Африканская кампания тирана Сиракуз Агафокла (правил в 317 - 289 гг. до нашей эры), которую он вел против Карфагена, примечательна сразу несколькими неординарными эпизодами.
Например, в первой же крупной битве с численно превосходящими силами пунийцев тиран прибегнул к помощи... сов. Перед началом сражения, когда армии выстроились напротив друг друга, Агафокл приказал выпустить заранее приготовленных птиц (он взял их с собой из Сицилии), которые, покружив, сели на щиты греков. Воины восприняли это как доброе предзнаменование, как знак богини Афины, предрекающей победу, и воодушевленные бросились на врага. Карфагенские военачальники Гамилькар и Ганнон были в итоге разгромлены.
Еще более удивительно складывался сценарий и последней битвы Агафокла в Африке. К этому времени тиран успел насладиться большими и малыми победами, разграбить несколько богатых городов, в том числе крупную Утику, однако в 308 году, спустя два года после высадки в Африке, счастье Агафоклу изменило. Карфагеняне смогли мобилизовать на освобождение родины сразу три армии, которые изрядно потрепали греков. А в конце концов возле Туниса военачальник Гимилькон нанес Агафоклу тяжелое поражение. С остатками войска, побитого, но все еще боеспособного, сиракузский тиран укрылся на холме в нескольких километрах от стана врага. Укрепил позицию и стал думать, что делать дальше. Положение было аховое, сил продолжать кампанию не осталось, нужно было пытаться как-то договориться с Карфагеном.
Пунийцы же с переговорами не спешили, они не сомневались, что через пару-тройку дней им удастся окончательно уничтожить греков. А чтобы сомнений в этом вообще не возникало, решили принести обильные жертвы богам. Причем если греки в вопросе жертвоприношений были более толерантны, на убой у них шли в основном животные, то пунийцы поступали более брутально - кто лучше умилостивит Баала или Мелькарта, чем умерщвленный в их славу человек? В Карфагене и своих сограждан-то не особо жалели, когда дело касалось каких-то важных жертвоприношений, что уж говорить о пленных врагах. Короче, посреди военного лагеря был разведен большой костер, куда и отправились самые благородные из пленных греков, захваченных в ходе последней битвы.
Однако боги эту жертву восприняли совсем не так, как хотелось жертвователям. Диодор Сицилийский замечает, что они наоборот отвернулись от карфагенян. Могучий порыв ветра бросил жертвенный огонь на священную палатку, стоявшую возле алтаря, а после нее заполыхали и все остальные палатки, благо сделаны они были из камыша. Гори - не хочу. Вскоре весь лагерь был похож на огромный костер. Пунийцами овладела паника.
"Некоторые оказались в западне, пытаясь потушить огонь, а другие, пока выносили свое оружие и наиболее ценное имущество, ибо, так как палатки были сделаны из камыша и соломы, и огонь раздувался сильным ветром, солдаты оказали помощь слишком поздно", - пишет Диодор.
Пунийцев стали выбегать из лагеря и вдруг увидели, как к лагерю приближается войско.
- Это греки!!! - раздался крик. - К оружию!
Но это были не греки, а ливийцы, вчерашние союзники, а, точнее, наемники Агафокла, которые решили под покровом ночи покинуть тирана, посчитав, что песенка его спета, и присоединиться к карфагенянам. Но в темноте пунийцы приняли их за врагов. Поднялась суматошная битва, карфагеняне вначале сражались с ливийцами, а потом и друг с другом. Никто уже не понимал, где свои, где чужие. К тому же, чужих в этот момент на поле боя и не было.
"Произошла всеобщая резня, и в то время как недоразумение по-прежнему преобладало, некоторые из них (карфагенян - Авт.) были убиты в рукопашном бою, а другие, потеряв разум от внезапной паники, умчавшись безоружными и бежав через горы, упали со скал. Наконец, потеряв более пяти тысяч погибшими, остальные нашли спасение в Карфагене", - заключает Диодор.
В этот момент Агафоклу следовало бы воспользоваться ситуацией и двинуть все силы против охваченного огнем и беспорядками карфагенского лагеря. Тиран может быть это и сделал бы, но не успел. Потому что ливийские наемники - те самые, которые несколькими часами ранее под покровом темноты покинули стан греков, а затем получили безумный отпор от пунийцев, решили возвратиться обратно:
- Уходим, братья! Нам тут не рады!
И когда дозорные Агафокла увидели приближающихся к лагерю воинов в полном вооружении, они не сомневались, кто это. Ну, конечно, карфагеняне.
- Варвары!!! - огласил греческий лагерь истошный вопль.
Греки стали выскакивать из палаток, хватать оружие, они спешили поскорее вступить в битву. Причем история, которая произошла в карфагенском лагере, почти что зеркально повторилась в греческом. Вначале бились с ливийцами, потом друг с другом. Кто там что разберет в темноте? В итоге все закончилось паникой, сумятицей и повальным бегством. При этом потери у войска Агафокла были, если верить Диодору, почти такими же, как и у его оппонентов из Карфагена:
"Они (греки - Авт.) рассеялись по всей округе на протяжении ночи и пребывали во власти панического страха, в результате чего более четырех тысяч были убиты".
Этот абсурдный ночной эпизод поставил финальную точку в африканской кампании сицилийского тирана. Обвинив своего командира в предательстве воины Агафокла заковали его в кандалы и хотели устроить публичную экзекуцию - потом отправить голову тирана в Карфаген и заслужить прощение. Однако Агафокл был счастливчиком, случай помог ему сбежать, сесть на корабль и возвратиться в Сиракузы. Правда, в Африке остались два его сына - Архагат и Герклид. И вот они заплатили жизнью за бегство своего папаши.
Источник: Диодор Сицилийский. Историческая библиотека
Алексей Денисенков
Подписывайтесь на канал История и истории!
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Доблестный Ксантипп — спартанец, разгромивший римлян и спасший Карфаген