрейфуя в сторону эсеров. Махин отличался высоким организаторским талантом. Вот, как отзывались о полусотне, находящейся в его распоряжении: «лучше этой части и найти трудно. Никто и никогда не предъявлял на казаков этой полусотни никаких жалоб, и люди ведут себя во всех отношениях хорошо».
В 1908 году повышен в звании до сотника. Вскоре был зачислен в военную академию генштаба, которую закончил лишь со второй попытки в 1913 году.
Во время Первой мировой войны проявил себя образцовым командиром, заслужил немало боевых наград, в том числе – наградную шашку «За храбрость». Отличился во время Луцкого прорыва, а также в боях на румынском фронте.
Журналист С.Л. Поляков-Литовцев вспоминал о своей встрече с Махиным в конце 1916 года в Румынии: «Этот простой и храбрый офицер мне очень понравился, я бывал рад каждый раз, когда он в автомобиле брал меня в поездки по фронту. У нас даже завязалось приятельство. Но от мысли, что рядом со мною в казачьей форме сидит тайный эсер, я был далек за тысячу верст. Помню, я заботился о том, как бы его случайно не шокировать моими конституционно-демократическими убеждениями».
Гражданская война и эмиграция
Изначально Махин, будучи эсером, поддержал идейно близких ему большевиков. Он занимал высокие посты в РККА, и вскоре стал командармом. Вверенная ему 2-я армия отвечала за оборону Уфы. Но вскоре командарм дезертировал и примкнул к отрядам КомУча. В рядах белой армии он провоевал больше года. Особенно отличился в боях под Хвалынском. Отряды Махина нанесли красным несколько чувствительных поражений.
Когда в результате путча в Сибири к власти пришёл Колчак, Махин отказался его поддержать, и даже стал готовить контрпереворот. Затея закончилась провалом, и уже в 1919 году офицер бежал за границу.
Некоторое время жил во Франции, а в 1923 году перебрался в Королевство сербов, хорватов и словенцев (Югославия). Югославский король оказывал русским белоэмигрантам всевозможную помощь. Кроме того, Махин был ещё в 1915 году награждён «Орденом белого орла» - одной из престижнейших военных наград Сербии.
Влияние и авторитет Махина значительно выросли после того, как он возглавил белградское отделение Земгора. Во время войны данная организация контролировала распределение военных заказов. Деньги крутились немалые, и случаи хищения средств были обыденным явлением. Именно с назначением Махина на должность руководителя ситуация изменилась в лучшую сторону. Он требовал от подчинённых строгой отчётности и выделял средства только тем, кто действительно нуждался. Так у Фёдора Евдокимовича появилось немало врагов и друзей, в том числе, среди влиятельных политиков.
В 1928 году и в течение последующих девяти лет Махин является главным редактором двуязычного журнала «Руски архив», где рассказывалось о России и её истории. Издание было крайне популярно и даже рекомендовалось Министерством просвещения Югославии.
Постепенно бывший офицер начинает склоняться к признанию СССР. Вскоре он оказался в числе завербованных советской разведкой, и в 1939 году вступил в КПЮ под партийным псевдонимом «Марс». Тито, генсек КПЮ, относился к своему соратнику с недоверием, подозревая, что он работает на советскую разведку. И в этом был прав – именно через Махина в Кремль поступала вся важная информация.
Это объясняет причину, по которой Кремль не торопился делать ставку на Тито: генсек КПЮ намерен был вести свою игру и был категорически против того, чтобы его страна стала вассалом СССР. Его целью было создать новый центр силы на Балканах, с которым вынуждены будут считаться и СССР, и западноевропейские державы.
Вторая мировая война
С момента оккупации Югославии Махин вступил в ряды четников. Некоторое время четники и титовцы проводили совместные операции против оккупантов и их пособников, но осенью 1941 альянс дал трещину. Теперь недавние союзники стали врагами. Махин, однако, не торопился покидать чету. Какое-то время он колебался, и наконец, летом 1942 года сделал окончательный выбор, перейдя в ряды НОАЮ. Почти одновременно с ним ряды титовцев пополнило свыше 500 четников во главе с высокопоставленным офицером Владо Зечевичем.
Этот побег был тщательно спланированной операцией. Махин потерял связь с советской разведкой и какое-то время был предоставлен сам себе. Четники подозревали его в симпатиях к коммунистам, и долгое время держали под усиленным контролем.
Как только Махин с группой Зечевича явился в штабквартиру Тито, главком запросил у Коминтерна информацию о нём. Советская разведка подтвердила все данные и даже передала Тито пароль для общения с Махиным: «Привет от товарища Правдина. Я пришел продолжать работу, которую проводил с Вами Правдин».
Одновременно у Махина запросили данные о четниках. И здесь происходит то, что принято называть «испорченным телефоном» - всю информацию от Махина в Кремле получали только через Тито. А сам он был кровно заинтересован в том, чтобы данные о четниках были представлены в максимально негативном свете. Данные были неполные, но этого хватило, чтобы в Москве окончательно определились с выбором стороны. Тито официально заручился поддержкой СССР, хотя из Кремля ему пришло предупреждение: «Марс хотя и проверен на работе с соседями, но все же он не является их кадровым представителем, поэтому за ним нужен контроль в форме, не могущей его обидеть». Нельзя сказать, что и самому Махину безоговорочно доверяли, хотя контакт с Кремлём был налажен. В СССР окончательно определились, на кого делать ставку.
Махин становится знаковой фигурой в генштабе НОАЮ, одним из приближённых Тито. Формально в его обязанности входила пропаганда, но вместе с тем он отвечал за организацию боевых операций, а также за безопасность высшего командного состава, осуществляя содействие в подготовке разведчиков и контрразведчиков. В 1944 году он получает погоны генерал-лейтенанта.
В декабре того же года новоявленный генерал посещает СССР, откуда возвращается уже кавалером «Ордена Ленина». По возвращении в Белград Махин становится начальником военных архивов.
Но прослужил на новой должности он недолго: 2 июня 1945 года Фёдор Евдокимович скончался от продолжительной болезни. Похоронен был с воинскими почестями в присутствии военных делегаций СССР, Югославии и Албании.
В честь Махина была названа одна из улиц Белграда, переименованная после распада Югославии.
(с) Андрей Долохов
Понравилась статья? Тогда, чтобы поддержать нас, можете поставить лайк и подписаться на наш Дзен и Telegram: https://t.me/vestnikistorii Мы будем очень признательны любой поддержке!