Молодая женщина в комментариях удивилась, что я живьем видела и слышала многих поэтов. Дело в том, что в институте я училась в Москве, и мы ходили в Политехнический музей, в зал Чайковского и в разные театры на такие встречи. Тогда они были частыми. Я и сейчас, мне кажется, стихи лучше воспринимаю на слух.
Трудно сказать, когда мы впервые услышали имена Марины Цветаевой, Осипа Мандельштама, Набокова и многих других, хотя сейчас кажется, что знали их всегда. У меня была замечательная учительница литературы – Мария Васильевна – мы многое узнали довольно рано. Правда, я это оценила уже потом, в юности это принималось как должное. Учительница же. И про многих современных поэтов и писателей я знала от нее же – совсем не по программе.
В зале Чайковского я видела Солженицына – зрителя. Кто он такой, я не знала, но люди встали и аплодировали ему, поневоле заинтересуешься. В зал Чайковского мы ходили дешево, билетерши нас пропускали, а сидели мы на ступеньках, таких зрителей было много, никого это не удивляло.
Много ходили в театры, в основном в Вахтанговский, Современник, на Таганку, в Моссовета, Сатиры – да во все! Даже в оперетту, потому что бесплатно – у одной нашей подружки там сестра играла в оркестре на скрипке, проводила… За билетами иногда ночами стояли – у театров были такие дни, можно было вперед на месяц купить.
А еще знакомились с распространителями. Помню одну такую женщину. Она говорила, что ее сын – артист. Я не верила, артисты – небожители, фантазирует тетка. Не раз к ней ездила. Она рассказала, что скоро должен выйти фильм с участием ее сына. Речь шла о «Доживем до понедельника» и Игоре Старыгине. Я все равно не верила – ну, не может быть! Когда Игорь Старыгин умер, я прочла, что его мама работала кассиром в театральной кассе.
Вот и видела я в те годы в театрах многих великих артистов, тогда еще живых. В комментариях отметили особо Фаину Раневскую. В те годы она играла в театре Моссовета – «Странная миссис Сэвидж», «Дальше-тишина», «Последняя жертва»…
Сейчас мне театр недоступен, к сожалению. Правда, надо отдать должное нашему местному театру, к которому я всегда относилась свысока. Он стал намного лучше, чем в дни нашей молодости. Ходим иногда. Радует уже сама театральная атмосфера. А еще, наверно, я стала меньше любить театр. Человек рациональный (как я думаю про себя), театр я всегда любила – не как в жизни, с надрывом чтобы. А теперь уж и в жизни этого хватило. Ну, как-то так.
Последний спектакль, который произвел на меня очень сильное впечатление, был «Маскарад» по Лермонтову в театре Вахтангова лет 10 уже назад. Это из серии, когда выходишь из театра другим человеком и понимаешь, почему церковь не любит лицедеев – соперники за души наши! Если идет еще, посмотрите, будет возможность. Однажды его показывали по телевизору (может, и не однажды), я смотреть не смогла. А в театр еще бы раз сходила. Не поняла, чем он меня так зацепил. Идеей, что вся наша жизнь маскарад? Вроде и так ясно.
Ну, вот сегодня я прямо театровед. Могу еще долго распевать на эту тему. Хватит. Утром проснулась и, хотя еще было темно, поняла, что времени немало – птицы уже прилетели харчиться. Сегодня два дятла прилетали, яблоки есть – черный и пестрый, с красным на крыльях, но в черной шапочке. Как же много всяких птиц! Второй день нет снегирей, мне всегда казалось, что они какие-то пролетные. Может, и правда, улетели дальше?
Сегодня – международный день эскимо. В этот день в 1922 году американский кондитер Христиан Нельсон, владелец магазина сладостей в городе Онава, получил патент на его рецепт. На деревянной палочке эскимо стали выпускать в 1934 году.
Хорошего всем дня! Что-то захотелось мороженного, хоть и прохладно дома. Но не настолько, чтобы не открыть дверцу морозилки и не вынуть пачку.
