Эдна мыла посуду на террасе, через две открытые двери — в прихожей и большой комнате — поглядывая, что делают дети. Время полдника, мальчики уже поели, девочки, как всегда, от них отстают.
Дина, (три года, светлый хвостик на макушке) возит ложкой по тарелке с пюре. Близнецы Лора и Деник сидят пока довольно мирно (им по пять лет, у Лоры два темных хвостика, связанных махровыми лентами и спускающимися по обе стороны лица, она пьет чай и раскрашивает принцессу, Деник коротко пострижен, строит домик из конструктора, оба в зеленке — в садике ветрянка, они на карантине). Тим, который старше близнецов на четыре года, сидит в кресле, читает какую— то толстую книгу, рядом улеглась Мурлыка.
Деник (прикрепляя очередную деталь):
— Окошек не будет, чтобы чудовища не вошли.
Лора (раскрашивая волосы принцессы синим цветом):
— Чудовищ не бывает.
Деник:
— Я видел утром в окошке голову чудовища.
Лора (с видом превосходства):
— А почему же тогда их никто больше не видел?
Деник:
— Они сразу убежали.
Лора:
— Откуда на даче могут быть чудовища? Сам головой подумай.
Деник (помолчав):
— Может быть, они живут в лесу. Или на автобусе приехали.
Дина (равнодушно, растягивая каждое слово и шлепая ложкой по каше):
— Чудовища на автобусе...
Тим (подходя к Дине и вытирая ей салфеткой щеки и рот):
— Сама ты чудовище.
Лора (немного встревоженно, но все еще недоверчиво):
— Они днем не могут выходить.
Деник:
— Могут, легко.
Лора:
— Никто не может появляться днем. Игрушки, если оживают, то ходят только ночью.
Деник:
— Игрушки-то да, только ночью.
Эдна представила, как Тим поднимает глаза к потолку, на его лице написано: "Вот же детский сад".
Лора:
— И древние ящеры, если выходят откуда-нибудь из леса, тоже только ночью.
Деник:
— И в этом лесу могут быть ящеры, они даже в городе есть.
Тим:
— Нет тут никаких ящеров. Их нигде уже нет.
Лора (с очень важным видом):
— Один мальчик из нашего садика видел кость ящера.
Деник:
— Я тоже видел.
Эдна прислушивалась к их разговорам, но не вмешивалась. Ей в эти минуты как будто приоткрывалось окошечко в мир, давно оставленный в прошлом, в особую область реальности, где обитают и древние ящеры, и неведомые чудовища, и игрушки ходят по ночам… Это было драгоценно… И очень трогательно.
… Вчера они приехали на дачу, но муж в тот же вечер вернулся до выходных в город. Помог накормить и уложить детей и сразу уехал. Эдна уснула тоже довольно быстро в ту ночь, хотя на новом месте обычно чувствовала себя неуверенно.
Утром, когда дети одевались — они решили пойти в лес, погулять по опушке с самого краю — Деник вдруг поднял крик, какое-то лицо увидел в окошке… Будто бы оно было бело-черное, снизу синее… Эдна, чтобы детям не мерещились глупости, специально провела их вокруг дачного домика, такого уютного, освещенного неярким, но теплым утренним солнцем, с чистыми стеклами окон, на которых легкими взблесками скользили мимолетные блики. Нигде не было ничьих следов, калитка была по-прежнему заперта на висячий замок, на кустике давно отцветшей сирени среди пожухлых листьев сидела небольшая черная птица, посверкивающая быстрым глазом на многочисленную семью Лессетов, разбежавшихся по саду. В лесу они погуляли недолго, было неудобно ходить, переступая через сучья или поваленные стволы, путаясь в густой траве. Увидели огромный муравейник, нашли гриб, и решили, что на сегодня хватит...
Эдна домыла последние тарелки, забравла, наконец, у Дины остатки остывшего пюре. Был вечер, но еще не стемнело, и она предложила детям погулять по саду. Надели сапоги (в прихожей их бесконечная обувь занимала три полочки), куртки, заперли Мурлыку (на ночь глядя Эдна боялась ее выпускать, вдруг убежит — а тут и собаки у соседей имеются, и лес рядом) и вышли в сад. Ранняя осень. В чужом саду после недавнего дождя пахнет горьковатой свежестью. Если дотронуться до темной от воды, шершавой, потрескавшейся коры ствола и задеть ветку, то с листьев яблонь на лицо и плечи падают, как выплеснутые из ладоней, капли, крупные и холодные. На дорожках мелкие прозрачные лужи. Не отцветшие еще георгины отяжелели от воды, клонят поникшие лепестки к густой нестриженой траве вдоль дорожек. По блекло-серому вечернему небу тянутся куда-то за лес синие, с розоватыми краями длинные облака. Над лесом — темные тучи… пройдет ли мимо гроза или накроет?.. Дети прыгают по лужам, бегают вокруг дома — только Дину Эдна держит за руку. Мурлыка залезла на стол и смотрит в окно.
Вернулись, попили чаю перед сном. Потом Эдна долго умывала и укладывала детей в кровати в спальне на втором этаже. Наконец, когда было уже темно, Эдна рассказала последнюю сказку и выключила свет. Посидела немного, прислушиваясь, в соседней комнатке, где спала сама, и когда поняла, что дети заснули, спустилась вниз. Мурлыка, уютно свернувшись, спала на диване. На столе лежали раскраски, карандаши и игрушки. Эдна убрала все со стола и села в кресло около торшера с темно-зеленым абажуром. Взяла книгу, раскрыла… задумалась...
Наверно, хорошо, что друзья мужа предложили им пожить немного на их даче. Близнецы уже ошалели от карантина, в городе неделю сидели дома. А здесь, на дачных участках, почти никого нет, из двухсот домов едва ли десяток можно найти, где сейчас кто-то живет. Эдне вдруг стало тоскливо… как-то неуютно… Хорошо, что завтра муж приедет. Поговорить с ним она днем так и не смогла — телефон тут почти не работает: или вообще не ловит, или слышны какие-то полузадушенные хрипы в трубке. От этого стало еще грустнее. Не беда, конечно, но неприятно как-то. В чужом доме, без мужа, она себя чувствовала как-то неуверенно. Наверно, на выходные тут будет более людно, дачники — народ упрямый и стойкий, ездят до заморозков…
На террасе скрипнула половица, так бывает в деревянных домах, вечно в них что-то потрескивает, постукивает… само по себе… Эдна приоткрыла дверь в прихожую — так будет лучше слышно, если вдруг кто-то из маленьких заплачет. Она поправила парочку завалившихся набок сапожек. По маленькому окошку с хлестким шелестом метнулась ветка. Видимо, начинается гроза… Ветер кидал на крышу редкие капли с деревьев и какие-то обломанные сучья, дребезжал стеклами.
На дорожке, ведущей от калитки вдоль дома, послышался шорох гравия, словно придавленного медленными шагами. Может быть, чья-нибудь собака забралась на участок? Эдна посмотрела на стенку, мимо которой шла лестница наверх. Рядом с окошком, за которым сейчас кромешная тьма, была дверь. Ею никогда не пользовались, она всегда была заперта, ключи потеряны.
Когда Лессеты, приехав вчера, отправились осматривать дом и участок, чтобы немного освоиться, Эдна спросила мужа об этой двери. Айр ответил, что его друзья — молодая пара — строили свой дом "по частям" — вечно не хватало денег. Сначала сделали первый этаж, потом надстроили второй, потом пристроили террасу. В итоге внизу оказалось две двери во двор, и одной из них перестали пользоваться, чтобы лишний раз в дом холод не напускать ночью — и комаров днем. Потом как-то и ключи потерялись. Внезапно Эдна подумала, что наверняка у кого-то были еще ключи от этой двери, всегда ведь делают дубликаты и оставляют родителям, соседям...
От мысли, что где-то гуляют ключи от дома, где она сейчас одна с детьми, ей стало очень неуютно. Тут Эдна услышала, как застучали первые капли все усиливающегося ливня, небо осветила далекая вспышка молнии, но этот шум не мог отвлечь от отчетливого, очень страшного звука — кто-то заскрежетал снаружи ключом по замку той, вечно запертой двери! Эдна вскочила и прислушалась. Нет, звук пока не повторялся...
Что-то стукнуло в дверь, будто кто-то с досады кинул камень… ветер сорвал ветку? Ей стало страшно так, что ноги ослабли. Мурлыка тоже беспокоилась и ходила по прихожей, обнюхивая дверь. Эдна чувствовала полную беспомощность… Садовые участки с трех сторон окружены лесом. С четвертой стороны — поле и проезжая дорога. До самой близкой деревни — минут двадцать на машине. Сторож наверняка спит, напившись, в своей сторожке, да и не успела б она до него добежать, если кто-то бродит по их участку и пытается открыть дверь… Может попробовать потихоньку добраться до кого-то из соседей? Но как детей тут одних оставить?
Эдна схватила мобильный и набрала номер Айра. Конечно, его телефон выключен… Начала набирать все телефоны подряд — мамин, подруги… бесполезно… У мамы тоже отключен, у подруги — шипел и хрипел, только зря разбудила. «Когда дождь, особенно гроза — с мобильной связью тут глухо», — предупреждали друзья.
А если подтащить в прихожую посудный шкаф и загородить им дверь? От внезапного грохота Эдна вздрогнула. Какой ужасный гром! Удар прогрохотал почти над самой головой. Что за ночь! Со второго этажа послышался детский голос. Кто-то из детей проснулся — видно, тоже гроза испугала — и начал ее звать. Она побежала наверх, с ужасом думая, что если злоумышленникам понадобится, так они просто разобьют окна в гостиной или на террасе.
Дина сидела в кровати и терла глаза.
— Спи, зайчик, спи, просто дождь.
— Посиди… — полусонно сказала Дина и улеглась на подушку.
Эдна подтянула свисающее одеяло, села рядом, взяв дочкину руку в свою, погладила ее по голове, поцеловала, но при этом она все время прислушивалась — что там, внизу… Кроме монотонного шума непрерывно стучащих капель не было слышно ничего. Она прилегла рядом с дочкой, стараясь не шевелиться, чтобы уловить любой опасный звук. Если что, подумала Эдна, если услышу, как разбивается окно… но мысль эта мягко утонула среди других, менее связных, словно её страхи уносились прочь вместе с бесконечными потоками ливня. Эдна задремала…
Она проснулась утром часов в восемь, так всю ночь у Дины на кровати и проспала. Светило солнышко, чирикали воробьи… все было мирно и безмятежно… Эдна выпустила Мурлыку погулять и сама, надев сапоги, обошла вокруг дома. Никаких непонятных следов… хотя после грозы трава примята, и не поймешь… На дорожке, если что, должны были бы сохраниться отпечатки (ног, лап… или уж что там ночью шуршало гравием) — но ничего страшного она так и не заметила. Замок на калитке висел по-прежнему. Около двери (той, которая не открывается никогда) тоже ничего подозрительного, разве что валялась большая, сломанная ветром ветка, вот и все. И все же хорошо, что муж сегодня приедет.
Она поставила вариться кашу, вскипятила чайник, тут и дети начали просыпаться. За завтраком разговаривали обо всем подряд. Тим по утрам всегда был полусонный и ленивый, больше молчал, Лора возбужденно рассказывала, как ночью испугалась грозы:
— Я проснулась, вижу — как ударит молния, за окном прямо светло стало, потом гром как загремит! Я закрылась одеялом, с головой… Так было страшно.
— Я, кстати, в вашей комнате спала, — сказала Эдна, делая бутерброды с ветчиной и сыром.
— Нет, я тебя не видела, — сказала Лора и потянулась за бутербродом.
Эдна про себя усмехнулась — дети есть дети, вроде и рассказывают правду, а вроде и фантазируют, может, ей сквозь сон гром слышался, а все остальное просто приснилось.
— А я видел сон про чудовищ, — сказал Деник, двумя руками держа чашку с чаем и отхлебывая из нее.
— Ну-ка, расскажи, — предложила Эдна, подливая себе кофе.
Солнце светило ярко, небо было чистым и голубым, вечером должен приехать муж, с которым она ужточно ничего не боится, что ж, можно и о чудовищах поговорить.
— Мне приснилось, что они живут там, за дверью, ну за той, которая рядом с лестницей.
— Это дверь на улицу! — назидательно сказала Лора. — Что ж они, на улице жили?
— Нет, не на улице. У них там была комната, и еще другая там была у них дверь, они через нее выходили, там был садик, а эта дверь была заперта всегда, и ключа у них не было.
— А что они там делали? — полюбопытствовала Лора.
— Жили, и все. Они туда приехали рыбу ловить.
Эдна нахмурилась — ведь и ее ночью напугал шум за дверью. Но немедленно заставила себя вернуться в реальность — около дома ничего необычного она не увидела, значит, это все фантазии. И вообще, Лора права — если дверь на улицу, что ж они, на улице жили? Эдна усмехнулась. От детских страхов дошла до детской логики. Впрочем, отчего бы и нет?.. Подобное — подобным...
До семи вечера время шло в обычных занятиях, а около семи за калиткой послышались автомобильные гудки. Дети завопили от радости, даже Дина взвизгнула, поддаваясь общему возбуждению. Эдна еле заставила их надеть сапоги, и они, дружной толпой, побежали к калитке. Айр как раз вылезал из машины, он привез целые сумки — продукты, игрушки… как будто им тут до зимы жить, а не уезжать через два дня.
Перетаскали сумки в дом, причем Айр нес в одной руке две тяжелые торбы, в другой — Дину, ухваченную подмышки, она громко хохотала и болтала ногами. Эдна, оставшись на террасе, начала разбирать продукты, дети с шумом и гомоном снимали сапоги и куртки в прихожей. И вдруг раздался испуганный крик… За ним другой…
Эдна, уронив банку кофе, бросилась к детям. За дверью — той самой, ключа от которой не было, слышался какой-то шум… Да-да, нет сомнений, в замке что-то скрежетало… И кто-то с той стороны стал медленно, с усилием тянуть на себя дверь...
— Это они! — кричал Деник.
Дверь распахнулась — и с другой стороны раздался не менее ужасный вопль…
Несколько молодых людей, в футболках и джинсах, стояли на пороге. Видимо, они тоже приехали провести здесь пару-тройку осенних деньков.
Вместо ожидаемого выхода на садовую дорожку перед ними открылась немыслимая картина. В прихожей стояло семейство Лессетов — замершее от изумления, неожиданности и испуга. Молодые люди увидели несколько существ — два было побольше и четыре поменьше, двуногих, опирающиеся на хвосты, покрытые коротким мехом разных цветов (от светло-бежевого до темно-синего) с ног до головы, на макушке была шерсть чуть длиннее и другого цвета, тонкой полосой спускавшаяся по спину до кончика хвоста, темные круглые глаза, удлиненные морды...(лица?). Круглое оранжевое существо с длинным хвостом пряталось за сапогами и шипело. В лапах чудовища держали самые обыденные и нестрашные предметы — куртки, мобильные телефоны, упаковку апельсинов — но молодые люди не стали ничего больше рассматривать, они быстро захлопнули дверь и заперли ее на несколько оборотов...