Мы познакомились в приюте. Я смотрела на нее с мягкостью и пониманием, а она настороженно выглядывала в ответ из дальнего угла клетки: прижатые уши, шерсть дыбом и шипение.
Котенка размером с ладошку подобрали с улицы, создавалось впечатление, что та никогда раньше не видела людей, а потому до дрожи их боялась, всем своим видом выказывая враждебность.
Шарлотта, как назвали кошечку в приюте, не давалась в руки, постоянно пряталась и, что самое интересное, не издавала ни звука. В первый раз, когда я пыталась ее поймать, дабы покормить, она даже умудрилась прокусить мне палец. Ситуацию спасли 2 толстые перчатки, надетые одна на другую.
Первые 2 недели казались адом. Мы никак не могли поладить, а кошечка, находясь в стрессе, шипела и не давалась в руки. Хорошо, хоть кушала оставленную еду, когда никто не видел.
Под конец месяца это чудо поселилось в моем шкафу на верхней полке (наверное с высоты чувствовало себя более защищенным) и, хоть и прижимало уши, но гладить уже давалось.
Каков был мой восторг, когда она впервые не прижала ушки и даже сделала ко мне пару маленьких шажочков.
Постепенно она училась доверять, через 3 месяца даже начала сама запрыгивать на руки. Жаль, играться так и не научилась, слишком тяжелое детство было у котенка. Мы с мамой пытались с ней играть: кидали мячик, привязывали фантик к толстой нитке, но «ребенок» смотрел на нас желтыми глазами и не понимал, чего мы от него хотим.
Сейчас от той грустной мордашки не осталось и следа, а мы приобрели подругу, которая мурчит, стоит прикоснуться, и вытягивается во всю длину, с доверием подставляя животик. В холодные вечерние времена она согревает нас теплом своего тела, а мы ее – теплом заботы.
Говорят, что кошки никак не реагируют на душевное тепло, но это не так. Конечно, они не столь социальны, как собаки, но тоже скучают, встречают, когда ты приходишь с работы и просто ластятся.