В печати за 1928 год широкой огласке было дано «делу Остеренко». Некто Остеренко судился как растратчик. По результатам следствия у Остеренко была недостача на сумму в 2400 рублей, и ещё его обвинили в присвоении 401 рубля в виде материалов для ремонта служебной квартиры, и получении полутора тысяч от "Челябинск копей" за смету на строительство больницы, и пяти тысяч от управления «Магнезит» за проектную документацию.
Вины Остеренко не признавал и утверждал что ни смотря на занимаемую должность выполнял заказы в свободное от работы время и получал деньги как частное лицо. Такой "индивидуализм" в период развёртывания социалистического строительства расценивался как отягчающее обстоятельство.
Во второй день заседания публика узнала о том что инженер, вероятно, не инженер. Остеренко указывал, что получил образование в китайском Харбине закончил коммерческое училище, но по пути из Китая на родину в одной из деревень у его жены украли шубу в полы которой были зашиты документы и диплом инженера. Дав соответствующие объявления и сделав запросы за границу инженер или лже-инженер получил дубликаты.
География биографии Остеренко была широка Америка – Азия – Россия. Из речи государственного обвинителя т. Любашевского виден путь разложения Остеренко и его разлагающее влияние на инженеров управления. Охарактеризовав преступника как изворотливого и наглого, распознав в нём классового врага допустившего строительство капитальных объектов неконструктивными методами утверждало, что тот допустил ущерба тресту «Магнезит» 35.000 рублей.
Государственный обвинитель потребовал у суда для обвиняемого меру социальной защиты от преступлений подсудимого на пять лет строгой изоляции. В отношении других фигурантов дела обвинитель не просил заключения под стражу квалифицировав их деяния словами о бесхозяйственности и халатности,
25 января 1928г. Челябинский рабочий «Суд над Остеренко» Напомнив о том, что советский суд не мстит и не наказывает судья решил для других обвиняемых достаточно будет их пребывания на суде. Защита была построена на принципе «с больной головы на здоровую», причину плохого качества стройки объектов обвиняемый видел в Москве, в случае с постройкой школы, было пояснено что она представляет собою прежде частное домовладение разобранное по брёвнам во вновь возведённое строение, добавил к этому повсеместную экономию средств.
Малое финансирование сказалось на материалах. В случае с бетонными работами вновь виновата Москва, её требования строить зимой и постоянные коррективы проекта всё сказалось на качестве. В растрате обвинение видело скрытую ориентированность на прибыль, не смотря на увеличившуюся сумму с четырёхсот рублей и десятка копеек до тысячи, следствие предположило что эти деньги позволили удачно меблировать квартиру и успешно сдавать её теперь по достойной цене, принося прибыль «Жилстрою».
Охарактеризовав в целом общественные заслуги обвиняемого перед председательствующим судом такими словами: «дома «Жилстроя», дома неудавшейся мечты, не достигнутые идеалы. Мечтали создать город-сад! (после паузы) но погибли идеалы новаторства, погибли мечты о городе саде. Жить там плохо но не худо.
Для аргументации приводим выдержку из рассуждения государственных защитников: «Деятельность подсудимых началась в эпоху 24-25 г..., в годы хозяйственного подъёма и развертывания строительства в стране. Строительство развёртывалось в тяжёлых условиях. И отсутствии необходимой хорошей продукции. Этот период способствовал массовому зарождению строительных организаций., так как основной государственной задачей было овладеть строительным рынком. Эти организации в то время вступали в жизнь с доверенностями и неликвидным имуществом, но без всякого оборотного капитала.
7 февраля 1928 г Челябинский рабочий «Суд над Остеренко Защитники защищают»: Отсутствие денег побуждало эти организации к погоне за авансами. Чтобы получить аванс брались за какую угодно работу. При таких условиях подходить с нормальной меркой к работе нельзя». После речей защиты последнее слово взяли подсудимые выразившие доверие справедливому суду и как признался один инженер: « - переживаний от этого суда достаточно, чтобы ошибки не повторились»
В отличии от всего, прежде вызывавшего переживания, киноленты или агитационный суд, первый реальный поучительный суд в рамках теории НЭПа и отчётного периода сельскохозяйственной пятилетки показался адвокатам суровым, и был встречен такими словами защитника «нельзя же так строго».
Инженеры «Жилстроя» получили по году заключения, техники меньше, но все кроме Остеренко получившего шесть лет, вместо требуемых обвинителем пяти, были амнистированы в зале суда.
Параллельно уголовному делу по «плохому строительству» проходили суды над участниками потребительских кооперативов. Мы выделили две группы совершаемых кооператорами преступлений: спекуляции, со свойственной в жажде наживы и халатность – убыточная бесхозяйственность приводящая к растратам.
В отличии от более опасного в политическом смысле преступления квалифицированного как спекуляция – растраты были политически менее опасным деянием. Растратчиками были два типа людей бывшие служащие, из этой группы можно выделить людей с привычкой к жизни «на широкую ногу» и оборотистые люди использующие деньги кооперативов в рискованных финансовых предприятиях.
Причины растрат были связаны с отсутствием у новых служащих опыта
обращения с коллективными деньгами. Не сформированной дисциплиной документоведения, часто основанием для разбирательства были отсутствующие документы трат кооператива: чеки, расчётные ведомости – их отсутствие как правило выявлялись в ходе проверок по жалобам рабочих.
Именно эти вне политичные люди стали наполнять экономию ГУЛага рабочей силой.