буду писать о ней с маленькой буквы, потому что это не совсем америка. это моя америка. это небесная америка. смотрите, как хорошо она замаскировалась: о ней пишут с маленькой буквы, про неё не все знают, кто-то пишет америку с заглавной буквы, но то другая Америка.
сто лет я хочу в Америку, в настоящую, большую Америку, новый свет. она тоже замаскирована. можно подумать, что это и есть небесная америка, раз о ней пишется с большой буквы. не обольщайтесь. это всего лишь Америка настоящая, большая, новый свет.
в моей небесной америке ходят трамваи, я видела это во сне. они едут в нью-йорке по длинным авеню, бесконечно длинным авеню, доезжают до центрального парка, тут мы выходим с тобой, друг мой.
я написала подруге в Америку, что скоро приеду, что буду кататься там на трамваях, и мне не помешал бы урок по экономике, всё-таки чужая валюта, кто знает, как её правильно считать. но нет, подруга была честна, она сказала, что транспорт Нью-Йорка - такси. конечно, до трамваев им далеко. но мне бы тогда тем более не помешал урок экономики.
я собиралась в настоящую Америку, читала патти смит. настоящую патти смит в переводе. она писала, что жила в отеле Челси, там много кто живал. ну, и я забронировала себе номер. два дня в нём стоят как билет на самолёт от нас до Вашингтона. от Москвы до Вашингтона, от одной столицы до другой. я написала другой подруге в Нью-Йорк, знакома ли она с патти смит, может ли передать ей привет. подруга, кажется, не очень меня поняла, она американка. она сказала, что знает патти смит, но её книг не читала, и они не знакомы. ладно, оставался номер в Челси, который стоил как билет от одной до другой столицы. небесные столицы, как дорого до вас добираться. как долго и дорого.
чтобы попасть в Америку, нужна хорошая виза. точнее, нужна хоть какая-то виза. ещё одна подруга из Мак-Лина прислала мне официальное приглашение. в этом приглашении Америка ждала меня, детского писателя, к себе в гости. я заполнила анкету для визы. я заполнила её четыре раза, чтобы уж точно не было никакой ошибки. в анкете спрашивали, пыталась ли я когда-нибудь проникнуть в Америку, не способствовала ли я когда-нибудь продаже детей. на всё ответ нет. я записалась на приём в американское посольство в Вильнюсе. номер в Челси становился ближе. патти смит тоже, она живёт где-то на берегу океана, я могла бы найти её.
чернокожий работник посольства удивился, что мне надо ехать в Америку. он нашёл в интернете обложку одной из моих книг, спросил, не её ли я написала. я сказала, её. он спросил, зачем мне возвращаться обратно из Америки. я сказала, работать. он сказал, что я не доказала крепкой своей связи с Россией. и тут я подумала. впрочем, важно ли о чём я подумала, а я подумала, что у меня есть сад, одиннадцать соток, и прямо сейчас пора копать картошку. и я подумала, что я копалась в болотной земле, доставала кости людей, которые погибли в войне. и я подумала, что переводила слово о полку игореве, а я не доказала связи с Россией.
и удалила бронь в Челси. и написала всем, что я не еду в Америку. потом пошла гулять по Вильнюсу. и встретила настоящий, небесный вильнюс. он спрятался где-то между остробрамской иконой и республикой Ужупис, в ветре и редких русских словах матом, в цепеллинах из кафе, которое стоит на перекрёстке трёх дорог. вечером в маленьком скверике сидел и играл на гармошке один человек, а остальные танцевали народные танцы. остальных было человек двадцать, а то и больше. всё холодало и темнело, дело было осенью, а они всё танцевали и танцевали. не знаю, может быть, это америка была где-то неподалёку.
