В конце 70-х в СССР вдруг вспыхнула любовь к кантри-музыке. Отчасти связано это было с тем, что еще в 1976 году молодой американский музыкант Рой Кларк играл музыку кантри в Москву в киноконцертном зале «Россия», а в 1978 году гастрольную поездку по СССР совершила одна из популярнейших кантри-групп Америки Nitty Gritty Dirt Band.
Кроме того, фирма «Мелодия» выпустила несколько маленьких пластиночек с песнями кантри, в различных газетах (даже центральных) появились статьи, что кантри - это хорошая музыка, в которой есть даже русские корни. Природа статей понятна: по свету семимильными шагами расхаживал панк-рок, и товарищи из минкульта пытались найти ему замену, сотворенную хотя бы и из заграничных музыкальных стилей.
Слушатели также помнили, что несколько песен в стиле кантри исполняла Алла Пугачева, будучи солисткой ВИА «Веселые ребята». Это было связано с тем, что тогда же в «Веселых Ребятах» работал гитарист Вадим Голутвин, который считается первым и лучшим исполнителем на банджо в СССР. Именно он привнес в саунд ансамбля элемент кантри.
Также в стиле кантри играла и веселая эстонская группа «Апельсин».
На волне этой всеобщей, отчасти даже официальной любви к кантри у нас появилось несколько очень неплохих коллективов. Музыку в стиле кантри играл саратовский «Интеграл», и делал он это очень весело и артистично.
«Кантри – это идея Алибасова, - рассказывает солист «Интеграла» Юрий Лоза. - Играть советскую попсу нам не хотелось, а это была свежая струя, это у нас еще мало кто делал. Причем специфика кантри позволяет делать все, что хочешь: прыгать, плясать, скакать... Поэтому первое отделение – это кантри, то есть сельский праздник-разгуляй. А второе отделение – рок-н-ролл».
Ленинградский ВИА«Калинка» подготовил новую программу, которая называлась «Кантри-шоу-карнавал». Гитарист ансамбля Алексей Фадеев сочинил много песен в стиле кантри. Заводная вещица «Ковбойские страдания» стала очень популярна.
В декабре 1978 года в Питере родилась фолк-рок-группа «Яблоко», изначально ориентированная именно на кантри по-русски.
Юрий Берендюков, один из лучших гитаристов питерской рок-сцены, жаждал исполнять народную музыку, но чтобы она звучала вовсе не так, как ее передавали по радио, то есть не уныло и не печально. Юра хотел сделать что-то радостное и упоительное, похожее на то, что пели американский ансамбль Eagles или шведская группа ABBA. Он знал, как сделать аранжировку и как добиться желанного звучания. У него уже появились музыканты-единомышленники, готовые вместе с ним отправиться в путь по неизведанной фольклорной дороге. Не хватало только певицы, которая смогла бы спеть народные песни нежно и чувственно.
Но однажды знакомый скрипач, наслышанный, что Юра по всему Питеру ищет одаренных поющих девочек, привел на прослушивание двух сестер, Марину и Таню Капуро.
«Едва Марина и Таня запели «Dancing Queen», - рассказывает Юрий Берендюков, - как я услышал, что вот мы находимся в Советском Союзе, в Ленинграде, и вдруг приходит какая-то девочка и поет «фирменное»! Она поет, как Джоан Баез, как Линда Рондстад, как АВВА. Кто ее научил?! Откуда она взялась?! И я подумал: а что если так, как она поет, взять и запеть русские песни? И это получилось. Когда она спела народные песни, я понял, что все перешло в новое качество».
«Это был эксперимент, - говорит Марина, - ведь никто не знал, получится у меня или нет?»
В итоге в декабре в Питере собрались пять музыкантов, которые в ту далёкую эпоху смогли совершенно по-новому взглянуть на современную рок-музыку и отечественный фольклор: Марина Капуро (вокал), Юрий Берендюков (художественный руководитель, гитара), Александр Царовцев (скрипка, вокал), Татьяна Капуро (гитара, вокал); Виктор Потолов (вокал) исполняли русские и народные песни так, как до них этого не делал никто.
Но почему музыка кантри стала и у нас так популярна? Прежде всего потому, что она была ИНОстранной. Отнюдь не потому, что у нас была культурная зависимость от Соединенных Штатов, а по тем же причинам, по каким, скажем, Афанасий Никитин ходил за три моря: культура истощилась, и ей было необходимо вливание с другой стороны холма. Из зазеркалья. Из-за границы. По-латыни пересечение границ называется «transcensus» - трансцендентного захотелось, такого, чего у нас нет и быть не может. И первоначально и блюз, и буги-вуги, и рок-н-ролл представляли интерес не потому, что они иностранные, и уж тем более не потому, что американские, а потому, что они абсолютно потусторонние. Это действительно был опыт выхода вон. И когда другие молодые люди стали «выходить вон» другими способами, вряд ли их переживания были намного интенсивнее, чем те, что испытала молодежь 50-х, когда на «ребрах» стала поступать к нам разного рода ИНОстранная музыка. До этого казалось, что там - стена, но вдруг в этой стене открывается окошко, а там такое!!! Чем был хорош блюз? Тем, что этого нельзя было даже вообразить! Это как для Чапаева из анекдота - квадратный трехчлен. Его ж не только изобразить, его и вообразить было невозможно - вот чем хорош блюз.
А чем был хорош английский? Да опять же не тем, что он - английский, а потому что он - иностранный. Необходимо принципиально различать два языка: английский, или французский, или немецкий, с одной стороны, и иностранный язык - с другой стороны. Иностранный язык, как следует из самого слова, это язык ИНОЙ и язык СТРАННЫЙ. Например, у Эдгара По есть рассказ «Убийство на улице Морг», где бормотание обезьяны описывается как иностранная речь. Существенным условием идентификации языка, на котором говорит этот предполагаемый убийца, является то, что свидетель именно этого языка не знал, этот язык для него был иностранный. Поэтому английский и в меньшей степени французский языки были языки ИНОстранные прежде всего. И можно сказать так: петь рок, или бит, или блюз, или кантри по-русски стало возможно и интересно тогда, когда пение по-английски перестало быть ИНОстранным, когда оно стало привычной рутиной, когда появилось поколение, которое хорошо знало английский язык и могло слышать это все просто с уха. Вот тогда стали петь по-русски, потому что для блюза русский язык был ИНОстранным языком.
Семидесятые годы прошли у нас в дискуссиях о том, можно ли петь рок-н-ролл по-русски? Конечно, нельзя - кто же не знает, что славянские языки этого не позволяют делать, но в этом-то фишка и состояла, что рок-н-ролл, спетый по-русски, оказывался куда более ИНОстранным, чем те же самые рок-н-ролл или блюз, спетые по-английски. Что ж там иностранного, если блюз или кантри поются по-английски? Это просто чужой фольклор. Но вот та же самая музыка кантри, спетая по-русски, это действительно – «песня исполняется на иностранном языке» (была такая ремарочка в прежние годы).
А следующий шаг в этом направлении - этно-рок. И вскоре он появился...