Парадоксальным образом, некоторые тенденции в сегодняшнем искусстве могут дать нам ключ к пониманию перемен, происходящих в обществе, устремленном в бесстрашное будущее.
После эпохи страха, наступившей вслед за Первой мировой войной, среди горечи и отчаяния возникло новое модернистское движение, ибо, как заметил один из основоположников дадаизма, Ганс Арп, люди утратили интерес к мировым бойням. Если дадаизм стремился показать абсурдные стороны жизни, то сюрреализм обрел вдохновение в психоанализе и попытался уйти от тирании разума в область фантазий и сновидений бессознательного. Пока одни новые формы искусства экспериментировали с неизвестными ранее или отброшенными когда-то традициями, другие являли на свет темные стороны ценностей западной цивилизации. Для некоторых художников самоубийство стало одним из ответов на депрессию, порожденную цивилизацией, лишенной каких бы то ни было ценностных опор.
Если мы взглянем на сегодняшний век страха, то обнаружим, что и в современном мире искусство особым образом реагирует на кризис. В 1990-е годы, с одной стороны, искусство стремилось показать повседневность как художественный объект, а с другой - оно устремилось по ту сторону вещей, например, внутрь тела. Кажется, все возможно проэкспонировать, ничто из того, что, как предполагается, находится под маской, нас больше не удивит. И вот, как в ситуации с войной, мы можем видеть на экране всевозможные страдания, размываемые в клочья тела, людей, убивающих друг друга, да к тому же записывающих свои деяния на видеокамеры, то есть и в искусстве мы наблюдаем ту же тенденцию: будто каждый акт насилия в отношении тела можно представить как произведение искусства. Эти тенденции можно было отчетливо видеть на знаменитой выставке "Сенсация". Как демонстрация того, что должно быть скрыто от глаз, скрыто внутри, на ней предстали расчлененные животные Дэмиана Херста, видео кишок Моны Хатум, изображение лица, скрытого под кожей, Алэна Миллера, кожа без тела Марка Куинна, "Мертвый отец" Рона Мюка и даже экскрименты животных Криса Офили. С другой стороны, мы видим описание повседневности, в работах Трэйси Эммин, выставляющей напоказ имена всех своих любовников, в матрасах Сары Лукас и т.д.
Примеры демонстрации внутреннего (то есть того, что было скрыто) можно найти и в архитектуре. Если взглянуть на дизайн многих новых ресторанов, то можно увидеть, что посетители теперь могут наблюдать весь процесс приготовления пищи. Войдя в них, посетитель сразу сталкивается с низкооплачиваемыми рабочими, занятыми приготовлением пищи, моющими посуду и т.д. Мы наблюдаем за этими рабочими как за объектами декоративного искусства и не думаем о тяготах бытия этих людей, о том, насколько неловко они могут себя чувствовать в этом своеобразном зоопарке.
В 1990-е годы господствующая на Западе идеология заключалась в том, что в обществе нет больше никаких социальных противоречий, иначе говоря, что нехватки отныне не существует. Никаких секретов больше нет, и логика "демонстрации всего", на первый взгляд, предстала способом, позволяющим справиться со страхом - достаточно лишь обнародовать то, что пугает субъект. В таком контесте страх смерти, похоже, взял новый курс.
В ситуации войны смерть предстает во множестве разных обличий. С одной стороны, смерть врагов в западных средствах информации стала чем-то сводимым либо к простому вопросу о количестве убитых, либо к чему-то, что можно показать публике, в то время как смерть и жертвенность западных солдат предстает чем-то крайне травматичным. Тот факт, что сегодня войны ведуться главным образом на расстоянии, так же открывает перед солдатами возможность принимать свою собственную смерть на фронте как нечто невообразимое.
В отношении этих новых проблем умирания искусство вполне может дать нам некое откровение. Искусство во все времена было особым образом озабочено вопросами смертности и бессмертия. Дело даже не в том, что художники размышляли об этих вопросах в своем творчестве, но они мечтали о ом, что их художественные творения обретут своего рода бессмертие. Если в прежние времена художники хотели быть символически представленными после своей смерти,то в последние десятилетия некоторые художники пытались изобрести какие-то способы, позволяющие представить их тела после смерти.
Орлан, Стеларк и МарсельЛи Антунес Рока, например, для достижения бессмертия планируют использовать новые компьютерные технологии. Орлан разрабатывает идею того, что после смерти ее тело должно быть мумифицировано и помещено в художественную галерею; и с помощью компьютерных устройств посетители смогут общаться с ней в вечности. В течение многих лет Стеларк разрабатывает новое мета-тело, в котором органы сменны, кожа куда более стойкая, а тело начинает действовать без каких-либо ожиданий, производит действия без участия памяти, не имеет желаний и т.д. У этого нового тела не будет бремени, связанного с рождением или смертью: воспроизводство будет заменено редизайном, а совокупление - интерфейсом между субъектом и машиной. МарсельЛи Антуанес Рока создал робота способного двигаться с помощью сенсорных навигаторов, которыми пользуется посетитель галереи. После смерти художника этот робот станет тем протезом, благодаря которому художник будет продолжать жить.
Подобные художники играют с тем представлением, что новые компьютерные технологии могут позволить нам создать бессмертное тело. Однако не только в связи с компьютерами, но и в связи с развитием генетики и медицины происходит мощный сдвиг в искусстве. Одни художники увлечены теперь разработками нового знания о генах, меняющих человеческую жизнь. Другие художники размышляют над вопросами жизни и смерти, включая в свои проекты реальные трупы. Пару лет назад Британия была потрясена, когда узнала, что художник Энтони-Ноэль Келли изваял свою скульптуру из частей тел трупов, которые он возил из морга на метро. Хоть он и говорил, что не страдает патологическим очарованием трупами, а напротив, находит красоту в анатомии и хочет "демистифицировать" смерть, по решению суда его все же отправили в тюрьму. Художник/ученый Гюнтер фон Хагенс привлек огромные толпы жаждущих увидеть двести с лишним "пластинатов", то есть особым способом препарированых человеческих трупов. На этой выставке можно было увидеть каждый отдельный орган тела и даже посмотреть на вскрытый труп беременной женщины.
Есть и другие художники, использующие в своем творчестве трупы и их части. Так, Джоэль-Питер Виткин прославился особого рода фотографиями, описывающими мертвые и расчлененные тела. Какое-то время назад мы могли посмотреть работу украинского художника Ильи Чичкана, посвященную чернобыльской катастрофе. В этой работе он украсил образы мертвых зародышей китчевыми драгоценностями. Ричард Шаннабрук в свою очередь прославился шоколадом с пралине, который он отливал на шрамах трупов в морге.
Даже опыт умирания и тот был усвоен художественным творчеством. Так, Билл Виола представил моменты родов и умирания в качестве части своей видеоинсталяции. Во время "Манифесты" в Любляне был показан фильм, в котором женщина себя душила.
