(Не Пушкин А.С.)
Вроде бы, давно всем и всё в этой сказке понятно, но...
Если взглянуть с другой стороны, что-то в этой истории не так. Как-то всё не однозначно.
Кто из нас не слышал эту печальную повесть про алчную старуху, несчастного старичка, и золотую чудо-рыбку, нечаянно угодивших в сказочный переплёт? Конечно, вернее будет сказать, что в переплёт вся эта история попала с лёгкого пера нашего великого поэта А.С. Пушкина, при том, что случилось это событие почти двести лет тому назад, аж в 1833 году.
С тех дремучих пор, сказка назидает детей и взрослых, и уже не одно поколение облилось слезами над милым старичком и плюнуло слюною едкой в противную старушенцию.
Однако, так ли эта волшебная загогулина однозначна?
Чтобы вникнуть в сию литературную коллизию обратимся к авторскому тексту.
Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года.
Стало быть, тут нам автор поясняет, что много лет люди обитают в благоприятной климатической зоне, но живут как попало. Для проживания имеют «землянку» (кто не знает, это нора в земле), ну, то есть, если бы не хороший климат, то эта ячейка общества запросто могла сгинуть, да тут и сказочке конец.
Люди дорогие, ведь возникает вопрос! До того, как дедок обветшал умом и телом, какое-то время он же функционировал согласно своей половой принадлежности. И где тогда эта наша мужская программа-минимум – дерево посадить, сына родить, дом построить?
Допустим, что сей персонаж неистово рыбу ловил, пока старость не подкралась. Что ж, всякое бывает. Скажем, так пристрастился человек к рыбалке, что на все прочие радости жизни и обязанности времени не хватило.
Но тогда нам следует рассудить по справедливости, что жена его, мягко говоря, судьбой обиженная. Это же только вообразить себе – тридцать лет и три года на рыбной диете, в убогом жилище, где из развлечений только стирка.
Корыто деревянное такой жизни не вынесло, развалилось. А наша баба терпеливо сносила неудобные условия содержания, не роптала, и только неустанно пряла свою пряжу, да вязала чулки… по восемь метров.
И, тут вдруг! Является её неугомонный рыболов и сообщает:
«Я сегодня поймал было рыбку,
Золотую рыбку, не простую;
По-нашему говорила рыбка,
Домой в море синее просилась,
Дорогою ценою откупалась:
Откупалась чем только пожелаю.
Не посмел я взять с неё выкуп;
Так пустил её в синее море».
Как говорится, вот это поворот! И здесь, если честно, обратившись внутрь себя, сложно не согласиться, что бабушка сказала дедушке максимально корректную фразу, про то, что мол, дурачина он, и, где-то даже простофиля.
При этом, видимо особо ни на что не надеясь, как бы вскользь, как бы от досады она сокрушается об их бытовых проблемах:
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Хоть бы взял ты с неё корыто,
Наше-то совсем раскололось.
По сути, это вполне резонное замечание. Кому бедной женщине об этом корыте пенять? Собственному мужу, понятное дело.
Но вот дальше, сюжет заворачивается странным образом. Вернее, прямо скажем, это дедушка его так заворачивает. Ибо, по здравому разумению, он – глава семьи, получил месседж - корыта больше нет. Жена лишилась последнего источника удовольствий. Что делать?
Да чего проще! У деда был реальный шанс закруглить сказочную историю, то есть самостоятельно решить эту, в общем-то плёвую для мужика, задачку. Топор в одну руку, колоду в другую и спроворил бы корыто бабе на радость, соседям на зависть. В самом то деле, не Bosh с инверторным двигателем достать требовалось.
Однако, рыбачок навострился обратно к синему морю. Выманил доверчивую рыбёшку, и не то, чтобы сильно соврал, но малость преувеличил размер своего несчастья.
«Смилуйся, государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не даёт старику мне покою:
Надобно ей новое корыто;
Наше-то совсем раскололось».
А как сформулировал хитрец? Корыто, дескать, наше, но надобно оно старухе. Вот оно что? Он, аки дух бестелесный ни в чём нужды не имеет, уж тем паче в такой ерунде как корыто.
После такого плодотворного собеседования с чудеса творящей сущностью, старче, вполне удовлетворённый, поворотился восвояси, где и был встречен радостным лаем раздосадованной супруги.
Оно и как не раздосадоваться? Если поначалу она может и могла недоверчиво решить, что старичку темя напекло, отчего говорящая рыба ему примерещилась, то после внезапного явления корыта, сомнения развеялись. Чудо!
Волшебное существо дружелюбно откликается на пожелания трудящихся. Проблема лишь в том, что контактирующий с существом трудящийся не наделён должным соображением и воображением, а потому надо брать управление процессом на себя. Тем более что, то, как дед справился с проблемой корыта, сделало очевидным, - нового дома в этой жизни ей не светит. А потому вся надежда на рыбку. И дед был послан. За избой.
Ну, а дальше как-то завертелось… процесс бабу увлёк. Да и как не увлечься? Женщина, она и есть женщина. Наряды там всякие парчовые, душегрейки собольи, то да сё. Перстенёчки на пальчики, жемчужинки в ушки. Опять же разносолы, наконец, на столе завелись, вина заморские. Но после многолетней барабульки с морской капустой, грех её осуждать.
Во вкус преобразований баба вошла. То попробует, это отведает, всякую роль, всякий образ хочет на себя примерить…
А что же наш герой? А герой практически безропотно челночил, поддерживал контакт между сушей и морем. При встречах с женой как бы заискивает, любопытствует: «Довольна ли её душенька?» Будучи же с челобитной на приёме у рыбки, сетует на неугомонную супругу. Жалуется, что нет ему, старичку, покоя.
И кто знает сколь долго могла кружиться эта каруселька, если бы чудесная рыбка, наконец, не махнула хвостиком на эту семейку.
Далее следует финал, в котором к разлюли-малине бабушке возвращается семейная реликвия в виде разбитого корыта. Ну а потом и дедушка туда же возвращается.
Однако вот что интересно. У Пушкина написано:
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился…
Так какого же ответа дед дожидался? Ему то это приключение для чего нужно было? И такая ли уж нехорошая эта баба?