Шаман или история одного алабая
Часть 3. Глава 6
Баба Света с трудом ковыляла от автобусной остановки, тяжёлая сумка оттягивала руку. Сестрица насовала ей гостинцев, от которых отбиться так и не удалось. Обид-то, обид сразу столько, можно подумать, что она с голодных краёв приехала. Даже куртку Ванину ей всунула, ему, говорит, коротковата, а твоему Стёпке как раз будет.
Открыв калитку, баба Света зашла во двор и с облегчением опустила сумку на землю. Уж очень затекла у неё рука от такой тяжести.
Дружок, лежащий у крыльца, увидев её, лениво потянулся, встал и не спеша подошёл.
Она протянула руку и погладила его по голове:
— Ну, Дружок, привет, как вы тут без меня?
Дружок, никогда не проявлявший особого интереса к её вещам, вдруг кинулся к сумке и в каком-то исступлении начал обнюхивать дарённую куртку, лежащую сверху.
— Что ты там нашёл? — удивилась она.
Взяв сумку, она направилась было к крыльцу, но, поскуливая и забегая то с одной стороны то с другой, пёс не давал ей сделать и шагу.
Дед Степан, вышедший на крыльцо, с любопытством за ними наблюдал:
— Ага, явилась, гулёна. Что-то Дружок там у тебя унюхал.
— Да вот не знаю, пройти не даёт... — пожала плечами озадаченная супруга.
— Ты где была-то? — язвительно спросил дед Степан. — Щас тебя Дружок-то на чистую воду выведет...
— Тьфу, леший, опять за своё! Уймись уже! — начала злиться баба Света. — У Нинки была, сам же знаешь.
— А что так долго? — продолжал допрос задержанной дед Степан.
— Да заболталась с Иваном, приёмышем её. — ответила она, мелкими шажками приближаясь к дому.
Дружок не отставал, кружа вокруг и поскуливая, он не отходил от неё ни на шаг.
— Что это с ним? — добравшись, наконец, до крыльца и сев рядом с мужем, спросила баба Света.
Она поставила сумку рядом и Дружок сразу же сунул туда свой нос.
— Чует врага! — высказал свою версию муж.
— Да ну тебя! — шутливо замахнулась она на него.
— Ну чо там за приёмыш, рассказывай! — закручивая самокрутку, спросил дед Степан.
— Хороший парень, жалко-то как... — вздохнула баба Света, поправляя сбившийся платок. — Это ж надо, ничего не помнит...
Дружок с сумки вдруг переключился на её юбку и водил носом как сканером, обнюхивая каждый сантиметр. При этом его возбуждение только возрастало.
Баба Света изумлённо за ним наблюдала:
— Да что он меня нюхает-то всё? — высказала она, наконец, своё удивление.
— Да вот и мне интересно. — не преминул вставить дед Степан. — Об кого ты юбкой-то своей обтиралась?
Баба Света закатила глаза:
— Вот, ей-богу, надоел, чёрт старый! С чего у тебя опять обострение-то?
— Да вот странно, ты к Нинке в Бугры, а этот твой малахольный тоже по делам куда-то укатил... — подозрительно сверля жену глазами, высказался о наболевшем дед Степан и язвительно добавил: — Расфуфыренный такой, как петух. Вышагивает, едрёна-матрёна, прям жених...
— Ты опять за своё! — вскочила баба Света. — Годов нажил, а ума нет... Кто про что, а вшивый про баню! — схватив сумку, она хлопнула дверью и скрылась в доме.
— Тьфу ты! — сплюнул в сердцах дед Степан.
Дружок, вскочив вслед за бабой Светой, закрутился растерянно на крыльце и, в конце концов, уткнулся носом в закрытую дверь. Он стоял, то и дело оглядываясь на деда Степана и переступая с лапы на лапу. Тихо поскуливая, он явно просился в дом.
— Эй, ты чего? — озадаченно спросил его тот.
Впервые спокойный, даже флегматичный Дружок проявлял такое волнение. Никогда раньше он не просился в дом, не скулил, а тут вдруг такие новости.
Баба Света, переодевшись в домашнее платье, открыла дверь и чуть не упала, споткнувшись о стоящую у дверей собаку.
— Ох ты, господи... — схватившись за перила, выдохнула она.
Дружок обнюхал её домашнюю юбку, но новый наряд бабы Светы не вызывал у него большого интереса. Взглянув на неё, как ей показалось, с упрёком, он отошёл и, покружившись на том месте, где ещё недавно стояла сумка, уткнулся носом на этот раз в калитку. Он застыл, явно ожидая, когда его выпустят, иногда вопросительно озираясь на стариков и как бы спрашивая:
«Ну и чего вы не открываете?»
— Что это, правда, с ним? — забыв уже о своих претензиях к супруге, спросил дед Степан. — Что с твоей юбкой не так и что в сумке? Он прямо в дом за тобой рвался, а теперь вот, похоже, куда-то ещё собрался.
— Понятия не имею. — пожала она плечами. — Нинка мне яблоков дала, вареньица крыжовенного своего фирменного, да вот куртку для тебя передала.
— Не замечал я раньше, чтобы ему от яблок-то голову так сносило. — рассуждал дед Степан. — Да и стеклянная банка с вареньем вряд ли бы его так разволновала. Остаётся куртка. Что с ней не так?
— Давай поглядим. — подскочила баба Света и, нырнув в дом, тут же вернулась с дарённой курткой в руках.
Увидев куртку, Дружок опрометью бросился к ней.
— Да, дело явно в ней. — сделал вывод «деревенский детектив Анискин». — Ну-ка, дай, посмотрю.
Он проверил все карманы, прощупал швы, осмотрел подкладку, но ничего криминального не обнаружил. Обычная мужская куртка, довольно тёплая и удобная.
Но Дружку она явно не казалась обычной. Создавалось впечатление, что она ему знакома и очень дорога.
— Странно это всё. — размышлял дед Степан. — Её кто-то носил?
— Дык, Иван, наверно, и носил. — сказала баба Света. — Но она, как новая, пару раз, наверно, и одел-то. Нинка сказала коротка она ему оказалась, вот и отдала. А чо? Хоть пастушить сгодится...
— Да я не про то... — перебил её «Анискин». — Запах, понимаешь?
Баба Света схватила рукав и, поднеся к носу, тщательно обнюхала:
— Да ничем она не пахнет! — возмутилась она. — То же мне, барин! Знаешь, дарёному коню в зубы не смотрят. Куртка хорошая, а если ты такой брезгливый, то можно и постирать...
— Да, подожди ты, не заводись! — попытался урезонить разошедшуюся не на шутку супругу дед Степан. — Не про то я.
— А про что? — обиженно спросила она.
— Это для нас запах не чувствуется, а для собак совсем по-другому. Нюх у них, понимаешь? Видела по телевизору как они эти, как их, наркотики ищут, и по запаху преступников находят?
— А, ты про это... — сразу успокоилась она, и тут же подскочила на месте. — Ты думаешь, Иван преступник?
— А хто его знает? — понизил голос дед Степан.
Опасливо обернувшись, он зашептал жене на ухо:
— Ничего он не помнит, ага, так я и поверил. Наверно, маньяк какой-нибудь. Делов натворил, а теперь не помнит ничего и никого, очень умно.
— Да ну! — недоверчиво протянула баба Света. — Парень-то такой справный, красивый. Видно, что хороший человек.
Дед Степан сверкнул глазами:
— Да, что с тобой говорить! Раз красивый, значит хороший! Вот всю жизнь так! И этот твой Петька пучеглазый тоже хороший? Как вспомню его молодым, так прямо сил моих нет... Ус свой этот накрутит и давай зыркалы таращить. А вы девки все вокруг него, вокруг него... Тьфу!
Баба Света покачала головой и насмешливо фыркнула:
— Опять пошёл шашкой махать! Не надоело тебе? У нас тут убивец, может, объявился, а ты всё про Петьку.
Дед Степан открыл было рот, но тут же закрыл. Помолчав минуту все таки решил извиниться:
— Ой, Светка, ну, прости, опять меня занесло. Ну, не виноват я, характер такой.
— Да уж знаю твой характер. — покачала головой она. — Слушай, а вдруг и вправду Дружок-то наш преступника почуял? Я вот фильм один видела, так там собака только так их на чистую воду выводила. Может, на этой куртке кровь была, да застирал он её, а теперь подговорил Нинку от улики избавиться. Мала мол одёжка, неудобно ему в ней.
— А ведь точно! — восхитился дедукцией супруги дед Степан. — Ну ты у меня генерал, Светка!
— И что будем делать?
Продолжение следует
