Доброе утро всем. Доброе утро, Клуб!
Я не знаю, как Диме это удалось и какие пороги он оббил. Но Дима сумел достать мне для устройства на работу КОМСОМОЛЬСКУЮ ПУТЁВКУ. Через полгода после моего переезда. Наверное, все-таки потихоньку обратился к кому-то из друзей отца.
Первый мой московский месяц, декабрь, мы о моём трудоустройстве не почесались даже. Второй месяц мысли в голове зашевелились, но еще не так чтоб вплотную. Там же Новый год, праздник! Февраль, март и апрель я перепечатывала мемуары полковника.
И тут нам свезло!
Я почему-то даже не задумывалась о том, насколько это было сложно. Мне, деревенской девчонке, не имеющей московской прописки, даже не представлялось, что возникнут какие-то сложности в Москве при устройстве на работу. И вот - комсомольская путевка, выписанная на моё имя!
А по комсомольским путевкам можно было, кажется, только на Метрострой. И мне было сказано, куда доехать, на чем доехать, кого спросить, вручить путевку и МЕНЯ ВОЗЬМУТ НА РАБОТУ!!!
Сработал блат!
Риэлторский ёмкий термин "е&енЯ" мне ещё был неведом, но это были именно они! На метро от "Сокола" до... до конечной в сторону "Выхино" (не помню сейчас, какая станция в конце 80-х была конечной, но точно по этой ветке, точно помню, что пересаживалась на Таганской и вниз до конца. А домой - вверх), от "Выхино" сесть на какой-то автобус, на этом "каком-то автобусе" еще проехать и прибыть по адресу.
Ну так вот, добравшись до своего нового места работы, которое мне досталось абсолютно без выбора, но я этому была так рада, так рада, я узнала, что буду теперь делать.
Это была столовая для рабочих, строящих метро. Столовая работала круглосуточно, и была нужна буфетчица на ночь. Надо было прибыть к 20.00, чтобы получить продукты на свою смену. Ночью все-таки был не полноценный обед из трех блюд, а так, перекусить. Какие-то пирожки, коржики, молоко, горячий чай, бутерброды с сыром и колбасой. Время на перерыв для рабочих - примерно с двух до трёх часов ночи. К этому времени нужно было чайники на плите нагреть, заварку заварить (разовых пакетиков никто в глаза не видел), хлеб, сыр и колбасу нарезать и бутерброды соорудить. Какие-то ещё нехитрые блюда были, типа омлета и салата из свеклы, но готовить мне не надо было, только продавать. За наличку. Кассового аппарата не было. После еды рабочих столы вытереть, посуду помыть, остатки продуктов в холодильник убрать и, если за час всё успеешь, то можно ложиться спать до утра, часов до 5. Потом приходили полноценные повара, надо было старшей передать выручку, отчет составить, остатки пересчитать. Вроде бы ничего сложного. Да и людей в ночной смене было немного, человек 50, наверное.
Госспадя, кто бы знал, как мне было страшно! Меня обрядили в белый халат, а моего худого размера у поваров не было, и в этот халат смело можно было поместить троих таких, как я. Тот еще вид. Как я боялась обсчитаться, запутаться с взвешиванием, со сдачей, сделать что-то не то... В первые дни у меня от страха и волнения тряслись руки. Просто ходуном ходили пальцы, когда я тарелки с омлетом выдавала и наливала кому чай, кому компот. Как я сдачу правильно посчитать не могла... А куда деваться? Другой-то работы у меня нет, и хорошо, что теперь есть эта! Мне потом уже, когда я успокоилась и освоилась, и руки дрожать перестали, и с некоторыми девчонками с Метростроя даже немного подружилась, мне рассказали, что рабочие подумали, что вот новая буфетчица-то... Молодая, а уже пьёт так, что руки ходуном ходят.
Ночные смены были у меня смена через две, стандартная для того времени зарплата рублей в 70 в месяц. Надо признать, что поварихи ко мне были настроены очень благодушно. Наверное, мои вечные 50 кило при росте в 170 см всегда вызвали желание поварих меня накормить... Особенно заведующая этой столовой заботилась. Она меня в хорошем смысле прям опекала по всем фронтам. Если что-то дефицитное в столовую поступало, само собой, до продаж этот дефицит не доходил. Работниками столовой это раскупалось на месте. Да и работникам столовой далеко не всем эти дефицитные пайки доставались, а мне потихоньку завстоловой их подсовывала. Скорее всего, именно ей по поводу меня был "звонок сверху". А поварихи учили жизни. Вот так:
- Ну вот смотри... Получила ты на свою смену три килограмма вареной колбасы. Тебе эту колбасу надо на кружочки порезать, для бутербродов. А ты позаботься о рабочих-то! Не поленись, поставь кастрюлю с водой и часть колбаски-то отвари. Люди ночью со смены придут, а тут горячего-то поесть нету. А ты им и предложи к остывшему омлетику горячей отварной колбаски. А колбаску продавать как? А по весу! Вот получила ты три кило колбасы, два кило отвари, а если кто попросит просто бутерброд сделать, так прямо при нем колбаску-то на бутерброд и отрежешь! Это ж недолго.
А так и было! Рабочие среди ночи придут, и каждый хочет именно горячего, а кроме горячей отварной колбаски-то больше и нет ничего. Да по меню и не обязано быть. Это уже вроде как добрая инициатива буфетчицы. Отварить колбаски в холодный омлет или салатик. Просто колбаски мало кто хотел. Я по желанию эту колбаску взвешу, на кусочки она у меня уже порезанная и отваренная, в кастрюле с горячей водой на плитке стоит, и кто сколько попросит, кто парочку кусочков, кто три-четыре. Всё честно, все на весах. 100 граммов отварной колбаски, вот цена за сто грамм, вот вес.
Так до меня не сразу дошла суть этой школы поварского искусства! Неделю я понять не могла, почему у меня при сдаче остатков колбасы с килограмма граммов 100, а то и по 200 остаётся! Откуда она взялась-то? Я ж никого не обвешивала! У меня ж всё по-честному! Поварихи похохатывали сначала, потом заведующая смилостивилась и объяснила, что это МОЯ колбаса. Это всё потому, что при заботе о рабочих горячая ОТВАРНАЯ колбаса вбирает в себя воду и становится тяжелей. Если колбасу жарить, то она ужаривается. А если варить - получается НАВАР. И этот навар - честно мой. И эти 300 граммов колбаски я спокойно могу унести домой. Как сказал бы Матроскин, "чтобы не нарушать отчетности".
И мне отрезали кусок колбасы, МОЕЙ КОЛБАСЫ. Чтоб отчетности не нарушать.
Всё-таки я пионерским галстуком навсегда туго затянутая... Еду это я домой в метро, в сумке у меня кусок МОЕЙ колбасы. Еду и думаю: что ж теперь делать-то? Начать ругаться с заведующей столовой и обвинять её в расхищении продуктов? Так я сразу без работы останусь, а мне работа ох как нужна. По документам все правильно получается. Приняла три кило колбасы, продала два с половиной. Сдать надо оставшиеся полкило. А у меня осталось - восемьсот граммов. Нельзя же сдать больше? Нельзя... С другой стороны - ну эту же колбасу я, получается, УКРАЛА? У всех этих рабочих? С каждого по маленькому кусочку? Что делать? Не отваривать колбасу? Продавать так, не отваривая? Так горячая колбаса действительно вкуснее. Начать принародно взвешивать 100 граммов, а считать, как за 80? Так я в расчетах запутаюсь. И как я всем вот это объяснять буду?
И я нашла для себя выход. На деньги, которые вроде бы как я эту колбасу купила в столовой, я решила покупать за свои деньги в магазине кетчуп, горчицу и салфетки. И в первое же моё дежурство после получения "своей честной колбасы" на столиках в буфете появились бутылки с кетчупом, банки с горчицей и пачки салфеток. Справедливо же?
Само собой, ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Потому что в первую же ночь моего нововведения бутылки с кетчупом и банки с горчицей просто спёрли со столов. Все. Сунули в карманы своих фуфаек и утащили по домам. Я стала умнее. Стала рядом с весами ставить горчицу и кетчуп. Забираешь тарелку, можешь себе бесплатно полить хочешь - кетчупом, хочешь - горчицей. Сколько хочешь. Но полил и оставь другому.
Через неделю я получила взбучку от завстоловой за самодеятельность. Потому что рабочие стали задавать вопросы другим работникам столовой: где кетчуп и горчица? Почему кетчуп и горчица - только в мою смену? Пришлось выкручиваться, что когда я выставляю кетчуп и горчицу, отварную колбасу разбирают вообще всю. Поэтому у меня всегда выручка больше.
Вообще-то это так и было. Когда не просто кусок колбасы, а горяченький, да его еще и горчичкой намазать можно... К этой восхитительной еде можно и салат из свеклы предложить. И возьмут этот на фиг никому не нужный салат. Если приветливо предложить. У меня, у новенькой, за ночную смену через месяц трясучка рук прекратилась и выручка вверх полезла. Выручка вверх полезла, а совесть стала как-то потихоньку успокаиваться. Это первый навар мне по голове прям вдарил, а в этой школе поварского искусства-то многому могли научить! Завстоловой заговаривать начала о том, что если освободится место повара, или рабочей на раздаче в дневные смены, то меня переведут на это место. А там продуктов больше, и тонкостей больше. Голодной не останусь. Только до перевода в повара я в Москве уже не дожила...