Тренировочный лагерь у Ичамура представлял собой палаточный городок с аренами для тренировок, раскинувшийся на добрых две мили в длину и столько же в ширину. По периметру он был обнесен бревенчатым забором с небольшими сторожевыми вышками. В каждой башне круглосуточно дежурили стрелки из числа новобранцев. Причин для беспокойства и повышенной готовности было немало – рядом были Хергитские горы, перевалы через которые уже полтора месяца осаждают вегиры. Неудобства также создавали степные налетчики и дезертиры с обеих сторон. Война дело крайне убыточное, частенько нояны задолжали плату бойцам. Это вынуждало недобросовестных солдат покинуть регулярную армию и встать на путь разбойничества.
Отряд новобранцев, в число которых входил и Талын Унег, прибыл в лагерь на закате шестнадцатого дня. По пути они посетили несколько деревень и западных пастбищ. В каждом становище знаменосцы призывали в отряд по 5-6 юношей, проводя длинные вдохновленные разговоры с населением. С тариачанами они не церемонились – строили всех мужчин призывного возраста в центре деревни и насильно отбирали с десяток молодых и здоровых. Объяснялось это тем, что для ноянов кочевники были гораздо более ценными рекрутами, обученными езде, стрельбе с лошади и бою (правда только с налетчиками, но этих азов было вполне достаточно, чтобы не проходить первичную подготовку). Крестьянам платили 1 динар в неделю до тех пор, пока не научатся держаться в строю и наносить сносные удары пикой и палашом.
- Наконец-то прибыли, - облегченно произнес Том Гэдес. – Надеюсь, не опоздали к ужину.
Унег и Араатан, услышав слова товарища, едва сдержали смех.
- Ты съел все свои припасы и половину моих, найз, - улыбаясь, сказал Унег. – Полагаю, тебя можно оставить без еды на какое-то время.
Том Гэдес гордо вздернул подбородок и демонстративно промолчал.
- Спешиваемся! – раздался громкий приказ из начала колонны. Новобранцы послушно слезли с лошадей и вошли в открытые ворота лагеря. Первое, что бросилось в глаза Унегу – целые сотни огней, горящих у входа в каждую палатку. Через каждые пять стояли штандарты со знаменами Урумуды нояна, а в центре лагеря, если присмотреться, стоял высоченный столб с развевающемся на ветру полотнищем герба Санжар-хана – конным хергитским лучником желтого цвета на фиолетовом поле.
- Всем построиться! Ты, ты и ты – уведите лошадей в загоны, утром вы найдете их там, чтобы почистить и убрать навоз. Каждому подойти к большой палатке с двумя венцами, там вам выдадут амуницию и тюки с шатрами. Через час они должны уже стоять в собранном виде! Каждый шатер рассчитан на 10 солдат, потому решайте сами, как будете распределяться. Тех, кого увижу через час стоящим на улице без снаряжения - велю выпороть! Всем все ясно?
Знаменосец явно был одним из командиров, возможно сотником или того выше. Кричать на солдатню ему было не впервой. Новобранцы засуетились, спеша выполнить приказ. Те, кому велено было увести лошадей (среди них бы Том Гэдес), покрикивая, направились к общему загону в северо-восточной части лагеря. Остальные в сопровождении парочки обитателей лагеря направились к вещевому складу – одному из самых больших шатров на территории лагеря, обнесенного отдельным частоколом.
Кочевникам определили место в западной части лагеря. Поближе к полянам для отработки конных маневров и хороводной стрельбе. Тариачан отправили жить в самый центр – из них будут готовить стражу для замков и городов. В поле все равно от них будет мало толку.
Унег попал в палатку со своими товарищами, к ним подселили юношей из лагеря Сар Шене. Ребята так устали после долгого пути, что уснули прямо на попонах, которые за час до этого сняли со своих жеребцов. Впереди были трудные месяцы изнурительных тренировок и вылазок в стан врага. Том Гэдес так и не подкрепился в тот вечер.
