Я себе запретила плакать:
Пусть душа моя очерствеет.
Не люблю на лице я слякоть,
Когда что-то, вдруг, грусть навеет!
Пусть я буду казаться твёрдой,
И жестокой, и неприступной,
И предвзято смотреть, и гордо.
Разве быть таковой преступно?
Говорят, что слабее женщин
Не бывает на этом свете.
Только разве мы терпим меньше?
Разве нас не слабее дети?
Говорят, мы глупы, плаксивы.
Говорят же, конечно, мужчины.
Признают хоть, что мы красивы,
И вперёд пропускают чинно.
Только слёзы они не любят,
И рыданья не могут слушать.
Слёзы впрямь сердце рвут и губят,
Но порой очищают душу.
Обвинять нас давно привычно
Будто плачем мы беспричинно.
Да не наша вина, что обычно
Неприлично рыдать мужчинам.
Посмотрите: я не такая!
Не боюсь испытаний жёстких.
И судьбу я не попрекаю
За пуд соли, и счастья горстку.
Мне не страшно от жути дикой.
Мне не больно от сильной боли.
Не бросаюсь в обрыв я с криком.
Не ищу в жизни лучшей роли.
Чужды мне мелодрамы чьи-то.
Не грущу даже в дождь и слякоть.
Тема грусти давно избита.
Я себе запретила плакать.
А бывает, порой, накатит,
И заполнит печаль всю душу.
И тогда я решаю: хватит,
Выливаю её наружу.
Я не плачу! Лишь ночью сонной,
Иногда, когда звёзды блещут,
Отражаясь в стекле оконном,
Когда ветер листвой трепещет,
Когда кутаюсь одиноко
В ворох хлопковых тёплых ворсинок,
Уроню на подушку только
Пару мелких таких слезинок…
