Мы отошли от нашего перевернутого ЗиЛа, и направились вдоль дороги к пункту назначения. На горизонте постепенно начинало восходить солнце. К нашему счастью не было видно ни псов, ни монахов. После такой тяжелой ночи сил не было ни у кого, поэтому они возможно не появятся в ближайшее время.
Мы шли колонной по грунтовой дороге. Впереди шел Орлов и трое солдат, за ними шел Антон, ведя Машу под руку, после них Саша с Лерой, а всю колонну замыкали мы с Палычем и двое солдат.
– Спасибо, малый, что присмотрел, – опираясь на мое плечо сказал Иван Палыч, – я думал в эту ночь не выживет никто. Даже котейка от меня убежал. Возможно что–то предчувствовал, – уткнувшись в землю закончил он.
– Я держу свои обещания и стараюсь помогать тем, кто помогал мне. Ведь жизнь такая штука, что не знаешь, когда тебе пригодиться чья–то помощь. Тем более в нынешней ситуации, – подбодрил его я. – Я как–то сталкивался в жизни с людьми, которым помогал, а в итоге они либо забывали об этом, либо не отвечали добром на добро. Сначала я злился, расстраивался из–за этого, но потом понял и отпустил это. Жизнь такая штука, что отблагодарит тебя тогда, когда сам этого ждать не будешь.
– Ты прав, – спокойным голосом ответил уставший мужик.
Солнце восходило все выше.
– 03:47, – объявил всем время Орлов, – скоро у нас будет небольшой карман полного покоя. Нужно в этот момент ускорить наше передвижение и добраться до деревушки быстрее, чем начнут свою активность твари, –распоряжался бывший водитель.
Так как в поле зрения уже было чисто, мы ускорили темп передвижения. Меня мучил один вопрос – почему именно перед рассветом? Почему именно при первых лучах солнца твари исчезают? Ну ладно бы на все утро, но почему именно 15 минут? Тем более как мы узнаем о первых лучах, если уже который день небо затянуто? Мои размышления прервал остановившийся Орлов, поднявший вверх кулак, что в армейском "алфавите" жестов означало "стоп".
Все остановились. Орлов жестом скомандовал всем пригнуться. Во время остановки наша колонна приблизилась к канаве. так что место, где можно было спрятаться, было у нас прямо под носом.
Мы не спеша пролезли за канаву из которой высунулись одни лишь военные. Орлов приказал нам не высовываться. Военные переглянулись и сменили ночные прицелы на обычные коллиматоры. Логично, ведь используя ночники днем их можно попалить, а ведь неизвестно сколько ночей нам придется еще бежать к убежищу.
Так как у меня в руках был автомат я решил помочь военным. Окликнув Орлова он мне жестом дал понять что я могу помочь. Я выглянул из канавы. Метрах в ста была группа из пяти псов. Они целенаправленно куда–то шли. Складывалось впечатление, что они спешили.
Все военные высунули край головы и свое оружие, что бы в любой момент отразить атаку. Приказа стрелять не было.
Мы наблюдали за их движениями. Псы остановились возле небольшого холмика внюхиваясь во что–то. Один из них подошел ближе и начал рыть лапами. Мы заметили, что место, где рыл пес, оказалось норой. Возможно лисьей, возможно еще чьей–то, но там явно кто–то когда–то жил. Остальные псы присоединились к рытью и уже через двадцать минут вырыли себе достаточно большую берлогу. Такими огромными лапами и когтями это было даже довольно медленно. Видимо приближающийся рассвет делал их слабее. Еще через 10 минут псы скрылись в норе.
Орлов скомандовал постепенно двигаться не издавая шума:
– Смотри под ноги! Ни звука! – прошептал Орлов.
Пройдя метров пять Лера наступила на ветку, которая издала хруст.
Вся колонна замерла. Из берлоги послышался рык.
– На землю! – скомандовал Орлов.
Мы сидели пригнувшись, но рычание становилось только громче. Один из солдат, который сидел рядом с Орловым выглянул из–за канавы и в долю секунды на него набросился пес, моментально разорвав ему горло и оторвав голову от тела.
Все, у кого было оружие, открыли огонь. Пес не успел даже повернуться к нам. Я вместе с солдатами высунулся из канавы. В нашу сторону мчались оставшиеся четыре пса. Но удача была на нашей стороне.
Так как псы только начали свое движение из берлоги в сторону канавы, нам не составило труда расстрелять всех четверых.
– Я ЖЕ СКАЗАЛ БЕЗ ШУМА! – закричал Орлов на Леру, – посмотри что ты натворила, тупая репортерша! – он указал на солдата, из шеи которого до сих пор лилась кровь.
– Но я... я случайно, – дрожащим голосом отвечала Лера.
– На войне случайности стоят жизней! И если не одной, то сотен! А у нас каждый человек сейчас на счету, учитывая то, что мы не знаем, в какое дерьмо все вляпались! – никак не успокаивался Орлов.
– Простите... – шепнула Лера и из ее глаз полились слезы.
Орлов фыркнул и приказал всем подняться. Мы встали, одна Лера осталась сидеть на земле и собирать свои слезы. Солдаты подошли к телу товарища, оттащили его к канаве, сняли китель и накрыли место, где недавно была голова. Они молча простились с товарищем и удалились от тела.
Орлов поднял автомат солдата и подошел к Палычу:
– Отец, умеешь держать? – спросил он.
– Декабрь 1999, Чечня. Грозный пережил, а этих тварей и подавно, –ответил Палыч.
– О, так ты свой человек. Рад слышать. Теперь ты снова в строю, –оценив Палыча ответил Орлов и вручил ему автомат, – слушаем меня. До деревни осталось уже немного. Если будете слушать, то мы доберемся туда в этом же составе, целые и невредимые, – подбодрил он нас.
Все кивнули. Саша поднял Леру, пытаясь ее успокоить. Мы снова двинулись в путь. Остаток дороги прошел без происшествий. Весь путь Саша успокаивал репортершу, Антон о чем то ворковал с Машей, я донимал Палыча вопросами про Чечню, а военные лишь молча шли, оборачиваясь и обращая внимание на все мелочи. Спустя час мы добрались до деревни. Солнце взошло и слегка пробило серые тучи.
Рассвет.
