– Евгений Германович, скажите, пожалуйста: книга «Сестра четырех» – это пьесы, их четыре, если я не ошибаюсь, то есть вы породнили между собой эти четыре пьесы и подчеркнули свое не только авторство, но и отцовство.
– Да, я их объединил просто потому, что это пьесы и они писались в разное время. Это не то что я «мучимый» коронавирусом вдруг написал четыре пьесы. Они писались в течение двадцати, по-моему, лет, но пьеса «Сестра четырех» была написана в первые три или четыре недели пандемии. Она была результатом моего изумления происходящим, поскольку ну уж действительно, как говорил Виктор Степанович Черномырдин: «Никогда такого не было – и вот опять», имея в виду под этим, что, с одной стороны, были пандемии и до этой, но такого действительно никогда не было, чтобы на замок закрылся весь мир.
– А для вас этот «всемирный замок», кроме того, что за три недели вы написали пьесу, он над вами довлел каким-то образом? Это отразилось на письме?
– Нет, это было счастливое время, надо сказать. Я не только написал пьесу, я закончил роман, который собирался закончить где-то в феврале 2021 года. И это было совершенно удивительно, такого тоже никогда не было в моей жизни. Я вдруг понял, что у меня было столько разных движений, поездок, выступлений, а тут полная тишина. Мы сидели на даче с женой, я ей диктовал этот роман и это просто сказочное чувство.
– Как вам повезло с супругой…
– Да, и мне еще повезло, что были закрыты библиотеки, потому что она обычно, как и я, работает в библиотеке с рукописями, а тут все было закрыто и ей было не вырваться просто из моих лап, я ее усадил на стул и диктовал до потери пульса.
– Хорошо, что русская литература зиждется и на таких сподвижницах, а тем более, как я понимаю, она филологического склада…
– Да, она первый редактор моих книг, она бестрепетный критик них книг, потому что у меня там все встречается – и ляпы, и повторы, и длинноты. И она говорит: здесь ты длинно, путано говоришь, мысль непонятна, здесь ты учишь – это будет раздражать, и так далее. А я ее слушаюсь.
– У вас две главные новости за несколько прошедших месяцев – это «Сестра четырех» и «Оправдание острова». Но мы были очень удивлены, когда узнали про то, что выходит ваша книга с пьесами, ведь ваша проза совершенно замечательно ставится в театре…
– Да, но мне стало как-то обидно, что проза ставится в театре, а то, что для театра предназначено, как-то этого у меня почти нет. И я, исходя из этих соображений тоже, написал пьесу.
Но если говорить серьезно, то я себя не считаю каким-то большим драматургом, и мои пьесы – это пьесы для чтения, есть такой жанр, когда человек берет мысленно какую-то прозаическую конструкцию, произведение, отсекает от него все лишнее, кроме диалогов, и в диалогах выражает то, что считает нужным выразить. Но от этого пьеса не становится еще чисто драматургическим явлением, потому что для драматургии нужны вещи, которые, может быть, не так дороги прозаику – это мощное развитие движения, конфликт, разрешение конфликта, сильные характеры. Мои герои, как я пишу в предисловии, всегда предпочтут хорошую беседу драматургической целесообразности.
Продолжение интервью смотрите в видео: