/Воспоминания дедов 2-ой роты радистов гвардейского батальона связи, 103-й десантной дивизии 1984-1985 годов в ДРА/
Прапор наш был такая еще .ука. В долг не давал, ни с кем не делился, всё зажимал, да ещё взял себе солдата-ординарца. Это про каптера. Заранее и очень старательно готовился прапорщик на дембель. Не все офицеры были упакованы, так как он. Валерыч нес ему два тяжелых чемодана до аэродрома, а сам старшина шел на дембель в черном кожаном плаще почти до земли. Как генерал из фильма — «Звездные воины». Куда он потом ходил в этом плаще, ума не приложу.
Между модулями с месяц стояла палатка. Мы её охраняли, стоял часовой ночью, днем дневальный. В палатке прапор хранил свой чемодан и всё своё барахло. Потому что в каптерке старшины, в самом модуле шел ремонт. Кто его придумал уже не вспомню.
И тут, Юрка Акилин пошел к нему получать форму парадку, ну чтобы посмотреть, ушить, как положено, а тот не выдаёт, зажал, говорит, иди к старшине Михалычу, то есть ко мне у него и возьмёшь.
(То есть получалось часто, что в десантной роте два старшины, один прапорщик, второй в звании старшины из сержантов).
У меня, конечно, было, что ему дать, ещё и роту мог одеть. Папа — командир ротный Сазонов приходил, у него глаз радуется. Шторки раздвинет, на полках комплекты постельного белья, новых тельников, х/б. Если собираем кого, он просит:
— Вы ж смотрите, хлопцы, надо чтоб и сапоги были все как положено.
— Да что ж мы, на дембель не соберём?
— А-а, молодец, Михалыч!
Уходил ротный довольным.
Дальше Юрка с прапором серьёзно поцапался, и взъелся на него. Проходит какое-то время, всё вроде упокоилось. Но тут случилось страшное. Палатка ночью сгорела. Неизвестно по какой причине. Пытались тушить, но было бесполезно. Что прапорщик там хранил, не знаю, но чуть в огонь не бросался, еле удержали. Сгорел его чемодан с секретными покупками. Жалко поди, все из дуканов Кабульских.
Все просто черпаки ночью палатку от доски оторвали и заложили туда банку с горючей смесью (презик с марганцем и камушек на дно) сверху тряпок набросали. Через 18 часов «внезапно» произошло самовоспламенение.
Прапор очень сильно расстроился, чуть ли не плакал.
(Теперь становится понятно, почему наш прапорщик был так зол на всех солдат в том числе на мой призыв, прилетевший в Афган через год после того случая).
К нам в роту постоянно присылали бойцов на перевоспитание. Чаще, трудновоспитуемые оказывались нормальными парнями, мы находили с ними общий язык и оставляли у себя. Но не так случилось с Серёжей Глазовым, токсикоманом. Он очень любил бензин и ацетон нюхать. А к нам весь батальон боялся попадать. «Молодые» у нас и те борзыми были, на чужих «дедов» заедались, а тут Серёжа. Папа пошел к комбату, говорит:
— Я не хочу, чтобы у меня труп был в роте. Убьют ведь?
Через пару недель Серёжу забрали и назад вернули.
А куда его вернули, видимо в какой-то батальон дивизии, мне это неизвестно.
(Если я не путаю, этот самый рядовой Глазов, потом что-то рисовал в батальоне по просьбе замполита. Неплохо рисовал парень и ацетон всегда рядом).
Прилетел как-то в нашу дивизию режиссёр — документалист Михаил Лещинский, снимать кино о войне в Афгане. Мужик лет сорока, конкретный такой, и рукопожатие у него крепкое. Оператор с ним был, тоже серьёзный мужик и камера у него серьёзная, очень крупная.
Нам была поставлена задача быть при нём. Лещинский ходил с нами на операции, снимал по сценарию, как «Град» работает.
Зарядили все 40 стволов и дали огня. Идёт колонна, разведка передаёт, в каком квадрате духи. Достать можно только «Градом». Две установки вышли, сделали по квадрату пуск. Разведка докладывает комдиву: — Есть попадание и поражение противника. И оператор показывает, где находимся мы, и где поражение противника. Одеты мы по полной боевой, экипировочка что надо и ехали на броне, пока он нас снимал. Назад в Кабул шли с колонной. Система залпового огня «Ураган» на четырёхосных машинах. Делает пуск. Ракета перелетает через хребет, срабатывает ускорительная ступень, скорость возрастает в несколько десятков раз, и резко исчезает из вида.
С нами старлей был с первой роты, (старший лейтенант Любимов). Обычно, первая рота на КП дежурила, а тут он с нами, с радиостанцией, сопровождал Лещинского. Рацию впереди себя таскал. Мы прикалывались:
— Прошьёт пуля.
— Может траекторию поменяет? — он отшучивался.
Ночь. Идём на БТРах в колоне, на броне. С нами авианаводчик, который знает всех летунов. Дремлю. Снизу, с моторного отсека меня радиаторы греют, сверху бушлат. Всё спокойно. И вдруг, когда меньше всего ожидали, с гор по нам обстрел.
Мы сразу окрысились, тух-тух. Оттуда ещё раз по нам. По вспышкам огня определили, где огневая точка?
И тут наш авианаводчик подрывается, и, как влупит очередь из автомата прямо у меня над головой. Грохот стоит такой, как будто духи по нам разрывными ложат. На меня гильзы летят, мне кажется, что осколки. Чуть решетку на броне не продавил, думал в моторный отсек провалюсь. Ребята ему орут:
—Ты что охренел?! Куда стреляешь? Туда с автомата не добить.
Я ему втемяшить не могу:
— Глянь, где они, и где мы.
А он говорит:
— Я думал, близко.
С нами в колоне ЗУшка была (зенитная установка спаренная). Стояла в кузове ЗИЛа - 131. Серьёзная машина. Парни быстренько тух-тух-тух по огневой точке. Всё, больше не стреляли. Поехали дальше.
(Этот случай я помню. С горы начал бить пулемет. Одиночная огневая точка. И вся колонна встала в ступор. Обычно подавляла точку зенитный расчет и пулемет, установленный на башне танка. В тот раз колонна встала уж на двадцать минут. Перегнала меня, я сидел на броне БТР-60 с рацией, машина с ЗУ и буквально метров через сто навела на гору и врезала. Пулемет духовский замолк. Молча поползли дальше. Это было в районе Суруби, там, где-то есть серпантин страшный, вот перед ним).
Нам была поставлена задача, выдвинуться в горный район, всё увидеть и беречь авианаводчика, как зеницу ока. Бинокль у него был серьёзный, плюс маленькая радиостанция с гарнитурой лётчицкой. Он на своих частотах, всех знал, общался напрямую с каждым.
Прежде чем нам выдвигаться, ведём авианаводчика, смотреть, где душки? Сначала авиация, потом артиллерия, потом мы заходим. Если есть не подавленный очаг, по карте вычисляются координаты. Авианаводчик благодарит или вносит свою корректировку.
Пришли, только встали на исходную. Выношу ретранслятор на гору. В УКВ режиме гору не пробивает. Две радиостанции работают, одна на приём другая на передачу, через блок. Блок регулирует, сигнал прошел, она приняла-передала и наоборот. Вынесли тяжеленные радиостанции, мы вооруженные до зубов, охраняем. Обеспечиваем связь КПП и непосредственно район боевых действий. Сидим на блоке, на горе, смотрим, где какие действия, где система град (катюши), где САУ? И вдруг видим, одна САУ просто, на наших глазах взрывается. Ничего не осталось. Что произошло, не знаю, катки летали, броню разорвало, экипаж погиб полностью.
Вечная слава вам, братишки.
© Александр Елизарэ
Купить роман >>> "Рядовой для Афганистана"
Вам может быть интересно:
Благодарю за 👍 ! Подписывайтесь на канал Елизарэ-Фильм Делитесь в Соц.Сетях! Комментируйте, буду рад ответить на ваши вопросы.