VII
ПЛАМЯ ЖИЗНИ
Человек может легко, а иногда даже с большой пользой, жить без еды в течение двух недель. Некоторые вылечились от серьезных болезней, постясь намного дольше. В определенных случаях были зарегистрированы пощения #) до 100 дней. Совсем недавно интересное письмо, датированное 8 апреля 1933 г., было опубликовано в газете Мертир Экспресс о больном в возрасте 53 лет, который, посредством 101-дневного пощения вылечился от болезни, которая до этого на многие месяцы вывела его из строя.
#) В России это обычно называют голоданием или лечебным голоданием. Я же считаю это ошибочным переводом и всегда перевожу соответствующее английское слово и его аналоги в других языках как пощение или пост (примечание переводчика).
Следующее по значению после пищи — вода, без которой человек не может обойтись дольше нескольких дней.
Однако важнейшим из всех элементов поддержания жизни является воздух, без которого человек не может жить дольше нескольких минут.
Одна пятая атмосферы состоит из кислорода. На него приходятся 8/9 воды, и половина от веса всех гор. Из него состоит не менее 70,8% человеческого тела.
Все мы знаем, что жизнь — это горение (окисление). Хотя пламя невидимо, мы живем на его тепле.
Если уголь начинает гореть слабее, то вы берете мехи и поддуваете свежую порцию воздуха, то есть кислорода, в тлеющие угольки, которые вскоре превращаются из темно-красных в ярко-белые. Огонь разгорается и излучает приятное тепло в вашу комнату. Но хотя вы убрали свои мехи, вы обнаружите, что какие-то другие мехи заменили их, и что тяга нагретого воздуха, поднимающегося по вашему дымоходу, притягивает свежую порцию более прохладного воздуха к вашему камину. Струи кислорода несутся отовсюду, из щелей и замочных скважин, из-под пола, из отверстий около окон и из дверей, при условии, что вы живете в Англии. Это — дыхание Природы, которое поддерживает ваш огонь в рабочем состоянии.
Однажды в Скандинавии, человек, который очень боялся сквозняков, распорядился все стены своей комнаты покрыть линолеумом вместо обоев, а места соединений заполнить замазкой. Окна были загерметизированы резиной и липкой бумагой, а дверь была смонтирована как дверь сейфа, не позволяя проникнуть ни малейшей струйке воздуха. С торжеством он продемонстрировал свою воздухонепроницаемую комнату всем своим соседям. Но что же случилось дальше? Когда он попытался разжечь огонь, тот не желал гореть. К своему большому разочарованию ему пришлось позвать тех же самых рабочих, которые помогли ему создать этот шедевр противосквозняковой герметичности, но на этот раз для того, чтобы убрать одно за другим свои хитроумные приспособления. Этот человек извлек урок.
Если огонь не может гореть без непрерывного поступления воздуха, то конечно же и человек не может жить без подобного снабжения воздухом. Мы получаем это посредством дыхания, которое доставляет воздух к двум самым замечательным образом построенным мехам — нашим легким. Воздух втягивается в них с каждым вдыхательным движением нашей груди и диафрагмы и переносится прямо к 725 миллионам мельчайших очажков, которые вы только можете вообразить. Ибо наши бронхи, начало которых вы можете пощупать рукой на своем горле, скоро разветвляются как ветки дуба во все меньшие и меньшие ветви и веточки, пока они наконец не заканчиваются гроздью микроскопических, виноградообразных воздушных мешочков или альвеол. Именно здесь имеет место обмен между воздухом, принесенным в мешочки через бронхи, с одной стороны, и кровью, которую сердце непрерывно прокачивает через эти мешочки от всех частей тела, с другой стороны.
Эта прокачка осуществляется с частотой приблизительно 50-70 раз в минуту, а иногда и до 150 раз в минуту. Внутри этих виноградообразных гроздей из мешочков кровь прогоняется через капилляры, диаметр которых составляет лишь 0,007 мм. Она отделена от воздуха в мешочках тонким слоем клеток, каждая из которых является непревзойденным маленьким химиком и контролером, точно знающим, что должно идти в одну сторону — из воздуха в мешочках в кровь капилляров, а в другую сторону — из крови капилляров в воздух в мешочках.
Несколько лет тому назад, когда во всех университетах делались попытки объяснить процессы Природы как проявления работы более или менее мертвого механизма, физиологи думали, что обмен между воздухом и кровью также можно объяснить таким же образом. Но вскоре было обнаружено, что кислород в крови находится под гораздо большим давлением, нежели кислород в этих воздушных мешочках, и что согласно законам физики он должен течь в прямо противоположном направлении, т.е., из крови в эти воздушные мешочки, пока в конце концов содержание кислорода в крови не сравняется с его содержанием в воздухе. Мы теперь знаем наверняка, что как раз лишь из-за таинственной работы этих эпителиальных клеток кислород передается в кровь в таких количествах, которые кровь не могла бы удержать, если бы она не находилась под особым контролем. Посредством этих клеток кровь получает из воздуха каждый час не менее 21,5 литра (приблизительно кварты) кислорода в газообразной форме или 516 литров в день, а по весу это равняется приблизительно 3,46 кг или 7,61 фунтов.
Несмотря на свой микроскопический размер, общая площадь этих 725000000 воздушных мешочков в наших легких покрыла бы поверхность более 120 квадратных ярдов, или площадь 10 на 12 ярдов. В виде ткани они дали бы материал для не менее 60 туго обтягивающих костюмов, т.е., они покрыли бы все тело 60 раз.
Подумайте только об этом! Внутри нас скрывается огромный живой парус, о который
ритмично бьется атмосфера, оставляя за ним при каждом ударе определенное количество этого драгоценного кислорода, который предназначен для поглощения кровью, получая в то же самое время из кровяного русла множество ненужных продуктов, которые предназначены для рассеяния в атмосфере подобно дыму из дымохода.
В случае физической нагрузки требуется больше кислорода. Наше дыхание ускоряется вдвое или втрое, как и наше сердцебиение, для того, чтобы рассеять кровь по ткани этого огромного живого паруса. Здесь наши мехи — легкие и изумительный механизм нашего кровообращения сотрудничают таким образом, что каждая живая клеточка в наших телах получает свою порцию топлива и кислорода в количестве, точно соответствующем данному случаю.
Мои глаза сейчас направлены на огромный дуб передо мной. Я не могу смотреть ни на какое дерево, мысленно не представляя себе в то же самое время древо жизни из моего учебника биологии. Следуя по его ветвям к стволу и корню, я наталкиваюсь на общих предков дуба и меня самого, представленных простейшими, которые на заре жизни проводили свою жизнь, плавая по морям. Однажды наши пути разошлись. В то время как предки дуба крепко укоренились в земле, мои предки предпочли продолжать скитаться по морям и строить все усложняющиеся тела, пока они не поднялись на берег, превратив свои плавательные пузыри в легкие, а свои плавники — в конечности. Затем целую вечность они продолжали странствовать на всех четырех конечностях, пока не забрались на деревья, приспособив свои передние конечности для хватания. С деревьев они в конце концов снова спустились на землю, но теперь в вертикальном положении готовые завоевать некий мир.
Кажется, что по сравнению с дубом у меня нет корней; по сравнению же со мной дуб, как кажется, лишен движения. Он должен пустить корни и стоять там, где однажды оказалось упавшее с материнского дуба семя. У него нет легких, как у меня. Но я как раз сейчас могу видеть, как ветер покачивает его ветви, таким образом неся ему живительный кислород и углекислый газ воздуха — драгоценнейший из всех горючих материалов.
Дуб походит на огонь. Он живет посредством дыхания ветра, но в отличие от огня, и как у меня — это невидимое пламя, которое приняло эту замечательную известную форму.
У дуба нет воздушных мешочков, но у него есть листья, в которых вы найдете воздушные пространства, которые выполняют ту же самую задачу, что и альвеолы моих легких. Эти воздушные пространства сообщаются с внешним воздухом посредством небольших клапанов, называемых «устьицами», которые открываются в результате действия света. Они крайне малы, обычно лишь 0,007 мм в диаметре. На единственном листе их может быть до 13000000.
Они представляют из себя небольшие печки, в которых двуокись углерода улавливается из воздуха, смешивается с водой и обжигается с помощью солнечных лучей, превращаясь в крахмал — настоящий хлеб жизни. Дерево живет на этом крахмале, который оно преобразовывает в энергию посредством кислорода, поглощенного из воздушных пространств листьев, точно так же как и мы преобразовываем крахмал в энергию тем же самым способом. Но в отличие от растений и деревьев мы не можем делать свой собственный крахмал. В этом мы вместе со всем животным миром целиком зависим от растительного мира.
Листва дерева — это его легкие, развернутые в воздухе, в то время как наши легкие подобны листве дерева, уложенной в маленькую грудь. При осуществлении этого чуда Природе пришлось также «уложить» в то же самое пространство ветер, который колышет листья и приносит воздух, богатый кислородом и углеродом, к воздушным мешочкам. И вот! Природа на самом деле вложила ветер в наши груди, а также дала нам средство для регулирования его силы — от легкого ветерка, когда мы находимся в состоянии покоя, до урагана, когда мы бежим.
Вся поверхность наших воздушных мешочков покрыла бы пространство в 120 квадратных ярдов, но совокупная площадь листвы одного дуба заняла бы до пяти акров.
Эта огромная площадь, разбросанная по листве дерева, опять-таки подразделяется на малые части или листья, самым изобретательным образом расположенных таким архитектурным способом, чтобы каждый лист мог в максимально возможной степени брать атмосферный воздух и солнечный свет.
И здесь опять-таки Природе удалось вместить большую поверхность в небольшой объем, точно так же, как и в наших легких.
Достаточно увидеть слепок бронхиальных труб, чтобы осознать, что они выглядят точно так же, как и дуб, перевернутый вверх дном.
Я — это дерево, корни которого в воздухе, а листья и ветви внутри меня. Дуб — это воздушное существо, как и я, корни которого находятся в земле, а развернутые воздушные мешочки его легких составляют его одеяние.
Никакая сказка никогда не может превзойти повествование о Природе. Я ношу внутри себя дерево, листва которого, если бы ее развернуть с помощью волшебства, окутала бы меня шестьдесят раз. Но при этом она также лишила бы меня моей способности двигаться.
Воздух и дождь должны нести свои струйки и ручейки к дубу, должны нянчить и кормить его для поддержания его жизни. Я же несу корни своего существа в виде своих ноздрей и своего рта к потокам воздуха и воды. Я свободен в том, чтобы заполнить свои легкие воздухом долин и полей, лесов и гор. Я могу пить там, где мне заблагорассудится — из колодцев и ручьев, рек и озер. Моя почва — столь велика и обширна, что я могу передвигаться и жить везде и в любом месте. Это дало мне превосходство над дубом и всеми моими братьями и сестрами в растительном мире.
Но и у моей свободы есть свои опасности. Ибо мои ноги могут доставить меня в такие места как пустыня, где мне не найти воды и пищи, или в такие места под землей, где у меня не будет воздуха, или в такие места, где все три главные источники моей жизни загрязнены и будут отравлять меня, как это часто бывает в наших цивилизованных обществах.
Но даже и здесь добрая мать Природа пришла на помощь и дала средства, посредством которых нечистоты могут быть обезврежены, если они существуют в обычных условиях жизни.
Так много лично настрадавшись в своей молодости от прискорбного невежества в этом вопросе, я с радостью нашел процитированные ниже высказывания д-ра Р. Макфая в популярной уже упоминавшейся книге Роман о человеческом теле:
- Ноздри, а не рот, являются главными вратами для поступления воздуха — они содержат маленькие тонкие завитые костные спиральки, так называемые носовые раковины, покрытые слизистой оболочкой, которые предназначены для фильтрования, увлажнения, и нагревания воздуха. Слизистая оболочка этих носовых раковин имеет маленькие волосообразные отростки внутрь ноздрей, и эти маленькие волосообразные отростки находятся в постоянном движении и постепенно выталкивают инородные частицы и микробы из ноздри. Слизистая оболочка также увлажнена липкой слизью, которая как ловит, так и убивает микробов, во многом подобно тому, как липкая бумага для мух ловит и убивает мух. Было обнаружено, что, если воздух, содержащий тысячи микробов, вдыхается через нос, то лишь двум или трем микробам удается пройти, и было обнаружено также, что большинство микробов, пойманных в ловушке на слизистой оболочке носа, скоро убиваются. А ведь не только слизистая оболочка, покрывающая завитые носовые раковины, обеспечивает обширную поверхность для улавливания микробов, но и кружной, извилистый канал ноздрей тоже является препятствием для прохода микробов.
- Функции ноздрей относительно нагревания и увлажнения воздуха в равной степени эффективны. Воздух, температура которого 14° F ниже точки замерзания, нагревается до 77° F во время своего прохождения через нос; воздух с температурой в 65° F нагревается до 88° F; в то время как сухой воздух всегда увлажняется водой до одной трети своей влагоемкости прежде, чем он дойдет до горла. Поэтому людям, которые дышат через нос, как и следует делать, не нужно бояться, что холодный воздух будет опасен для их горла и груди, потому что холодный воздух никогда не попадет так далеко.
Подобное защитное устройство мы находим и в бронхиальных трубах.
«Все воздушные трубы, кроме последних самых утонченных разделов, облицованы клетками, на поверхности которых, примыкающей к полости труб, есть волосообразные отростки, которые находятся в постоянном движении и двигаются таким образом, чтобы постепенно выталкивать слизь и любые инородные частицы вверх к горлу. Облицовка поверхности труб очень гладкая и блестящая, а также смазана секрецией (слизью) похожей на сырой белок яйца, которая выделяется слизистыми железами».
Когда воздух, после всех этих мер предосторожности, принятых Природой, наконец поступает в крошечные воздушные мешочки, готовый отдать свой кислород, эффективность взаимного обмена всецело зависит от способности крови всосать его. И здесь опять-таки Природа сотворила чудо эффективности.
Одна капля крови размером около одного кубического миллиметра содержит по крайней мере 5 миллионов красных кровяных телец. Под микроскопом видно, что они очень походят на двояковогнутые диски, т.е., они несколько тоньше в середине и толще по краям. Их диаметр составляет всего лишь 1/3200 дюйма, а толщина — 1/12000.
Однако самое замечательное в этих клетках — это их красящее вещество гемоглобин, который играет роль переносчика кислорода. Это — единственная органическая субстанция живого организма, в которой содержится железо. Этот металл обладает самым высоким удельным весом из всех элементов в организме животных, будучи почти в восемь раз тяжелее воды. Поэтому молекула гемоглобина имеет огромный размер — больше, чем 2000 атомов и молекулярный вес, почти в 20000 раз превышающий вес атома водорода. Из этого веса железо составляет лишь одну трехсотую часть. Природе пришлось построить такую большую и в высшей степени сложную органическую молекулу, чтобы железо, которое в ней содержится, могло легко плавать вместе с кровью.
Кровь составляет 7,5% от веса тела или приблизительно двенадцать фунтов у нормального взрослого весом в 160 фунтов. В этом количестве содержится приблизительно лишь пятьдесят гранов железа. Хоть это и мало, но работа, которую выполняет это количество, равняется работе по крайней мере 20 фунтов железа. Что случилось бы с нами, если бы мы действительно должны были бы таскать с собой такую тяжесть в нашей крови, когда сама кровь весит только двенадцать фунтов?
Природа решила эту проблему посредством прогона пятидесяти гранов железа, рассеянного во всем количестве крови, 120 раз в час или 2880 раз в день через наше сердце и легкие. Но 2880 раз по 50 гранов железа — это больше, чем 20 фунтов. Таким образом Природа смогла свести 20 фунтов железа всего лишь до пятидесяти гранов.
Но это еще не все. Посредством распределения этого количества железа в 25000000000000 красных кровяных тельцов или «барж» с общей поверхностью в 3300 квадратных ярдов и посредством направления их вереницей вверх по узкой реке, достаточно длинной, чтобы простереться через Атлантику, Природа обеспечила погрузку и разгрузку этих «барж» в таких масштабах и с таким темпом, по сравнению с которыми погрузка и разгрузка товаров в портах Лондона и Нью-Йорка выглядят ничтожными.
Ибо совокупная протяженность капилляров в наших легких, через которые должны пройти эти «баржи», одна за другой, чтобы прибыть в эти 725000000 воздушных мешочков или «портов», составляет не менее 7000 миль.
У этих «портов» в легких есть пристань площадью в 120 квадратных ярдов, или 60 поверхностей нашего тела, но полная площадь палубы «барж» могла бы легко покрыть эту поверхность более 1500 раз. В построении одним рядом, «от носа до кормы», эти самые «баржи» образовали бы линию, опоясывающую наш земной шар в области экватора пять раз. Прижатые одна к другой они образовали бы мост длиной в 1¼ от длины экватора.
Посредством этой огромной «флотилии» человек способен принять и распределить по всем частям своего тела полпинты кислорода в минуту в лежачем положении. Это количество немедленно увеличивается, если он переходит из лежачего положения в сидячее или стоячее, на 20-30%. Ходьба увеличивает его на 60%, а бег — на 90%.
Если количество кислорода, которое мы употребляем в лежачем положении, доходит до 2500 кубических сантиметров в минуту, то мы обнаружим что:
Подъем в гору увеличивает его до 2670 куб. см. в минуту,
Плавание — до 2800
Езда на велосипеде — до 3000
Катание на коньках — до 3060
Ходьба на лыжах — до 3750
Бег — до 4175, или почти вдвое.
Бег — это одно из лучших средств для того, чтобы разогреть тело, заставить кровь стремительно нестись к каждому отдельному органу и принести живительный кислород к каждой клетке, унося в то же самое время отходы и токсины жизненных процессов, а в особенности процессов, обусловленных сидячей жизнью, перееданием, перепитием и вообще неправильным образом жизни. Бег действует как ванна из чистого кислорода. Он открывает все поры нашей кожи, проветривает нашу одежду, стимулирует наши нервы, активизирует наши капиллярные мышцы, обогащает кислородом нашу кровь, сжигает весь мусор в наших тканях и оставляет нас с хорошим запасом кислорода для других потребностей. Этот дополнительный запас кислорода в системе человеческого организма проявляется физически в ощущении жизнерадостности и почти безграничной энергии. Заботы исчезают как туман от утреннего солнца в июне. Кажется, что трудности существуют лишь для того, чтобы их преодолевать. Деятельность — наша радость. Жизнь восхитительна..., в то время как кислородный голод делает нас вялыми и ленивыми, мы задыхаемся и раздражаемся, все видя в мрачном свете!
Великий анатом сэр Артур Кейт утверждает в одной из своих замечательных популярных книг, что мы должны разогревать наш организм бегом по крайней мере один раз ежедневно, как бы подвергая его испытанию на предельной мощности. Это конечно мудрое предложение в полном соответствии со здравой физиологией. Ибо все мириады клеток в нашем теле, все наши органы, мышцы, капилляры, нервы и кости, не могут оставаться здоровыми и готовыми к любой чрезвычайной ситуации, если мы не испытываем их таким способом по крайней мере один раз в день.
Что такое старость, как не постепенное, невольное и вольное замедление всей нашей телесной деятельности. Если вы всегда будете ходить потихоньку, медленно, прилично, шаг за шагом, то станете стариком в 30 лет. Но если вы будете бегать в 60 и 70 и 80 лет по крайней мере один раз ежедневно в течение 10 или 15 минут, то никогда не будете знать старости. Вы останетесь молодыми до самого последнего мгновения своей жизни и улыбнетесь смерти, которая должна прийти к вам тогда не как результат разрушительного воспаления легких или пневмонии, но в той форме, которую предусмотрела для ее прихода Природа, когда сердце внезапно уходит на покой со своим последним ударом как часы, у которых кончился завод пружины. Когда сердце останавливается, также внезапно замирает все и вся на всех каналах в обширном «озерном» городе нашего тела. Все «лодочники» сушат свои «весла», все суда спускают «флаги». Все общество замирает в великом Молчании. Пришло время отбыть, сказать «до свидания» и пуститься в новое приключение.
«Огонь» в этом «очаге» погас, но не погасли «души» всех тех электронов и атомов, которые разжигали пламя и поддерживали его в рабочем состоянии.