Из воспоминаний Н.А. Рамазанова:
21-го [1852] февраля после обеда, раздался звонок в моей квартире и явился сильно встревоженный господин Аксаков, который объявил о смерти Гоголя.
...Нельзя было медлить, я позвал старика-формовщика Баранова, и через четверть часа мы уже были на Никитском бульваре в доме графа Толстого.
Гробовая крышка, встреченная нами у входа, подтвердила внезапную горестную весть.
...Когда я подошел к телу Гоголя, он не казался мне мертвым.
Улыбка рта и незакрытый правый глаз его породили во мне мысль о летаргическом сне, так что я не вдруг решился снять маску, но приготовленный гроб, в который должны были положить в тот же вечер его тело, беспрестанно прибывавшая толпа желавших проститься с дорогим покойником заставили меня и моего старика, указывавшего на следы разрушения, поспешить со снятием маски, после чего со слугой-мальчиком Гоголя мы очистили лицо и волосы от алебастра и закрыли правый глаз, который, казалось, хотел еще глядеть на здешний мир, тогда как душа умершего была далеко от земли.