Один из рассказов о моей жизни в бараках. Их уже набралось около двадцати. Надо как-нибудь найти время, чтобы соединить по смыслу и оформить в издание. Сейчас за деньги можно напечатать книжку в любом количестве экземпляров.
*****************************************************
Тараскины
Сколько себя помню, проживала у нас в бараках семья Тараскиных. Глава семейства Саня как-то терялся рядом со своей женой Валентиной. Это была нескладная худая каланча с жидкими, вечно прилизанными волосами и плутоватыми хмельными глазками. Женщина страдала диковинной для всех болезнью - псориазом, и длинные её, словно навырост, руки были покрыты сухими шелушавыми болячками. Наши бабы сторонились соседки Особенно, когда она в период обострения начинала яростно почёсываться и расцарапывать руки в кровь.
Саня - серый, невзрачный мужичонка с неподвижными мутными глазами . Он был значительно ниже жены и выделялся постоянно лохматой, как собачья шапка, шевелюрой и сизым носом-барабулькой. Всегда был неопрятно одет и источал запах водки, лука и соленой кильки.
У Тараскиных было трое детей. Старший сын долго с родителями не усидел. После армии сразу женился и съехал. Младшая дочь в детский сад не ходила, спала до обеда, а всё остальное время безнадзорно носилась по улице с соседскими ребятишками.
Я дружила с их старшей дочерью Иришкой. Она на пару лет была младше меня, но весь домашний быт полностью держался на хрупких плечах девочки.
Родители выпивали. Вначале отмечали праздники и дни рождения. Затем гуляли с получки и аванса. Потом по поводу и без. Каким-то чудом они держались: ходили на работу, откармливали поросят на закол, сажали в поле соток по пятнадцать картошки и следили за детьми.
Не воспитывали, нет. Валентина была сиротой, росла в детском доме. Считала, что дети обуты, одеты, накормлены, в школу ходят. На этом всё: родительские обязанности исполнены. Дальше дело учителей, друзей и опыта. Женщина любила повторять: учитесь на ошибках - жизнь покажет, что можно, а что нельзя.
Бабы наши с Тараскиными дружбы не водили. В дом к ним заходили крайне редко, если только по нужде какой. В квартире было темно и неуютно: облезлые, давно не крашенные оконные рамы и двери; дешёвые тюлевые занавески и самотканные половички на стёртом полу. В комнате старенький телевизор на камоде и столетнее трюмо с разными девчачьими штучками: дешёвой губнушкой, румянами, подсохшим лаком для ногтей и парой флакончиков копеечных женских духов. Над кроватью в рамках висели вышивки ручной работы - Валькина гордость и их с Саней общая фотография, где они ещё молодые, красивые и счастливые.
Кроме работы было у родителей ежедневное "важное" занятие - игра "в дурака". Каждый кон загадывалось желание. Проигравший исполнял выпавшее ему задание. В основном это была работа по хозяйству: достать из подполья картошку, намыть её поросям; набрать угля и дров, почистить снег во дворе. Правила строго соблюдались. В перерывах на раздачу карт супруги ныряли в кладовку за печкой. Там стояло ведро с водой для питья, висел умывальник и шкафчик с домашней утварью. По очереди заходили за шторку, нашаривали впотьмах заныканную между банками свою чекушку и отхлёбывали два-три глотка, зажёвывая корочкой хлеба или огрызком луковицы. Сеансы игры могли продолжаться часами, в итоге оба родителя валились на металлическую кровать здесь же, на кухне.
Тараскины никогда не ругались с соседями. Бывало, оставалось до получки день-другой, Валентина просила одолжить "трёшку". Наши бабы мужикам никогда денег не занимали. Считалось, что они приходят взять на бутылку. Потом дома скандал будет, женам нервы попортят, детей напугают, ещё и на работу не попадут. Но женщинам не отказывали- знали, что ребятишек кормить надо.
С получки и аванса Валюха первым делом долги разносила, потом дочек мелочью наделяла: на мороженое-пирожное всякое и газировку. Полную авоську , набитую продуктами, еле доносила до дому. Всё содержимое вываливалось на стол и можно было есть, что хочешь и сколько влезет. Родители распивали бутылку-вторую и засыпали непробудным сном. Девчонки в это время угощали ребят со всей улицы.
В обычные дни варился борщ в огромной кастрюле, и жарилась картошка на свином жире. На ноябрьские праздники валили поросёнка. Что-что , а без мяса они жили очень редко. По крайней мере, сало было всегда. Правда, почти вся шкурка на нём съедалась ещё до засола. Девчата украдкой щедро обдирали её со свежинины и делились с подружками.
С поросятами связана ещё одна история. Пару раз в неделю родители намывали два-три ведра мелкой картошки и варили долгое время на печке. Огромный бак с поросячьей едой выносили во двор остужать.
Запах разносился по всей улице, и этот дух манил и притягивал соседских ребят, как лисицу на сыр. Нас собиралось человек десять , а то и больше. Кто-то приносил соль в спичечном коробке, кто тырил дома из кадки несколько солёных огурцов, кто выдёргивал с грядки пучок лука.
Мы всей ватагой рассаживались вокруг на чурках, ящиках, перевернутых вёдрах и сидели жуя, до самой темноты, радуясь компании и всеобщему веселью.
Подрастая, Ира стала стыдиться своих родителей, но жалела их, особенно мать. Девочка старалась навести дома порядок, помыть полы, выстирать на старенькой машинке кучу вещей. Пыталась запретить пьянку, следила за их видом, сама распоряжалась деньгами и ходила в магазин.
Родители время от времени гнали домашний напиток для собственных нужд. Тогда всё делалось посредством обмена 3-х литровой банки спиртного на "товары и услуги". Нужно привезти машину дров на растопку - банка рабочим ДОКа (деревообрабатывающий комбинат на посёлке) и десять рублей шофёру. Хочешь подлить раствор под фундамент или цемент заготовить для ремонта дома- та же "валюта". У нас говорили, что весь частный сектор построен на крепкой жидкости. Собираешь людей копать картошку на поле или сметать стог сена на делянке - без этого не обойтись. Ни одно торжество не проходило без домашнего горячительного напитка.
Тараскины ближе к пенсии тоже стали готовиться к проводам. Решили запастись спиртным. Но где вы видели, чтобы у пьющих людей дома стояла нетронутая бутылка? Всякий раз получалось так, что отец начинал процесс перегона, дожидался первых результатов и через некоторое время уже валился вместе с матерью спать. Ира научилась справляться и с этим делом. Было ей тогда лет тринадцать.
Хорошо запомнилась мне подружкина тоска по материнской ласке. Видимо её мама, выросшая в детском доме, не знала, что это такое. Когда мы сидели рядом, Иринка говорила мне: "Какие у тебя тёплые, нежные руки. Такие должны быть у мамы, чтобы она обнимала и гладила по голове." Девочка прижималась ко мне и, бывало, плакала от жалости к себе.
Едва закончив школу Ирина забеременела и родила дочку. Года два прожила с отцом ребёнка. Парень оказался не готов к семейной жизни и как-то незаметно исчез. Помощи от родителей почти никакой. Но молодая женщина не пропала: устроилась в ясли, растила девочку, следила за младшей сестрой. Позже удачно вышла замуж и родила сына. Всё хорошо у неё сложилось. После смерти отца не оставила маму прозябать в полусгнившем бараке- забрала к себе.
Валентина свою привычку потреблять спиртное приглушила, конечно - дочь категорически против пьянок. Правда, вечерами в день получения пенсии, на конце нашей улицы слышалось громкое заунывное пение сиротских песен. Это крепко выпившая Валентина навещала родные края. Подходила к дому, здоровкалась с малочисленными уже соседями, рассказывала о своём житье-бытье. Признавалась, что скучает очень по своей барачной жизни.
************************************************************************************
Ирина настрадалась в жизни с такими родителями. Но свою сумела провести очень даже неплохо. В котельной отработала много лет. С мужем напару дом отстроили на заглядение. Хозяйка была отличная, бабушка молодая. На пенсию льготную вышла в пятьдесят лет. Однако проклятый вирус в прошлом году за несколько дней унёс вполне здоровую женщину.
Всем добра и благополучия.
Пишите мне, будем общаться.)