Картина была закончена, без сомнений. В воздухе повис теплый аромат масляных красок. На небольшом холсте уходило вдаль спокойное море, берег усыпали камни, отбросив длинные тени под лучами заходящего солнца.
Я с удовольствием потянулась – время давно перешагнуло полночь, и настала пора прятать кисти. Впрочем, перед этим их предстояло очистить, и пришлось настроиться на долгую борьбу с остатками ярких пятен. Я бросила еще один короткий взгляд на пейзаж и скрылась за дверью ванной.
Краска не желала поддаваться. Цветные брызги за минуту превратили ванну в образец импрессионизма. Особенно усердно старался красный – для закатного неба я набирала его не жалея. Пожалуй, прошло не меньше четверти часа, прежде чем белизна была восстановлена там, где это требовалось, а кисти отправились сушиться.
Я вернулась в мастерскую и застыла, не зная, как реагировать.
Картина лежала на том же месте, где была оставлена, но на глади воды проглядывало нечто новое. Нет, это не был таинственный корабль с алыми парусами, щупальце зловещего кракена или стайка русалок. Это было кое-что поинтереснее.
Прямо у горизонта красовался четкий след кошачьей лапки.
Такой же отпечаток расположился возле каменистого берега.
И еще добрый десяток – на белоснежном столе мастерской.
Долго искать невольного соавтора мне не пришлось. Трогательно маленькие подушечки могли принадлежать только Элли. Сама художница с довольным видом сидела возле стола, который явно предал идеалы скандинавского минимализма и обратился к канонам хиппи.
Уже не пытаясь сдерживать хохот, я подхватила белую хулиганку на руки. Так и есть – подушечка задней лапки из шоколадной стала лиловой. Ну что же, значит, купания на сегодня не закончились! И наш творческий дуэт снова направился в ванную...