У каждого поколения есть свои кумиры.Целиковская была кумиром 40-х годов.Солнечная женщина с лучистыми глазами.Молодые люди присылали ей письма, где предлагали руку и сердце.Однажды она шла по улице в Ленинграде, а навстречу шла рота солдат.Когда они увидели Целиковскую, остановились, взяли ее на руки и несли несколько кварталов на руках.А вся улица ей аплодировала.
Она была легендой всей страны. Ее муза заговорила под грохот дальнобойных пушек: Великая Отечественная застала молодую актрису в Ленинграде ― на съемках фильма «Антон Иванович сердится». Профессор консерватории, фанатичный приверженец классической музыки, с ужасом узнает, что его дочь мечтает о карьере опереточной певицы... Партийные идеологи пребывали в растерянности: нужна ли столь легковесная комедия фронту? Оказалось ― нужна. Уже после войны летчики одной из эскадрилий признавались, что это была «самая военная картина, в которой показано именно то, ради чего стоило воевать». «Когда ребята после сражений видели на экране Симочку, эту очаровательную любящую девушку, им хотелось жить, ― спустя годы вспоминала одна из подруг Целиковской. ― Фронту нужны были именно эта улыбка, именно этот характер. Рассказывали ― и это не выдумки ― что после фильма солдаты поднимались в бой со словами: «За Родину! За Сталина! За Целиковскую!». Кто из актеров еще удостоился такой воинской чести?».
Боевая подруга.
Комедия «Антон Иванович сердится», вышедшая в 1941-м, принесла 22-летней актрисе всенародную любовь (параллельно она снялась в «Сердцах четырех», но в силу «безыдейности» эта картина увидела свет только в 1944-м). Людочка вернулась в Москву, а оттуда вместе с театром им. Вахтангова, в котором работала, эвакуировалась в Омск. Там ее застала телеграмма от режиссера Герберта Раппопорта ― он предлагал главную роль в очередной комедии «Воздушный извозчик», сценарий которого специально для Целиковской (как подчеркивал режиссер) написал известный сатирик Евгений Петров.
Фильм стал поворотным в судьбе актрисы: на съемках она познакомилась с Михаилом Жаровым, который тут же влюбился в нее без памяти. Ей ― 23, ему 42, оба связаны брачными узами, причем у Целиковской это был уже второй брак. Тем не менее, уже через несколько дней совместного творчества Люда телеграфировала мужу, писателю Борису Войтехову, что «жить без Жарова она просто не может». Взбешенный Войтехов немедля ответил угрозой: «Берегитесь! Ждите беспощадности!» (при этом не преминул напомнить жене о своих серьезных связях в ЦК комсомола). Реакция жены и тещи Жарова, когда он сообщил им о своем намерении жениться на молодой актрисе, была не менее резкой. Достаточно сказать, что после объяснения с этими женщинами (которые, несмотря на его всесоюзную славу, откровенно его презирали) Михаил Иванович слег на полтора месяца в больницу ― с сердечным приступом.
Маститый актер и едва взошедшая «звездочка», однако, стали мужем и женой. Премьера «Воздушного извозчика» состоялась на фронте, фильм показывали в землянках. Целиковская и Жаров три месяца провели в летном полку Марины Расковой, выступая перед бойцами. По воспоминаниям Людмилы Васильевны, часто посреди концерта раздавалась команда «Воздух!». Кстати, во время той фронтовой премьеры комбриг Михаил Громов, легендарный летчик, подарил актерской чете сюжет о ложном аэродроме, который впоследствии лег в основу сценария музыкальной комедии «Беспокойное хозяйство».
Бурная личная жизнь и громкий экранный успех не вызвали понимания у руководства театра им. Вахтангова ― Целиковскую уволили с работы. Но она не отчаивалась: сразу после съемок «Воздушного извозчика» Сергей Эйзенштейн позвал ее на главную женскую роль в «Иване Грозном». Этому немало поспособствовал Жаров, который был утвержден на роль Малюты Скуратова. Впрочем, и сам великий режиссер находился во власти «чар» Целиковской. «Радостью сияют глаза Анастасии, ― объяснял ей роль Эйзенштейн. ― Ее глаза сияют счастьем... Пойми главное, Людочка: не надо играть царицу. Она просто девочка, которая попала в золотую клетку. Она, как и ты, любит бегать по саду, собирать цветы и сидеть у окошка, терпеливо ожидая своего господина...».
«Иван Грозный» Хозяину понравился: почти каждый участник съемочной группы получил Сталинскую премию. Обошли только Людочку Целиковскую ― Иосиф Грозный собственноручно вычеркнул ее имя из списков: «Царицы такими не бывают». Ко всему прочему работа у Эйзенштейна чуть не лишила актрису ее «сияющих счастьем» глаз: неправильно установленные софиты «сожгли» ей хрусталики, а моргать во время съемок было невозможно из-за непомерно тяжелых накладных ресниц...
В 1946-м вышла картина «Беспокойное хозяйство», срежиссированная Михаилом Жаровым. Это был его своеобразный подарок супруге: ефрейтор Тоня по сути является главным действующим персонажем, вокруг которого построено действие комедии. Жаров создал для жены «почти» голливудские условия работы: на общих планах Люду заменяла дублерша, из косметики Целиковская пользовалась исключительно американским Max Factor'ом. Но, увы, ― ни громкий успех картины, ни ожерелье из черного жемчуга, преподнесенное Жаровым Людочке (за которое, говорят, он «отвалил чемодан советских рублей») не могли спасти их стремительно распадающийся брак... По «официальной версии», причиной развода было отсутствие у супругов детей. Однажды Целиковская просто сказала: «Я ухожу». Эти два слова стоили Михаилу Ивановичу хронической бессонницы, микроинфаркта и отмены целого ряда спектаклей. «Он любил меня больше всех, ― спустя годы признавалась Людмила Васильевна. ― А я больше всех любила Алабяна».
Жена опального зодчего.
Каро Алабян, секретарь Союза архитекторов СССР, автор генерального плана восстановления Сталинграда и главный идеолог послевоенного обновления Москвы, был старше Целиковской на двадцать лет. Они познакомились на даче у Рубена Симонова, и вдовец Алабян, конечно, сразу же был пленен. К концу первого дня знакомства он взял Целиковскую за руку и с кавказской прямотой сказал, глядя в изумительно искрящиеся васильковые глаза актрисы: «Люда, вы будете моей женой».
И она стала его женой, в 1948-м, а через год родила долгожданного сына ― Сашу. Но семейное счастье было недолгим ― Каро впал в немилость у Берии. Главный архитектор страны имел неосторожность в присутствии «главного гэбиста» плохо отозваться о проекте строительства «сталинских высоток», назвав его «показухой, для которой у нас нет ни технологии, ни моральных прав». Берия использовал свой стандартный сценарий: заставил Алабяна принять к себе на работу двух молодых специалистов, которые через неделю оказались «японскими шпионами». Сразу же появился приказ за подписью Сталина: «Освободить Алабяна от всех занимаемых должностей». «Каро пришел домой, ― вспоминала Целиковская, ― упал передо мной на колени и сказал: «Люся, прости меня. Если бы я знал, что так все обернется, я бы никогда не посмел жениться на тебе».
Семью лишили жилья ― Каро и Людмила с годовалым ребенком переехали на дачу, затем к друзьям... Следующим шагом властей должен был стать арест Алабяна. От неминуемой гибели его спас Анастас Микоян, который был кровным братом Каро. Когда-то во время Гражданской Алабян вынес его раненого с поля боя ― и теперь пришло время заплатить тем же. «У подъезда стоит машина, ― сказал Микоян, вручая Каро билет на самолет. ― Сейчас ты поедешь в аэропорт и улетишь в Ереван. С глаз долой. Скоро о тебе забудут». Целиковская ни разу не упрекнула мужа в том, что он оставил ее с маленьким сыном. Через пару лет страсти улеглись, и об опальном архитекторе действительно забыли ― он вернулся в Москву. Но еще долго семья жила на 120 рублей в месяц ― такова была актерская зарплата Целиковской. Когда же стало совсем невмоготу, актриса написала письмо Молотову: «Сколько же можно так наказывать?». На дворе стоял 1953-й год ― вскоре Алабяну дали работу, и он с семьей переехал в дом на Новинском бульваре, на Садовом кольце.
Не успели Целиковская и Алабян обжиться, как их настигло новое несчастье: у Саши обнаружили полиомиелит. «Врачи сказали: единственное, что может меня спасти, это массаж и физические упражнения, ― вспоминал Алабян-младший. ― И мама не плакала, а сама делала мне массаж по пятнадцать раз в день. Заставляла меня через силу бегать, прыгать, лазить по деревьям...». Целиковская забросила театр и кино, отказываясь, по ее выражению, «от многочисленных Шурочек, Симочек и Любочек», всю себя посвятив борьбе за жизнь сына. Для нее было самым главным, что «сегодня Саша сделал на десять шагов больше, чем вчера, а завтра сделает на двадцать больше, чем сегодня». И ― болезнь отступила...
В 50-х, когда отечественный кинематограф переживал послевоенный ренессанс, она появилась только в трех картинах: телеспектакле «Много шума из ничего» по комедии Шекспира, простоватой советской буффонаде «Мы с вами где-то встречались» и экранизации чеховской «Попрыгуньи», где исполнила главную героиню ― Ольгу Ивановну Дымову. Эта первая и последняя большая драматическая роль Целиковской принесла ей «Серебряного льва святого Марка» первой степени на Венецианском кинофестивале и «Кубок Пазинетти», вручаемый итальянскими критиками за лучший зарубежный фильм. «Каждый драматический актер должен стремиться сыграть комедийную роль», ― говорил Станиславский. Комедиантке Целиковской удалось гениально исполнить драму.
Муза для режиссера.
Ее личная жизнь каким-то мистическим образом соотносилась с судьбой самой страны: в годы Великой Отечественной она была женой Михаила Жарова, героя патриотических лент, любимца всея советской Руси; в пору послевоенного возрождения (и послевоенных репрессий) была замужем за человеком, посвятившим себя восстановлению разрушенных городов... В 1959-м выдающийся архитектор Каро Семенович Алабян умер от рака легких ― в том же году его именем была названа столичная улица в районе Сокола.
И в том же 1959-м, в самый разгар хрущевской оттепели, Людмила Васильевна стала женой (пусть и гражданской) одного из апологетов этой самой «оттепели» ― Юрия Любимова.
Вообще-то они были знакомы давно. Еще студентами «Щуки» вместе играли на вахтанговской сцене: он ― Ромео, она ― Джульетту. В 1945-ми снялись в Беспокойном хозяйстве» (в этой комедии Любимова можно узнать в образе французского летчика Ларошеля). Через пятнадцать лет судьба их соединила ― это был самый долгий брак Целиковской. И самый плодотворный, во всяком случае, для Любимова.
В 1963-м третий курс Щукинского училища под руководством Юрия Петровича показал на сцене театра им. Вахтангова «Доброго человека из Сезуана». Целиковская пригласила на премьеру своих самых высокопоставленных друзей во главе с Микояном. Восторгу влиятельной публики не было предела. В ту пору как раз решался вопрос ― что делать с угасающим Московским театром драмы и комедии. После «Доброго человека...» он решился сам собой: Любимова назначили художественным руководителем этого театра. На базе которого, собственно, и была создана «Таганка».
В жизни этого «любимовского» детища Целиковская не была сторонним наблюдателем. Ходили слухи, что знаменитые таганковские инсценировки повестей и романов писала Целиковская, скромно именуя их «болванками». Именно на их основе Юрий Петрович ставил свои самые лучшие спектакли. На премьере «Деревянных коней» писатель Федор Абрамов признавался: «Этой постановки не было бы, если б на отдыхе в Прибалтике Людмила Васильевна не прочла мою книгу». Та же история повторилась со спектаклем «А зори здесь тихие...», когда Целиковская за одну ночь прочла в свежем номере «Юности» повесть Бориса Васильева ― и к утру «болванка» была готова. Официально же она работала вместе с Любимовым только над одним спектаклем ― композицией по стихам Пушкина «Товарищ, верь!».
Их московская квартире нередко превращалась в «московский Парнас»: у Любимова с Целиковской запросто бывали Борис Пастернак, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский... Здесь Владимир Высоцкий впервые исполнил свою знаменитую песню «Я не люблю»: «Я не люблю насилье и бессилье, и мне не жаль распятого Христа...». «Володя, ― сказала тогда Людмила Васильевна, ― так нельзя». И появилась другая строчка, кардинально меняющая смысл песни: «Вот только жаль распятого Христа». Жесткий характер Целиковской, не соответствующий ее несколько легкомысленной внешности (и кинообразам), острый ум и полезные связи часто спасали самые смелые любимовские проекты. Однажды Юрия Петровича после очередной премьеры вызвали «на ковер». Просидев несколько часов у телефона, Целиковская начала волноваться. Затем набрала номер секретариата начальства, которое вызвало мужа, и попросила соединить с Любимовым. «Алло, Юрий? ― нарочито громко сказала в трубку, чтобы всем было слышно на другом конце провода. ― Не унижайся! Пошли его на ... и немедленно домой! И не забудь по дороге купить можайского молока». Спектакль разрешили.
Занавес.
Любимов оставил ее в одночасье ― как когда-то она оставила своего второго и третьего мужей... На гастролях в Будапеште Юрий Петрович познакомился с венгеркой Каталиной Кунц, по словам которой, «их с режиссером сразила не просто любовь с первого взгляда, а невиданная, не испытанная доселе фантастическая страсть».
«Чтобы жить с гением, нужно быть душечкой», ― когда-то сказала ему Целиковская. «Когда мы с тобой расстанемся, у тебя в доме будет праздник», ― говорил он ей.
Праздника не получилось. Пальцев одной руки хватит, чтобы перечислить фильмы, в которых Людмила Васильевна появилась в 70-е ― 80-е. Ее последней значительной ролью стала Раиса Гурмыжская в телеверсии комедии А. Н. Островского «Лес», поставленной в 1980-м. В последние годы она жила одна на улице Чайковского напротив американского посольства. Изредка ее навещали друзья. Она с удовольствием рассказывала им историю своей бурной судьбы. Шутила, что у нее «были любовники на все буквы русского алфавита, но главным мужчиной всей своей жизни всегда считала сына».
На руках у него она и скончалась ― 4 июля 1992 года. Ее похоронили на Новодевичьем, рядом с Каро Алабяном. Очевидцы рассказывают, что в тот день на небе появилась перевернутая радуга ― редчайшее явление природы... Никто не сомневался, что это была последняя улыбка Целиковской.
Источник http://kstolica.ru/publ/zhzl/ljudmila_celikovskaja/20-1-0-1381