Вступление. Рим. Начало второго века.
Это было безумием покинуть каменистую, но обжитую Иудею, хотя их правоверные соплеменники, и считали их отступниками и отправиться по замощенным дорогам Римской империи в города и веси и проповедовать распятого и воскресшего Бога.
Это было безумием верить в то, что распятый и униженный Бог поразит воображение пресыщенных римлян гордых своей историей и богами, которые благоволили к ним и с легкостью отдавали окрестные племена под владычества Рима.
По обочинам дорог римские легионы, особенно после восстания Спартака, оставляли в великом множестве таких богов, мертвые тела которых безвольно повисшие на деревянных перекладинах, становились желанной добычей окрестного воронья.
И вряд ли чудеса совершенные их Богом, могли выставить его в выгодном свете. Божественный Веспасиан, разрушитель Иерусалимского храма, как-то плюнул в незрячие глаза слепца и тот прозрел, а потом коснулся пяткой увечного, и тот, прославляя императора, отбросил костыли и пошел восвояси.
Это было безумием положить свои драгоценные жизни в основание новой веры, вслед за Христом, своим Учителем. Но они не были безумцами. Они были учениками Христа, апостолами Нового Завета, преисполненные истины и благодати.
И где-то в долгих путешествиях, на утлых суденышках, на мулах, пешком под палящими лучами, под проливными дождями, терзаемый голодом, побиваемый не только эллинами, но и соплеменниками и родился вдохновенный гимн любви апостола Павла. И удивительные слова: «Бог есть любовь».
Ведь в конечном счете проповедовал не язык, а глаза. В карих, голубых, темных, синих глазах апостолов слушатели прозревали царство небесное. И раз прозрев, не хотели возвращаться к прежней слепоте.
Эпоха первых апостолов осталась в прошлом. Но по всей Римской империи были посеяны семена, которые дали свои всходы. И продолжателем дела Павла и Варнавы в Антиохии - столице сирийской провинции и стал святой Игнатий.
Глава 1.
Хода стояла на углу многоэтажной инсулы, которая представляла собой скорее пчелиный улей, пронизанной множество разноплеменных голосов. Германцы, парфиняне, греки …..
Тесные клетушки, c каменными ложами, в которых едва находилось место для одного, и было основным жильем римской бедноты и не менее бедных гостей из дальних провинций. Многочисленные переходы через узкие балконы, облупившиеся стены, оконца, сквозь которых едва проникал дневной свет и поэтому в комнатках царил полумрак, голубиный помет на плоских крышах, на каменных ступенях, помои, которые крикливые хозяйки выливали, чуть ли не на головы прохожим, все это довершало общую картину.
Первый этажи инсул занимали, как правило, лавки, трактиры, где проводила свое время не обремененная заботами римская чернь. И в довершении ко всему этому несмолкаемый шум, который состоял из выкриков разносчиков воды и съестного, тележного скрипа, завывание ведьм, невнятного бормотания чародеев, призывов составителей гороскопов, толкователей «вавилонских чисел», гвалта детей играющих тут же, бряцанья оружия, звонкого цоканья копыт, храпа и ржания коней и от которого невозможно было заснуть.
Желтый цвет-цвет позора
Хода битый час, готовая, кажется, упасть в обморок, стояла под палящими лучами, одетая, как и подобает женщинам ее профессии в легкую накидку и тунику непременно желтого цвета. Желтый цвет одежды показывал всякому, с кем он имеет дело.
И эта желтизна как бы кричала на всю округу, вот полюбуйтесь на эту сумасшедшую, которая по дешевке торгует своим телом. Зябко поеживаясь, несмотря на полуденный жар, она ждала очередного клиента.
Не худа, стройна, с высокой грудью, тонкими чертами лица, синеокая Хода была бы привлекательна, если бы не затравленный взгляд и беспокойные руки, которые она не знала куда деть. Ее тонкие пальцы безостановочно свивали невидимую нить.
За несколько лет работы на улице она так и не приобрела уверенно-разбитной вид, который так явно изобличает профессионалок. Хотя это смущение искренней неопытности часто привлекало сластолюбцев, распаляя больное воображение до лихорадочного блеска в глазах.
Кто телом торгует, кто рыбой...
Рядом расположился торговец рыбой, от которой исходил тошнотворный запах. Заплывший жиром сириец, с глубокими оспинами на смуглом лице на все лады расхваливал свой залежалый товар, отгоняя назойливых мух, так и норовивших обсидеть рыбьи тушки.
Чуть дальше сонно кивал головой еврей меняла. Порой он остро по-птичьи поглядывал по сторонам и опять погружался в притворное забытье, не забывая звонко постукивать монетой, с выпукло-тяжелым профилем славного императора Траяна, по инструктированному переносному столику - банку.
От него несло по всей улице едким запахом чеснока и немытого тела. Чернявый брадобрей с женскими лукавыми ужимками зазывно звенел желто вспыхивающей на солнце отточенной бронзовой бритвой, прячась от зноя под легким навесом.
Иногда по мощенной мостовой проплывали в роскошно убранных носилках с шелковым навесом, счастливицы. Изящные носилки, под балдахинами, нежно покачивались на плечах чернокожих рабов.
Гетеры были богато и модно одеты. Их набеленные лица с подведенными глазами выражали томное равнодушие. Они то и дело придирчиво разглядывали свои отражения в зеркалах, оправленных в тусклое серебро. И следом, непременно, шла толпа евнухов, слуг и шумных почитателей. Она с ненавистью смотрела им вслед. Они же тоже торговали своим телом, и чем она была хуже их.
(Продолжение следует)
Друзья ставьте лайки, если понравилось.
Подписываетесь на канал. С уважением автор.