– Николай Максимович, известно, что Юрий Григорович собирался ставить балеты «Золушка» и «Мастер и Маргарита», даже были эскизы Вирсаладзе, но так и не сложилось. Может, вы знаете, почему Юрий Николаевич не вернулся к этим спектаклям?
– Я думаю, что Юрий Николаевич не рискнул без Сулико Багратовича пойти в такое сложное «плавание», а там ведь не только «Золушка» была, там был еще «Болт». «Болт», кстати, у Григоровича почти целиком поставлен акт, есть даже видеозаписи этих сцен. И точно так же, как в «Золотом веке», Григорович сам переписал либретто. И этот «Болт», который у Шостаковича написан про завод, про перипетии на заводе, Григорович придумал так, что Болт – это было прозвище белого офицера, это должна была быть история про белого офицера, о трагедии революции.
Я помню, очень давно Юрий Николаевич мне сам это рассказывал, как раз во время гастролей в Австралии. Мы очень много с ним тогда общались, я, Марина Семенова, Виталий Вульф и Григорович. А так как я был «привязан» к Марине Тимофеевне, мы очень много ходили по ресторанам, в разные кафе, гуляли и Юрий Николаевич тогда очень много всего рассказывал.
Вы знаете, тогда в воздухе просто висел этот «дым» заката эпохи. Григорович уже уходил, это были его последние гастроли, и всем было понятно, что его скоро не будет в театре в этом качестве.
Потом он мне и про «Золушку» рассказывал. Мы с ним как-то сидели, я был еще молодым артистом, и он мне сказал: «Ты знаешь, у меня была задумка сделать мачеху на пальцах, но Васильев меня опередил», Васильев сделал мачеху мужчиной и сам ее исполнял. «Когда я это увидел – это так пОшло, и я отказался от этой идеи. А сейчас, смотря, как ты с легкостью можешь что-то станцевать, я подумал, что надо к этому вернуться». Было вот такое обсуждение.
Вообще, ведь комических старух в балете всегда исполняют мужчины, а у Юрия Николаевича в «Спящей красавице», 1963 года эта постановка, где фея Сирени и Карабос были на пальцах и их женщины исполняли.
Потом, как-то он мне рассказал, что у него есть эскизы к «Золушке» и к «Болту». Но это не осуществилось.
Я не знаю, существуют ли какие-то эскизы по «Мастеру и Маргарите», но я прекрасно помню встречу, это показывали по центральному телевидению, я был маленький, артистов Большого театра на заводе ЗиЛ.
Там была «Шопениана», по-моему, как раз Надежда Васильевна Павлова и танцевала, и было общение с работниками завода. Они задавали вопросы. На сцене сидели Коконин, Григорович и Уланова. И там встал вопрос о «Мастере и Маргарите» и Коконин как-раз сказал, что есть такая задумка и что Юрий Николаевич якобы вовсю работает над этим спектаклем, и вроде говорили даже про музыку Пендерецкого. Но так этого и не случилось.
А вот «Болт» был поставлен, первый акт, на Ирека Мухамедова. Потом Ирек уехал, решил поменять свою жизнь, его пригласил Макмиллан в Лондон и для Юрия Николаевича тогда это было, как большое предательство, потому что Ирек был главный танцовщик второй половины 80-х годов в Большом театре, конечно, он был самый главный артист. Григорович очень переживал тот момент.