Много раз уже писал о том, что в этом мире все не случайно, и у каждого явления есть свои причины и следствия. Нужно их только понимать. В общении с одним из комментаторов (вероятнее всего, принадлежавшего к ордену Св. Игнатия) почерпнул достаточно много интересной информации, причем совсем не той, которую хотел донести мой собеседник. И, в принципе, все встало на свои места.
Не люблю казуистику, и нет времени на то, чтобы соревноваться в изворотливости. Есть четкий и однозначный результат, а, потому, все эти «соревнования» пустая трата времени.
О, чем это я? Об Испании накануне Гражданской войны. Интересная тема, имеющие четкие параллели с историей нашей революции. «Мы учли опыт 1917 года!». Кто «мы»? А, те, которые у Оруэлла выведены в образе ворона Моисея, (которого хозяин-человек подкармливал сухариками, вымоченными в пиве). Это «клерикальные круги»: скорее всего, иезуиты и (или) «Opus Dei», за которыми стоял Ватикан. Но, есть нюанс…
Ничего они тогда не учли. Та модель «нового государства», которая была разработана ими тогда, имеет очень ограниченную жизнеспособность (что доказала история Испании, Италии и, частично, Португалии).
В принципе, «они» потом внесли нужные коррективы, печатая для А.Салазара газету с «нужными» новостями (в единственном экземпляре). Им много раз пришлось править свою «концепцию». И, если бы не ошибки, допущенные «левыми» пришедшими к власти в Испании…
Ладно, давайте по порядку. В 1930-м году к Власти в Испании пришли левые силы.
Учредительные кортесы приняли 9 декабря 1931 г. новую Конституцию, которая провозгласила Испанию унитарным государством, однако признавала за регионами право на широкую автономию. Основной закон страны гарантировал гражданам равенство независимо от происхождения, пола, социального положения, политических убеждений и религиозных верований; отделение церкви от государства; свободу совести и религиозных верований; неприкосновенность жилища; тайну почтовой переписки; свободный выбор профессии; свободу торговли и промышленности; свободу печати и отмену цензуры; свободу собраний и союзов; одинаковый доступ на государственную службу; частичную аграрную реформу.
И, в принципе, у них был шанс на успех. К сожалению, они слишком резко начали. Впрочем, судя по цифрам из бюджета, у них и шансов – то других не было. Ситуация была слишком запущенной.
На шее у бюджета испанского государства висели две тяжкие ноши: военные и католическая церковь. Отделение церкви от государства (и от государственных субсидий), действительно, давно назрело. И перевод образования из-под опеки церкви, тоже назрел в обществе. И ограничение деятельности «иноагентов» иезуитов, тоже являлось вопросом выживания нового государства. В России этот орден был запрещен еще в начале 19-го века (по той же причине).
Другое дело, что (возможно) делать это нужно было чуть мягче (но это не точно, может, наоборот). Нет, я не испытываю идиосинкразии к этой социальной группе. Я просто иронично констатирую факт, как сын, невовремя заглянувший к родителям ("И эти люди запрещают ковыряться мне в носу?"). Я ко всем конфессия отношусь с уважением, но по-моему доминиканцы и францисканцы немного ближе к духовности. Ладно, вернемся к сути вопроса.
Возможно, в этом вопросе сыграла большую роль личность нового премьера: Мануэля Асаньи. Несмотря на то, что он родился в зажиточной семье, и окончил колледж августинцев в Эскориале, у него сформировались жестко антиклерикальные взгляды. Человек он был просвещенный, очень грамотный, доктор права. Именно он инициировал отделение церкви от государства. Но, началось все отнюдь не с него.
Еще в мае 1931 года в Испании начались погромы церквей.. Просто ситуация «созрела». Громили церкви отнюдь не какие-то «потусторонние пришельцы», громили их обычные крестьяне, которых просто допекла «коммерческая деятельность» церкви, (которая не гнушалась даже ростовщичеством на «долги» крестьян перед церковью). В некоторых епархиях начисляли проценты на «задолженность» крестьян перед церковью. (А, теперь расскажите мне о любви испанцев к церкви, и о злых «красных»). Цитирую Оруэлла: "Здесь никогда не знали, что такое уборная или канализация какого-либо рода; в результате теперь не оставалось ни одного клочка земли, по которому можно было бы пройти, не глядя с опаской под ноги. Церковь уже давно использовали в качестве уборной".
Если уже говорить с точки зрения церковной морали, это было возмездие за то, что церковь забыла о своей цели.
Ватикан лишился хорошей «кормушки» (и, естественно, не смирился).
Но, вот, что интересно, Мануэль Асанья (несмотря на его взгляды) потребовал немедленно остановить погромы, и выявить виновных. Да, потом, (когда орден иезуитов был запрещен), его имущество было изъято, но сделано это было в соответствии с принятым законом. К сожалению, тот кто следует принципам, находится в более уязвимом положении, чем человек беспринципный. Увы, это закон жизни.
Что произошло с церковью после принятия конституции Испании в 1931 году? Да, в общем, на низовом уровне, ровным счетом ничего, а, вот, верхушка ее сразу же переехала… Куда? (Правильно!) Она перебралась из Мадрида в Ватикан.
Да, это (естественно) вызвало раскол в обществе, чреватый последствиями. Можно ли было не трогать церковь? Теоретически, да, но на нее уходило 15% бюджета. Какие еще варианты?
Вариант первый, (маловероятный): взять церковь в союзники, достичь соглашения с церковью о расторжении конкордата с Ватиканом (но, где вы видели, чтобы кто-то добровольно отдал свою «кормушку»).
Вариант второй (жесткий): отобрать все сразу, оставив только культовые сооружения. Тоже так себе вариант.
Испанское правительство действовало постепенно. Имущество орденов (кроме иезуитов) не изымалось. Но ордена продолжали вести коммерческую деятельность, (по сути, они были такими же крупными латифундистами) одновременно, финансируя противников правительства. В связи с тем, что многие церковные ордена начали вести антиправительственные проповеди и финансово поддерживать правые силы, остальные ордена в 1933 году закрыли, а, имущество тоже изъяли (что тоже не улучшило положения).
Сложно сказать, как стоило бы поступить. Здесь нужно просчитывать ситуацию по вполне конкретным данным (которых сейчас уже не сыскать).
С доходной частью бюджета было реально «туго». При этом, нужно было срочно ликвидировать «перекосы» в социальной сфере (а, на это тоже нужны были ресурсы).
Закон об аграрной реформе от 9.9.1932 предполагал экспроприацию владений земельной аристократии (дворян, обладающих землями по праву рождения). По закону 9 сентября 1932 года предусматривался выкуп государством помещичьих земель, находящихся в аренде свыше 12 лет и размером свыше 400 га (как правило, необрабатываемых), и распределение их между крестьянами, а также переселение избыточной рабочей силы на государственные земли. Запрещалась субаренда полученной от государства земли. На селе вводилось трудовое законодательство. Излишки земель у нетитулованных лиц выкупались (но, на это тоже нужны были деньги). Проведение в жизнь этих законов, (естественно) натолкнулось на сопротивление крупных землевладельцев и буржуазии. Реформа шла трудно. До декабря 1934 было экспроприировано лишь 1118 тыс. га земли, землю получили 12260 крестьянских семей.
Следующей проблемой стала армия. На 25 полков было почти 834 генерала с очень высокими окладами, в армии было 15 тыс. офицеров на 100 тыс. солдат. Примерно половине офицеров было предложено уйти в отставку с повышенной пенсией, но не всех это устроило. В армии возник UME (Военный союз Испании), объединивший недовольных. Были сняты с должности восемь капитан-генералов (военных губернаторов областей).
Правительство Асаньи (который был одновременно и военным министром) повело наступление на военную касту. Оно отменило закон «О юрисдикции» 1905 года, поставив военные суды в один ряд с гражданскими, и ликвидировав Высший совет армии. В результате в запас было уволено более 7,5 тыс. офицеров.
Мятеж генерала Хосе Санхурхо был не совсем военным. Да, он был ветераном Рифской войны, достаточно смелым (и очень крепко пьющим), но не очень дальновидным. Он поддержал республиканцев, и был назначен командующим Гражданской гвардией. В связи с тем, что он отдавал приказы, как на войне, произошел инцидент, которого можно было бы избежать. Из-за этого он был снят с должности, и назначен командующим карабинерами (в Испании, это таможня). Его мятеж закончился ничем, но обозначил «проблемную зону». К сожалению, выводы не были сделаны.
Правительства республики декларировали широкую программу демократических преобразований. И не только декларировали, но и проводили их в жизнь. 1.5.1931 правительство ратифицировало конвенцию Международного бюро труда об ограничении рабочего дня 8 часами. В начале июля 1932 издан декрет об установлении гарантированной заработной платы в ряде отраслей промышленности. В области общественных работ правительство М. Асаньи проводило ту же политику, что и диктатор М. Примо де Ривера. Приоритетным направлением оставалось строительство железных дорог и крупных гидросооружений. Министру финансов каталонцу X. Карнеру удалось несколько оздоровить денежно-кредитную систему страны, сдерживая инфляционные процессы за счет сбалансированного бюджета.
Острой для нового руководства страны оказалась проблема взаимоотношений с регионами. В территориально-административном отношении Испания сохраняла традиционное деление на 50 провинций. Органы власти провинций и муниципальных округов избирались всеобщим, равным, прямым и тайным голосованием. Мэры городов избирались или непосредственно населением, или муниципальными советами. Но, страна была очень неоднородна. (и в экономическом, и в политическом и в этническом отношении).
Еще 14 апреля 1931 г. лидер каталонских националистов Ф. Масиа (1859-1933) объявил установление в Каталонии республики, названной «Каталонское государство». Подобный шаг означал возможность фактического отделения региона от Испании. Лишь в результате напряженных переговоров между Ф. Масиа и Временным правительством была достигнута договоренность о формировании в Каталонии временной автономной администрации (регионального правительства) — Женералитата. Соответствующий правительственный декрет был подписан 21 апреля 1931 г. В принципе, конституция давала возможность региону обрести автономию. Одна или несколько провинций, имевших общую историю, культуру и экономические интересы, обладали правом объединяться в Автономные сообщества.
Для одобрения Статута (Основного закона) Автономного сообщества требовались три условия: первое — Статут должны предложить большинство муниципальных округов или по меньшей мере муниципальные округа, представлявшие 2/3 от общего числа избирателей; второе — Статут должен быть принят в установленном избирательным законом порядке по меньшей мере 2/3 избирателей; третье — его должны одобрить Генеральные кортесы.
Вопрос был не только в Каталонии. Аналогичные проблемы назрели в Стране Басков и Галисии. Возможно, и эта проблема была бы решена, если бы…
Новая власть не сумела укрепить свои позиции ни в силовом, ни в экономическом, ни в государственном секторе. Реформы шли медленно, и не приносили видимого улучшения в жизни большинства населения страны. По сути, строй-то не поменялся.
В 1932 г. в стачках участвовало свыше миллиона рабочих, в 1933 г. забастовочное движение приобрело еще больший размах. Расстрел гражданскими гвардейцами безоружных крестьян в местечке Касас Вьехас (январь 1933 г.) послужил поводом для массированной критики правительства М. Асаньи со стороны анархистов, профсоюзных лидеров и аграриев. В конце 1932 г. Радикальная партия во главе с А. Леррусом перешла в оппозицию к правительству М. Асаньи.
В то же время, правые силы начали процесс консолидации, и скоро наступило «черное двухлетие». Почему? Об этом в следующей главе.