Четыре дня в середине месяца прошли в морозном уединении, пронзительной тишине и относительном бездействии, обусловленным сильными отрицательными температурами. А потом вместе с небольшим потеплением приехали соседи и коллеги из Якши. Выпало немного снега, но солнце все равно прорывалось сквозь слои плотных облаков.
Успели заготовить пять кубов дров в перерывах между морозами. На Крещение температура снова упала куда-то ниже тридцати, а дома на окнах снова с утра появился лёд. Делала снегосъемку – пока что 55 сантиметров покрова в среднем по кордону.
Наблюдала, как птицы купались в золотой воде. Зимой птичьи голоса в северной тайге смолкают, и только оляпки время от времени будоражат эту звенящую морозную тишину, расплескивая эхо по речной долине. Милые коренастые и короткохвостые птицы имеют темно-бурое оперение с ярко-белым передником. Оляпка поет как вода – журчащей трелью, мелодично и громко.
Оляпки хорошо бегают, плавают и ныряют. Это единственная из воробьиных птица, способная нырять. Собирая пищу, оляпка может бегать под водой. Она раскрывает крылья так, чтобы течением прижимало ко дну и собирает в качестве корма всякую донную живность и плавающих беспозвоночных. Когда складывает крылья обратно, птицу выталкивает на поверхность, и она может тут же взлететь. Летают оляпки низко над землей и на короткие расстояния.
Круглый год они живут на берегах быстротекущих рек, устраивая гнезда недалеко от воды, часто в нишах на скалах и в расщелинах. Если на реке есть незамерзающие участки, то живут оседло всю жизнь на одном месте, или же переселяются зимой к полыньям, где могут собираться в небольшие группы. Обитают эти птицы на Урале от юга до Заполярья, встречаются в горах на юге Сибири. В целом считаются редкими.
Возле нашей полыньи на Печоре я насчитала девять пузатых оляпок. Они кормились вдоль кромки льда, ныряли в воду и болтались на волнах, выныривая через равные промежутки, как будто крошечные дельфины, не обращая внимания на 25-градусный мороз. Солнце пыталось пробиться сквозь облачность, но света его хватало, чтобы зажечь воду и сделать реку золотой.
В один из дней, когда было -35, встретили рассвет на скале. Урвали несколько минут природного спектакля в утренний час. Полосатые облака, окрашенные светом восхода, вылетали из-за скалы ровными, параллельными лучами. Это был последний ясный день перед обещанной неделей давно невиданного тепла и снега.
Медведь, тем временем, куда-то пропал. Или уснул, или погиб. Нигде в окрестностях мы больше не встречали его свежих следов, только старые глубокие косолапые отпечатки еще не успел засыпать снег.
Читала в книге «Самый красивый Урал» про ледники Полярного Урала. Автор был там в 1977 году, когда гляциологи предсказали, что через 20 лет глетчер МГУ полностью исчезнет. Поискала свежую информацию в интернете и узнала, что последняя научная экспедиция к ледникам состоялась в августе. Специалисты установили, что ледник МГУ действительно полностью растаял, а ледник Обручев – эталон мира по изученности – сократился вдвое. Я подумала, что мне очень бы хотелось побывать там. А больше – поучаствовать в подобной экспедиции, послушать гляциологов, посмотреть на исчезающее явление и ускользающую красоту своими глазами. Интересно, что долгое время отрицалось вообще существование ледников на Урале. А потом оказалось, что они есть и их много. Но время берет свое, и скоро оставшиеся глетчеры постигнет участь ледника МГУ.
Одновременно с этим читаю вечерами «Аку-аку» Тура Хейердала, отчего постоянно путешествую с Урала на остров Пасхи и обратно...
