Священная война продолжается. Враг еще силен, но уже не только мечты о блицкриге развеяны в прах, но и сама надежда разгромить Рабоче-Крестьянскую Красную Армию и покорить многонациональный советский народ с каждым днем становится все призрачней. И после сокрушительного поражения в Сталинградской битве бредовые фантазии о тысячелетнем рейхе отходят в область малонаучной фантастики. А что происходит с научной фантастикой в нашей стране? По сравнению с прошедшим годом, в 1943 году на страницах советской печати ее становится заметно больше.
Яков Соломонович Пан, более известный под псевдонимом И. Нечаев, родился в 1906 году. Воспитывался в детском доме. Когда ему исполнилось четырнадцать лет, написал письмо народному комиссару просвещения А.В. Луначарскому с просьбой помочь ему перебраться в Москву из провинциального Бердичева, чтобы он мог продолжить учебу. Нарком откликнулся и помог. Буквально через год, едва окончив рабфак, будущий писатель становится преподавателем на подготовительных курсах. Продолжил получение образования на химическом факультете МВТУ им. Баумана, по окончанию которого поступает на работу в Химический институт им. Карпова. В эти годы он уже пишет научно-популярные очерки и агитационно-технические брошюры, вроде «Очищайте отработавшие смазочные масла». Основанная на публикациях в довоенных молодежных журналах, научно-популярная книга Пана «Рассказы об элементах» выдержала три издания на русском языке, и уже с 1942 года стала выходить на других языках и публикуется до сих пор в таких странах, как США, Великобритания, Аргентина, Италия, Испания, Франция, Япония, Китай. Сначала войны Яков Соломонович Пан отправляется добровольцем на фронт. Командовал ротой в звании лейтенанта, пал в боях на озере Селигер в ноябре 1941 года.
БЕЛЫЙ КАРЛИК
В 1943 году сначала журнал «Техника молодежи», а затем «Детгиз» — отдельным изданием — выпускают рассказ И. Нечаева «Белый карлик». Герой рассказа, знаменитый ученый-химик, создатель сверхплотного «звездного» вещества, подобного веществу «белых карликов», гибнет, но не отдает своего открытия гитлеровцам, ворвавшимся в Чехословакию. Маленький шарик сверхплотного «звездного» вещества, умещавшийся на ладони, весит около пятидесяти килограмм, тончайший лист жести из этого вещества выдерживает удар бронебойного снаряда, а взрыв совсем небольшого кусочка «белого карлика» мог бы снести с лица земли целый город. За изобретением охотятся гитлеровцы, скрываясь от которых ученые гибнут и уносят в могилу тайну своего открытия.
«Над морем в боевом строю шла тройка быстроходных германских истребителей. На этот раз фашисты не делали никаких предупреждений, не угрожали, – они просто расстреливали беглецов из двенадцати пулеметов.
— Черт побери! — сказал Крейбель. — Признаюсь, у меня сейчас совсем нет настроения драться: у нас осталось бензина на пятнадцать минут. Но нечего делать! Опустите, Бэдбюри, стекло!
Он повернул самолет и с бешеной скоростью повел его прямо на врагов. Но те не приняли этой лобовой атаки. Они ускользали в стороны и, проделывая головокружительные эволюции, все норовили зайти Крейбелю в тыл. Пули продолжали колотить по фюзеляжу, по плоскостям и в двух местах пробили стекла кабины.
— Дело дрянь! —ворчал Крейбель, работая ручкой и педалями. — К сожалению, я натренирован для высшего пилотажа… И у меня не сверхскоростной истребитель, развивающий шестьсот километров в час… Вот что, Бэдбюри: выбрасывайтесь-ка – и поскорей! Тут все время шныряют яхты, катера – вас подберут. Если я не сумею уйти от них, я выпрыгну вслед за вами.
Бэдбюри колебался.
— Прыгайте, прыгайте! — закричал Крейбель и с силой пожал ему руку.
Через секунду Бэдбюри уже висел в воздухе под куполом своего парашюта и медленно опускался к воде. Он не думал о страшной опасности, которой подвергался сам, а с волнением и страхом наблюдал за Крейбелем. Мотор самолета скоро замолк, и он стал планировать по пологой линии, преследуемый истребителями. Очевидно, в баках иссяк бензин.
Вдруг под самолетом мелькнула темная фигура. Через мгновение над ней раскрылся упругий белый зонт, но еще через мгновенье шелк сморщился и обвис на прыгающих по ветру стропах…
— Оборвался! — со стоном вскричал Бэдбюри. — Проклятье. Он забыл отстегнуть «белого карлика».
Темная фигура молнией пронеслась в воздухе и со страшной силой врезалась в волны. И почти в тот же момент над головой Бэдбюри раздался оглушительный грохот: самолет Крейбеля вспыхнул изнутри и разломался на тысячи кусков.
Бэдбюри плохо помнит, что произошло потом. Он тонул и был уже без сознания, когда его подобрал немецкий катер береговой охраны. Очнулся он в Берлине, в тюрьме, откуда его некоторое время спустя препроводили в концентрационный лагерь. Он пробыл там три месяца, три страшных месяца, которые больше научили его сочувствовать чужим страданиям и ненавидеть, чем все сорок лет его предыдущей жизни.
Чудом удалось ему выбраться из неволи и добраться на родину...»
МОНОФОН
Не только военная тематика интересовала писателей. В 1943 году снова стали публиковаться научно-фантастические очерки, предрекая грядущие открытия и изобретения.
Одним из авторов таких очерков стал Георгий Ильич Бабат. Он родился в 1911 году. Окончил Киевский политехнический институт. С 1932 по 1942 год работал инженером и заведующим лабораторией ленинградского электровакуумного завода «Светлана». В 1942 году перевелся в Москву, работал на оборонных предприятиях. В 1943 году ему присуждается Сталинская премия. После войны Бабат работал заведующим лабораторией в НАМИ, преподавал в технических вузах, предложил более ста изобретений, не утративших своей актуальности до сих пор. Скончался писатель и ученый в 1960 году.
В 1943 году Бабат предложил идею «монофона»: системы стационарных и переносных устройств, передающих телефонные разговоры абонентов по единой сети распространения модулированных радиоволн сантиметрового диапазона. По сути став одним из предтечей современных мобильных телефонов. Эта идея легла в основу одноименного научно-фантастического очерка, опубликованного в журнале «Техника молодежи» в рубрике «Окно в будущее». По замыслу автора «монофон» должен был оснащаться буквенной клавиатурой, а подключаться он стал бы к «окончаниям» разветвленной волновой сети.
«Пять лет я провел в высокогорной экспедиции на Памире и сегодня возвращался в Москву, в которой давно не был. Брат встретил меня на вокзале. Мы поехал домой.
— Сережа, — сказала ему жена, когда после всех приветствий мы сели за стол, — в кабинете тебя ждет срочная монофонограмма.
Сергей извинился и пошел в кабинет, а смотрел ему вслед, недоуменно повторяя про себя только что услышанное слово...
...он немедленно провел меня в кабинет. Там на письменном столе стоял черный лакированный металлический ящичек, размером не больше телефона. На его панели были в три ряда расположены 25 небольших кнопок-пуговок, помеченных буквами алфавита...»
Читатели этого и других НФ-очерков, опубликованных в 1943 году, не сомневались, что «Окно в будущее» уже не закроется. Враг будет разбит и настанет светлое послевоенное завтра.