5 июля 1993 года в военном суде на Арбате под председательством полковника юстиции М.И. Толкунова было завершено слушание необычного дела, связанного с покушением на Бориса Ельцина.
Тогда еще никто не знал и представить себе не мог, что ровно через три месяца в самом центре Москвы, начнется самая настоящая война: танки будут обстреливать Белый дом и прольется кровь.
События тех дней ассоциируются с ощущением трагедии некогда великой державы, допустившей такой позор на глазах у всего мира. Споры о причинах, породивших «черный октябрь», будут продолжаться еще долго. В стране в те годы уже зрело сильное недовольство политикой, проводимой ельцинским окружением. Открыто выступить решились лишь немногие. Одним из них называют майора российской армии Ивана Васильевича Кислова, оказавшегося в начале июля 1993 года на скамье подсудимых в зале судебных заседаний Московского окружного военного суда.
Версий об «акции» Кислова немало. Мы же будем придерживаться той, которая зафиксирована в материалах следственно-судебного дела.
Военную службу Кислов проходил в Хабаровском крае, а в столицу прибыл, решив объявить войну Ельцину.
В материалах дела это обвинение сформулировано так: «Осенью 1992 года Кислов, будучи недоволен проводимыми в стране политическими и экономическими преобразованиями, резким падением жизненного уровня трудящихся, и полагая, что в этом повинен Президент Российской Федерации Б.Н.Ельцин, решил убить его».
Кислов обвинялся органами следствия в покушении на убийство государственного деятеля, совершенном в связи с его государственной деятельностью, с целью ослабления конституционной власти и в самовольном оставлении части продолжительностью свыше месяца, то есть в совершении преступлений, предусмотренных ст. 246 и ст.15 и ч.1 ст. 66 УК РСФСР. Совершил он их, по версии следствия, при следующих обстоятельствах.
В сентябре-октябре Кислов изготовил самодельное огнестрельное оружие – «поджигу», однако в последующем от ее использования отказался[1] и изготовил два самодельных взрывных устройства, с которыми самовольно оставил часть и уехал в Москву. Прибыв 1 января 1993 года в столицу, стал собирать информацию о местах пребывания Ельцина.
6 и 10 января, имея при себе взрывные устройства и нож, пытался попасть на прием к Президенту, однако это ему не удалось. А в ночь с 14 на 15 января намеревался проникнуть в подъезд одного из домов по 2-й Тверской-Ямской улице, однако был остановлен сотрудниками охраны. В последующем он еще не раз приходил к этому дому с намерением убить Президента, однако его не встретил.
Рано утром 27 января Кислов, имея при себе нож (взрывные устройства к тому времени он уже выбросил, поскольку они, по его утверждению, намокли и пришли в негодность), забрался на чердак правительственного здания по ул. Ильинка, чтобы дождаться рабочего дня, спуститься во двор и совершить преступление, когда Президент прибудет на работу. Однако в 8 часу был задержан на чердаке сотрудниками охраны…
В ходе следствия экспертами-психиатрами у Кислова было установлено психическое заболевание. В этой связи суду предстояло решить ряд непростых задач. Ведь мысли, рожденные больным воображением, в случае их практической реализации не менее опасны, чем замысел вменяемого преступника. В силу их непредсказуемости. Поэтому деяния психически больных людей нередко приводили к тяжелым последствиям. Судьи должны были решить: имел ли Кислов реальную возможность и желание осуществить свои намерения? Обвинение считало, что имел. И потому предлагало признать совершенные им деяния общественно-опасными и направить его на принудительное лечение.
С воинским преступлением было проще. Исследовав материалы дела, военный суд пришел к выводу, что обвинение Кислова в совершении самовольного оставления части является необоснованным, поскольку он на основании заключений экспертов-психиатров страдает хроническим психическим заболеванием и в связи с этим признан негодным к военной службе, с исключением с воинского учета.
Сложнее было дать оценку предъявленному Кислову обвинению в совершении покушения на террористический акт. Это обвинение основывалось преимущественно на его собственных показаниях. А он, с учетом его психического состояния, был неспособен правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них правильные показания. Следовательно, эти показания не могли быть признаны доказательствами…
Судебный процесс прошел на удивление тихо и спокойно. После целого ряда сенсационных публикаций о задержании офицера, пытавшегося убить Ельцина, представителей «четвертой власти» почему-то перестала интересовать дальнейшая судьба задержанного. Впрочем, аналогичная ситуация наблюдалась и при освещении в прессе других «покушений» на Ельцина, которые, видимо, надо относить не к реально имевшим место событиям, а к слухам и домыслам.
Надо отметить, что и в сообщениях прессы, и в материалах дела версия покушения на Ельцина выглядела примерно одинаково, поскольку в те годы утечка оперативно-следственной информации уже была не редкостью. Излагалась эта версия так. Зная, что у Ельцина есть кабинет в здании правительства на Старой площади, Кислов изучил расположение корпусов этого комплекса, систему их охраны, а потом забрался по строительным лесам на чердак одного из зданий на Ильинке. В дальнейшем он имел намерение, выдавая себя за рабочего, спуститься во внутренний двор и, дождавшись, когда приедет "ЗИЛ" Ельцина и президент выйдет из машины, ударить его ножом. Но рано утром один из сотрудников охраны обнаружил Кислова, потребовал документы, а затем задержал не оказавшего никакого сопротивления террориста. Его доставили в военную комендатуру гор. Москвы, где вскоре выяснилось, что он еще месяц тому назад самовольно оставил часть. По этому факту в местной военной прокуратуре было возбуждено уголовное дело, а по телевидению показали портрет исчезнувшего майора. Между тем, 30 января 1993 года на допросе в комендатуре Кислов неожиданно заявил: "Я прибыл в Москву 1 января 1993 года с целью совершить убийство президента России Бориса Ельцина". Причины он объяснял тем, что «не согласен с политикой президента России, таких, как он, много, поэтому решил возложить на себя высокую миссию избавления России от этого человека».
Эту «миссию» Кислов планировал осуществить двумя путями: подорвать Президента или зарезать его ножом. Но поскольку взрывное устройство пришло в негодность, оставался только второй вариант.
О том, насколько реален был первый вариант, свидетельствует следующая запись в определении суда: «Обвинение Кислова в покушении на Президента с использованием самодельных взрывных устройств также основано практически лишь на его собственных показаниях. Сами взрывные устройства органами предварительного следствия обнаружены и изъяты не были. …Поскольку из-за состояния здоровья Кислова устранить противоречия не представляется возможным, суд исходит из того, что все сомнения и неясности по делу должны толковаться в его пользу, а поэтому находит, что в данном случае имеет место добровольный отказ Кислова от покушения на жизнь Президента с использованием взрывных устройств».
Что касается покушения на убийство с использованием ножа, то это обвинение тоже в основном основывалось на собственных показаниях Кислова и военный суд округа принял решение прекратить его в этой части за недоказанностью совершения общественно опасных деяний. Подводя итог этой необычной истории, надо сказать, что «террорист» Кислов действовал с использованием явно «негодных средств», поэтому суд обоснованно прекратил уголовное дело по всем вмененным ему статьям и пришел к закономерному выводу, что нет никаких оснований для применения к нему принудительных мер медицинского характера.
[1]Уголовное дело в части незаконного изготовления и хранения огнестрельного оружия органами предварительного следствия прекращено