Эта история началась с новости о том, что одного из начальников ростовских колоний будут судить за превышение должностных полномочий. Кейс был прост: заключенный Фролов, уже долгое время отбывающий наказание в ИК-15, захотел выйти по УДО, о чем и сообщил начальнику колонии, полковнику Александру Никифорову. Тот, по версии следствия, решил, что может подготовить положительные характеристики, но не даром. Заключенный и начальник колонии сошлись на том, что Фролов за свой счет делает ремонт там, где нужно колонии, и, пока он занимается этой благотворительной работой, ему полагаются привилегии: дополнительные свидания с женой, разрешение пользоваться телефоном и т.д., а по завершении работ — желанное УДО. Вся эта информация находится в обвинительном заключении. По версии осужденных, Никифоров, и не он один, таким образом осваивали бюджет, выделенный на благоустройство колонии.
В течение четырех лет жена заключенного Фролова привозила стройматериалы на зону. Впрочем, этим поборы не ограничивались. Другие осужденные выпрашивали у своих семей деньги, кто — на сигареты, кто — на покупки в магазине. Суммы этих покупок выходили не такими, как у свободных граждан на воле. Дело в том, что преступная группировка привилегированных заключенных внутри колонии скупала все продукты в магазине и перепродавала заключенным — уже по своим завышенным ценам. Со слов вышедших, все это происходило с одобрения администрации.
Итак, в колонии за счет заключенного проходил ремонт. После того, как на территорию были завезены стройматериалы и проделаны необходимые работы, Фролов, которому обещали свободу, не получил положенного ему согласно сделке. Ни дополнительных свиданий, ни положительной характеристики для выхода по условно-досрочному освобождению.
Комментарий эксперта «За права человека» Олега Дубровкина:
– Как часто в колониях обманывают по итогам таких сделок? Стоит ли на них идти? Что бывает за их нарушение?
– Такие «сделки», как правило, заключаются через «активистов» – завхозов, бригадиров, нарядчиков (тех заключенных, которые сотрудничают с администрацией и получают за это зарплаты и другие блага) – и примерно в 90% случаев заканчиваются обманом. Иногда, когда осужденный может подтвердить документами передачу денег, стройматериалов и т.д, может быть возбуждено уголовное дело против сотрудника системы ФСИН, но происходит это крайне редко.
Тогда жена Фролова подала заявление в СК и жалобу в ГУ ФСИН по факту превышения должностных полномочий. Невероятным образом карты сложились так, что на этот раз начальник колонии Никифоров не смог ускользнуть. После того, как дело было возбуждено, заключенного, с которым у Никифорова был договор, перевели в другую колонию, чтобы обезопасить от какого-либо давления.
Из обвинительного заключения по делу Никифорова: «Никифоров А.П. потребовал от осужденного ФКУ ИК-15 ГУФСИН России по Ростовской области Фролова Е.О. производить все ремонтные и строительные работы в кратчайшие сроки. При этом в указанный период времени с мая 2016 года по 20.04.2019 Никифоров А.П., находясь на территории ФКУ ИК-15, <...> реализуя свой умысел на превышение должностных полномочий, используя свое должностное положение начальника ФКУ ИК-15, <...> действуя умышленно, по мотиву ложно понятых интересов службы, не желая в установленном порядке изыскивать средства для выполнения возложенных на него обязанностей по содержанию помещений ФКУ ИК-15, <...> осознавая незаконный характер своих действий, совершая действия, которые никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать, осознавая, что Фролов Е.О. находится во вверенном ему учреждении, зависит от его решений и требований и не имеет законных источников доходов, позволяющих выполнить его требования, неоднократно высказывал в адрес Фролова Е.О. требование использовать при ремонтных работах средства, которые изыщет сам Фролов»
Когда я начинала это расследование, то не думала, что один случай человеческой жадности раскроет многолетнюю сеть коррупции и жестокости по всей Ростовской области.
Организованное преступное сообщество на территории колонии, рабский труд, азартные игры, наркоторговля, рэкет, физическое и эмоциональное давление на «первоходов» или тех, кто не хочет быть частью системы угнетения уже угнетенных. Это — колония №15 Ростовской области. Колония, которой все еще управляет полковник, пребывающий в статусе обвиняемого в уголовном преступлении.
В Ростовскую область я приехала на суд над Никифоровым. Можно было представить, что история может оказаться сложнее, чем кажется, но собранные мнения, документы и факты показали нам целую сеть преступных схем, тянущуюся из колонии в колонию по всей Ростовской области. Коррупция в местах заключения началась не с Александра Никифорова — как сказал один из респондентов, который ранее отбывал срок в колонии, вся Ростовская область — одна сплошная колония, где начальники — «паханы», а правит всем человек в «главке». И начальники сменяются, а система — нет. До дела Никифорова о ростовских колониях вспоминали в деле генерала Сергея Смирнова, который под конец своей жизни сам подозревался в получении взятки в размере двух с половиной миллионов рублей. Смирнов был начальником УФСИН по Ростовской области («главка») и, по мнению представительницы общественного совета ГУ ФСИН Елены Елисеевой и бывших заключенных, дававших комментарии для этой статьи, протолкнул по карьерной лестнице Никифорова, обеспечивая ему покровительство в обмен на процент с коррупционного бизнеса. До того, как Смирнов стал начальником ГУ ФСИН по Ростовской области, он занимал высокую должность в двенадцатой колонии. Её бывшие осужденные между собой называют «лагерь крови и пыток». Из разговора с бывшим заключенным: «Там стоял деревянный член, на который сажали опущенных. В ответ на зверства ФСИНовцвев заключенные вспарывали себе кишки, тогда к ним в хату заходили менты, обматывали их простынями и били дубинками».
Комментарий эксперта «За права человека» Олега Дубровкина
— Изнасилование – почему именно к этому прибегают силовики для воздействия на заключенных?
— По моему мнению, они таким способом демонстрируют безнаказанность, вседозволенность, стараются максимально унизить человека, и распространяют потом информацию об этом. Считается, что человек, который подвергся этому, лишается права уважать себя как личность даже после того, как выйдет на свободу. Это способ заставить людей бояться и выполнять то, что силовики от них требуют.
Дело Смирнова не закончилось торжеством правосудия или очередным примером его отсутствия — седьмого июня 2018 года, после нового продления своего срока содержания под стражей, Сергей Смирнов окончил жизнь самоубийством в СИЗО, и помешать ему не смогли даже оперативно прибывшие на место сотрудники ФСИН. О Сергее Смирнове в интернете пишут, что он защищал заключенных и был в хороших отношениях с правозащитниками, но бывшие заключенные колонии, в которой он когда-то работал, рассказывают, что он принуждал сидящих к рабскому труду и говорил, что никто не уйдет, «пока из комнаты кровь не потечет рекой». (Для объективности отметим, что независимые источники не могут представить доказательств своих слов.) О двоякости личности генерала можно говорить долго. В данном расследовании он — важное звено в жизни Александра Никифорова, про методы управления которого мы и рассказываем.
Я приехала в Ростов, чтобы поговорить с местными правозащитниками, бывшими сидельцами и родственниками тех, кто прямо сейчас находится в злосчастной колонии, и выяснить все, что можно, о творящейся здесь несправедливости.
Правозащитница Елена Константиновна Елисеева, бывший член ОНК, а сейчас — член общественного совета ГУ ФСИН, назвала колонию №15 показательным образцом всех исправительных учреждений региона. Она считает, что ростовская уголовно-исправительная система сама является настоящим преступным сообществом. По ее словам, она отправила уже десятки жалоб и ходатайств в ГУ ФСИН, СК и другие инстанции по факту превышения полномочий должностными лицами второй, пятнадцатой и других колоний и исправительных учреждений. Елена также сказала, что обратилась к президенту с просьбой выделить корреспондента, который бы расследовал и обнародовал творящиеся в Ростовской области зверства. Президент никого не прислал — зато приехали мы.
По заявлениям ростовских правозащитников, никакие жалобы на начальника 15-й колонии ранее не имели эффекта: всех удавалось запугать или уговорить замолчать, до судебного разбирательства ничего не доходило, так как суды связаны общими интересами с прокуратурой, а прокуратура – с УФСИН.
И все же, Никифоров был пойман. Несмотря на то, что на данный момент он все еще остается начальником колонии, на него заведено дело по ст.286 ч.1 УК РФ (злоупотребление полномочиями), которое рассматривается в Батайском городском суде.
Что еще известно о полковнике Александре Никифорове, кроме приведенных выше обвинений?
А известно многое: в том числе и как конкретно работала вся схема по обеспечению прикрытия незаконной деятельности Никифорова, работы так называемого «Зверевского клана» [назван так из-за поселка Зверево, где расположена ИК-1, где ранее работали генерал Смирнов и бывший начальник ИК-15, предшественник Никифорова, Геннадий Чумаченко, оба [Смирнов и Чумаченко] ныне покойные].
В ИК-15 находятся две большие промзоны. Насколько нам известно, большинство осужденных, которые выходят в эти зоны, не трудоустроены надлежащим образом, и получают за свой рабский труд копейки, работая на благополучие «зверевского клана».
Комментарий эксперта «За права человека» Олега Дубровкина
— По нашей информации, в ИК-15 действует так называемое «гибридное правление» с участием так называемого «блаткомитета». Что это все это означает и не противоречит ли тюремным устоям?
— Гибридное правление – это ситуация, при которой администрация учреждения для достижения своих личных целей привлекает не только «активистов», но и так называемый «блаткомитет» - осужденных, которые пользуются авторитетом среди других заключенных. «Блаткомитет», в основном, информирует оперативный отдел о происходящем внутри колонии – про азартные игры, сбор денег, употребление алкоголя и наркотиков, доставку запрещенных предметов. Чаще всего участники блаткомитета преследуют в этом взаимодействии личную выгоду, что прямо противоречит тюремным устоям. Если об этом становится известно, для них это может закончится плачевно.
Для того, чтобы сделать «смотрящих» (своего рода местное самоуправление в колонии – ред.) полностью подконтрольными администрации, полковник Никифоров воспользовался помощью начальника оперативного управления Дмитрия Скребца. Сидевшие в этой колонии описывают его как харизматичную личность и известного коррупционера. Скребец на фоне коррупционных скандалов уволился со службы и стал адвокатом. На службе заставлял смотрящих подписывать «агентурные» соглашения и полностью выполнять указания Никифорова по обеспечению тотального контроля за основной массой осужденных. Естественно, здесь не обошлось без еще одного факта коррупции: Скребец был «отблагодарен» Никифоровым различными подарками и услугами, а смотрящие были вынуждены платить самую что ни на есть настоящую дань за право находиться в привилегированном положении и пользоваться его плодами. А именно — вымогать с осужденных и их родственников денежные средства, избивать несогласных с установившимся «порядком», обогащаться всеми возможными способами. Именно за эти преступления смотрящие сейчас находятся на скамье подсудимых Ростовского областного суда. При этом сам Никифоров, с чьего одобрения и позволения описанные преступления совершались, не является фигурантом этих дел. Схема «Зверевского клана» была отлажена и работала безупречно, однако так и не была выведена правоохранительными органами на уровень судебного следствия как работа организованной преступной группы. Расследование получают лишь отдельные эпизоды вроде дела Фролова, с которого начинается этот текст.
Заключенный пятнадцатой колонии, чье имя я не буду раскрывать ради его безопасности, сообщил о том, что в учреждении прямо сейчас продолжаются шантаж, моральное и физическое давление на осужденных от «блатных». Также он сообщил, что опасается за свою жизнь, так как не следует указам тех, кто держит коррупционный бизнес в колонии. «С жилой зоны пришла информация, что организуется временное покровительство над четвертым отрядом (отрядом хозобслуги – ред.), чтобы они никуда жалобы не могли писать. Избивают и, несмотря на увечья, заставляют выходить на работу».
Как еще один пример жестокости он описал случай, произошедший с ним в недалеком прошлом: «Был трудоустроен на сортировке маек, на работе надо быть в восемь, подъём в шесть. В четыре утра меня разбудили сотрудники администрации и сказали делать уборку в бараке, я сказал, что не буду. Они сказали, что буду, потому что я не платил деньги за право не убираться. Я отказал снова, меня избили. А однажды ночью просто забрали спальное место и отправили спать на стульях на два месяца».
Комментарий эксперта «За права человека» Олега Дубровкина
— Что это за тип наказания – про стулья? Почему уборка становится таким критичным вопросом для заключенных?
— Статья 106 УИК (Уголовно-исполнительного кодекса) обязывает каждого осужденного отработать два часа на благоустройства учреждения и прилегающих территорий в неделю, в нерабочее время. Если ты не хочешь делать эту работу, то ты можешь заплатить (чаем, сигаретами – прим.) другому осужденному, который ее сделает. Такое возможно не в каждой колонии, а только в тех, где так называемое «гибридное правление».
Александр Гусев, один из сидельцев, покинувших ИК-15, который провел в ней пятнадцать лет, уже шестой год защищает права людей, в том числе и бывших заключенных. Недавно к нему домой пришли неизвестные люди и пытались запугать, заставляя прекратить свою деятельность: на днях он как раз выпустил ролик, где мать одного из заключенных рассказывает, как и её сына обманул полковник Никифоров, обещая послабления условий в ответ на оказанные услуги.
Но вернемся к Никифорову. Четырнадцатого января 2021 года после нескольких отложений над ним должно было состояться очередное заседание суда. До этого дня причиной отложения процесса называли разные факторы: неявка свидетеля, болезнь обвиняемого и т.д.
Я попыталась попасть на этот суд, соблюдая всю законную процедуру: отправила аккредитацию за сутки до заседания, приехала с пресс-картой и редакционным заданием. Но приставы Батайского суда мало того, что не подозревали о наличии пресс-службы у судов, но и долгое время не верили, что я вообще как журналист могу иметь право попасть на заседание. Спустя десять минут споров о законности происходящего со своего затянувшегося обеда вернулась женщина, представившаяся помощницей судьи, и сообщила, что суд по делу Никифорова отложен, потому что заседание, проходившее у этого судьи до дела полковника, затянулось. И теперь судья будет очень долго находиться в совещательной комнате, так что суд придется отложить. Никакой бумаги об этом мне добиться, к сожалению, не удалось, а давать комментарий на видео помощница судьи категорически отказалась, заявив, что это не в ее компетенции. Спустя несколько дней на сайте Батайского городского суда появилась информация о том, что суд перенесен. Но уже не потому, что судья долго рассматривал предыдущее дело, а из-за болезни подсудимого.
То, что рассказали нам бывшие заключенные, что помогла объединить в понятную цепочку правозащитница Елисеева, позволяет сделать однозначный вывод о том, что, по крайней мере, 15-я колония Ростовской области небезопасна для заключенных и является одной из баз организованного преступного сообщества. К сожалению, в других учреждениях ФСИН в области дела обстоят не лучше. Об этом — в следующей части расследования.
Анна Лойко