Привет. Рассказ будет с украшательствами, иначе на вопрос, зачем я бегаю, поступает самый простой и известный тебе ответ, что бы замучиться. Так что забываем про эти первые две строчки и начинаем с самого начала.
Зачем ты бегаешь, да ещё так много? Это самый частый вопрос, который мне задают, узнавшие о моем времяпрепровождении. А правда, как так получилось, что я не просто стала бегать, но и тратить столько времени на это?
Весна 2020 год. Помаленьку побегиваю. Карантин предоставил возможность более свободно обращаться с личным временем. В одну из рядовых пробежек закрадывается мысль: а вот бы добежать от Татищева до Аткарска. Пришла мысль и ушла, что её думать-то, это же невозможно. Я всего один раз в жизни пробежала марафон, а тут больше. Но периодически выбегая в поля в сторону Аткарска, я начиню всматриваться вдаль, как будто хочу разглядеть что-то за горизонтом.
Зачем я бегаю… да ещё и далеко… вот бежишь, когда уже устала и нет сил, и знаешь только одну истину: нужно шагнуть сначала одной ногой, а потом второй, одной, второй, одной, второй…
Пришло лето с его жарой. Я почти не могу бегать, очень тяжело переношу жаркую погоду. Выкрадываю утренние часы, потому что вечером, даже после захода солнца, бегать мне невыносимо тяжело. Кажется, что это конец, удивляюсь, как раньше могла тренироваться по 15 км, а сейчас и пятерку осилить тяжело. Начинаю думать, что наверное, у меня проблемы с сердцем, и это мой предел в тренировках.
Этот год вообще странный, в июле приходит ожидаемый период аллергии, а потом.. да я продолжаю пить таблетки, но теперь, в отличие от прошлых сезонов, я могу бегать. Август. Уже случился пробег на сорокет, с большой остановкой по середине, устала. То было в воскресенье. Утро вторника с кучей дел: зарублен и ощипан петух, сварен суп, накормлены дети и бабушка, её горшок помыт и …умудрилась пробежать совсем чуть-чуть, пятерку. И вот в этот момент я понимаю, что в выходной стартую в Аткарск. Вечером строю маршрут, 69 км, очень красивенькая и страшная цифра. Очень много для меня, слишком много. Я не бегала больше 43. Советуюсь с Сергеем, он хорошо знает, как я бегаю. Говорит надо продумать, кто сможет забрать с трассы на машине. Будучи человеком интеллигентным, очень вежливо высказывет свое мнение, что я не готова к такому забегу. Среда, вечер. Напилась шампанского до рвоты, вот теперь точно знаю, что побегу.
Вечер пятницы. Пытаюсь лечь спать пораньше. Понимаю, что заснуть будет сложно и читаю книгу. В тот момент, как Лев Николаевич возвращается из монастыря с исповеди, понимаю, что строчки пляшут. Выключила свет. Ага, начало маршрута мне знакомо, но после 15 км. все будет новым. А вдруг задержимся, считаю время в пути и начинаю паниковать, если что-то не пойдет, вечером в темноте на дороге не хочется оставаться. Я то ладно, но дочь на велике... Кручусь в постели, уговариваю себя уснуть. Кажется, получилось. Я захожу в церковь, там идет служба, мерцают огоньки свечей, батюшка в черной рясе монотонно что-то читает. Я начинаю взлетать над людьми и повисаю под куполом церкви. Становится невероятно страшно. Все смотрят на меня, я в ужасе пытаюсь поднять руку, чтобы осенить себя крестным знамением. В густом киселе воздуха, рука не шевелится, помогая левой рукой, я кое-как совершаю какие-то куцие, спастические движения и… открываю глаз.
Чувствую, как с бешеной скоростью колотится сердце. 4 часа. Очень плохо, спала мало и навряд ли теперь усну. Идет время, и я почему-то собралась сначала сходить за грибами в лес, до забега. Я на железнодорожном вокзале в Саратове, вот на пероне уже начинается лес, я босиком, в руках корзинка … Что я тут делаю, мне же бежать надо. Мечусь по городу, начинается снег, плачу.. будильник. Бывают такие ночи, когда утро - настоящее избавление..
Завтракаем, берем заранее приготовленные рюкзачки, включаем программу на телефоне и в путь. Первые пятнадцать километров обычно бывают весело болтливыми, но не в тот раз, страх перед будущим заставляет сосредоточиться и молчать. 14 км позади, есть не хочется, но в Слепцовке есть магазин, и я обязательно должна поесть, это важно, сейчас ещё не хочется, потом уже не будет хотеться, этого нельзя допустить. Включаю телефон. «Доброго утра, дорогая… ну ты там давай». Улыбаюсь, как приятно осознавать, что кто-то помнит про мое мероприятие. Съедено необходимое, и мы двигаемся дальше, вот и знакомый поворот, направо – домой, тогда будет 35 и всё, налево… ну кто ж ходит домой, когда можно «налево», и ничего тебе за это не будет, конечно, «налево» и даже не оглядываюсь в сторону дома, теперь туда нет дороги.
20, 25, рассматриваю поля, небо, облака, убегающие за горизонт. Вон трактора переворачивают пласты земли. С такого расстояния огромный кировец кажется мог бы поместиться у меня на ладони. Опускаю взгляд вниз и начинаю суетливо семенить, подбирая шаг, чтобы не наступить на дорожку занятых делом муравьев.
Одной, второй, одной второй, бетонка - самый жесткий вид покрытия, ругаю себя за то, что никак не куплю новые кроссовки. Сейчас уже чувствуется усталость, но все терпимо, и я наслаждаюсь окружающими пейзажами. Пшеница уже убрана, вот подсолнухи повесили свои отяжелевшие головы и стоят стройными рядами до горизонта. Тишина, звук дыхания и шагов. Дочь весело катит по дороге, то отставая, то разгоняясь и пролетая вперед. На её лице еще нет признаков усталости.
Останавливаемся, пьем чай, едим пирог. Все приторно сладкое. Боясь дистанции, я переборщила с сахаром. И пошли дальше, одна, вторая, одна, вторая.
33. свернули на грунтовку, бежим вдоль посадок огромных берез, предлагаю передохнуть, уж очень красиво. Заходим внутрь леска. Ложусь на землю и закидываю ноги на ствол дерева. Вверху, в абсолютной голубизне неба, кружатся тонкие нити облаков. Я конечно знаю, что ветер на разной высоте дует в разном направлении, но какое сейчас это имеет значение, сейчас они живые и танцуют причудливые танцы в кисейных платьицах. Пять минут, надо вставать. Опускаю ноги, смотрю на них и вижу, как под кожей дергаются мышцы, подрагивают, скручиваясь в мелкие клубочки. Сейчас они мне не кажутся частью моего тела, и я смотрю на них, как на какой-то причудливый механизм, от работы которого зависит моя жизнь. Вставать не хочется. Дочь вторит моим мыслям о том, как оказывается приятно лежать на земле, лучше, чем в кровати.
Одна, вторая, одна вторая… Замечаю среди пышной ещё зелени ярко-желтую ветку, а вон и ещё одна, скоро их станет больше, воздух станет ледяным и звенящим.
41. мы в деревне, выясняем у встречных, какой дорогой двигаться дальше. Воздух напоен запахом навоза и спелой сухой травы. Поднимаемся в горку. 43. Я впервые за всю дорогу оглядываюсь назад. Там, конечно, уже давно не видно моего дома. Мы стоим на холме и любуемся величием земли. Заперев себя в человейники городов, мы лишились возможности чувствовать этот ритм живого движения времени вместе с землей, проживать эту единую судьбу смены часов, времен года, поколений. Здесь опять никого, только простор, облака, запахи и я, как часть вселенной. 43. Возвращаюсь на дорогу и делаю шаг, первый шаг в абсолютную для меня неизвестность. Там, после 43-х, я ещё никогда не была.
Одна, вторая, одна, вторая. У Саши на лице румянец, она становится молчаливой и сосредоточенной. 45,46,47 .. в организме начинается боль. Я её знаю и потому не боюсь, она кочует из одного угла в другой, вцепляясь то в плечо, то в ногу, то в живот. Это усталость, она грызет меня, пытаясь добиться прекращении бега, кусается… как будто пробует, где именно вцепиться, чтобы я остановилась. 50. Становится по-настоящему тяжело. Я уже не вижу ни полей, ни перелесков, ни облаков, я уже не бегу, я продвигаюсь в едином конгломерате времени и пространства. Сознание уходит куда-то внутрь меня. И в этот момент, в самой глубине: «Ну ты давай, дорогая…».
Я во дворе школы, ты на третьем этаже выглядываешь в окно, а я обмираю от того, что увидела тебя… Мы сидим на лавочке в манеже стадиона «Динамо», ты уже переобулся, а я ещё вожусь со шнурками. Ты встал и уходишь, а я украдкой кладу свою ладонь на то место на лавке, где только что лежала твоя ладонь. Я так хочу отдать тебе, через это вот прикосновение к следу твоей ладони… что? Что отдать-то? Я не могла бы ответить толком на этот вопрос тогда. И теперь точно не смогу, потому что слова все переврут, испортят. Мы знакомы очень много лет, но и друзьями-то вроде так и не стали, хотя на всем протяжении жизни я старалась не терять тебя из виду. И вот в этом году встреча. Я то знала, что буду рада тебе, а вот то, что ты обрадуешься, стало сюрпризом. Сегодня многие знали, что я побегу в первый раз очень долгий для себя путь, но вот только ты написал : «Давай, дорогая». Может, действительно ничто не уходит в никуда, может быть вот то, что я тогда отдала тебе через прикосновение ладошкой к следу твоей ладони, вернулось именно сейчас, в этот самый момент в этих полях, когда мне это так нужно…
55, Я постоянно пью, но рот пересыхает мгновенно. Раньше я думала, что плохо потею, это я просто мало бегала. Солнце сидит за облаками и не показывается ни на минуту, 21 градус всего, но мне слишком жарко, задираю футболку, подставляя живот и спину ветру, я вся мокрая.
Одна вторая, одна, вторая, одна, вторя… теперь болит левый бок. Вот это уже настоящая боль, перехожу на шаг, зажимаю бок рукой, так вроде легче, боль режущая, селезенка устала. Один километр иду пешком. Оказалось, что мы срезали через поля очень много, но я не могу расстраиваться по этому поводу, я вообще-то уже не имею эмоций.
Аткарск, вот оно, второе дыхание, опять вижу мир, воздух напоен ароматами шашлыка, бегу к станции, её ещё не видно, но в порыве ветра мелькнула нотка запаха шпал, значит, железка близко. Ускоряюсь!!! А кто-то говорил, что сейчас уже больше не может. Вокзал. Стоп-игра. Жду электричку, дочь наслаждается мороженным, а я не хочу есть. Ноги ломит до такой степени, что хочется стонать. Это скоро пройдет, но пока не могу найти удобного положения. Электричка… всего час езды, и я в Татищево.
Если меня спросят, зачем я бегаю, да ещё и так долго, я, конечно, сразу и честно отвечу: «Что б убежать за горизонт». А этот день, стоящий сотни других суетливых, я оставлю только себе, пусть все вокруг считают, что я просто хочу убежать за горизонт.
22.08.2020