В 90-х годах я и моя подруга Светлана трудились в храме Рождества Иоанна Предтечи в Старой Ладоге. Пели в церковном хоре и вышивали. До сих пор мы вспоминаем это время с благоговением и теплом.
Наш батюшка, отец Евстафий, живущий в Санкт-Петербурге, приезжал в храм каждую субботу вечерней электричкой.
Трапезу в то время готовила тетя Шура, маленькая женщина преклонных лет, нелёгкого характера из-за перенесённых тягот жизни. Готовила она обычно кислые щи, которые все с трудом смиренно ели. Варила она эти щи у себя дома в большом ведре и кто-нибудь из приезжающих гостей помогал ей донести ведро до храма.
В ту памятную субботу у Шуры остановился Пантелеймон, молодой дьякон.
Он был добрый, толстый и нелепый с удивительно красивыми синими глазами. Когда что-нибудь попадалось ему на пути — всё тут же шаталось, падало и разбивалось. Пантелеймон при этом мягко улыбался, его жиденькая бородёнка подёргивалась, глаза светились, а всё вокруг продолжало осыпаться. Когда Шура наконец-то доварила свои щи, Пантелеймон вызвался ей помочь.
Они вышли из подъезда и побрели по ночной Ладоге — маленькая Шура и большой Пантелеймон с ведром в руке.
В темноте перешли дорогу и направились в сторону автобусной остановки. До храма оставалось каких — нибудь 200 метров, а там — подняться на гору, постучаться в дверь и батюшка откроет.
У остановки Шура поторопила Пантелеймона, а он, неизвестно о чём в тот момент мечтая, от испуга пошатнулся, поскользнулся и как мешок рухнул на землю. Крышка ведра зазвенела и покатилась по дороге. Щи вылились на остановку.
Шура в ужасе открыла рот, но смогла только прошипеть » Щ-щ—и-..
Пантелеймон кое-как поднялся и с мягкой улыбкой смотрел на лужу из щей. Шура махнула на него рукой, подняла ведро с крышкой и побежала в храм.
Батюшка не открывал, но она продолжала упорно колотить в дверь и этот грохот разлетался с горы, будя спящих собак.
Наконец, всё заскрипело и отец Евстафий, зевая, показался в проёме двери.
«Ой, батюшка, щи — то мы! Все щи — то мы!!! — радостно закричала Шура.
Отец Евстафий вопросительно поднял брови.
«Всё ведро пролили! — она поднесла к его лицу пустое ведро с остатками вонючей капусты.
«Ну что ж,- спокойно сказал батюшка, — сварите другие». Дверь медленно закрылась.
Шура ушла варить на всю ночь. Пантелеймон ушёл вместе с ней — чистить картошку.
После Воскресной Литургии всех пригласили за трапезный стол.
Пропели молитву и в полной тишине мы сели за длинные столы. История с Шуриными щами уже облетела всех. Мы чего — то ждали.
Дети раздали хлеб и ложки. Тетя Шура торжественно наливала щи в тарелки. И первая тарелка, конечно, батюшке.
Доедая суп, он вдруг остановился, отложил ложку в сторону, мягко погладил свою густую бороду и спросил:
«Шура, а это случайно не те щи, что Вы подобрали на остановке?»