Битый час школьница Надежда мучилась над сочинением, которое задала учитель русского языка и литературы Клавдия Ивановна. Тема попалась сложная – трагедия жизни Обломова.
Надя с серьезным лицом села писать сочинение. Открыла тетрадь и уставилась на чистый лист. Взяла ручку, повертела ее в руке. Тут ее осенило: ручку назвали ручкой, потому что берешь ее в руки и пишешь. Огооо, как интересно, надо Вальке позвонить рассказать, вот умора то. Надя вскочила из-за стола и ринулась в коридор к телефону. Но Надя была хоть и подростком, но человеком для ее лет достаточно серьезным и ответственным. Поэтому на полпути остановилась развернулась и пошла твердым шагом обратно в комнату и села за стол.
Она продолжила размышлять, – позвони этой Вальке так она начнет болтать не остановишь, она до утра может тараторить, а мне сочинение писать надо. Завтра расскажу, потерпит.
Неровным почерком Надя начала писать: Обломов персонаж хоть и ленивый, зато мечтательный…
Надя посмотрела на часы, уже половина десятого, а русский язык первым уроком. Стало быть до урока осталось всего 11 часов. Надя хорошо считала в уме, в классе по алгебре у нее твердая 5. Даа, она закусила губу, решительно не понимаю, зачем изучать эту художественную литературу. Я понимаю история – это всамделишно было, крепостное право там или восстание какое. А литература? Это ведь выдумки все, фантазии. Нафантазировать я и сама могу, вон младшему брату Ваньке, иной раз такое таких историй нафантазирую, так он уснуть полночи не может, боится привидений или зомби, ну смотря о чем расскажу, того и боится. А это ерунда все.
Гончаров, он ведь когда писал “Обломова” старался, и не думал, не гадал, что десятилетия минуют, а школьница Надя из-за сочинения его мучится будет. Да и не он виноват, а Клавдия Ивановна, Надя зевнула. Не нравлюсь я ей, знает, что я литературу не люблю, вот и задала, что посложнее, чтобы двойку влепить.
Ну ничего, я сейчас такое сочинение напишу, Клавдия Ивановна, ахнете! Вы еще потом его перед классом зачитывать будете, мечтала Надя. Вот увидите. И тут школьница представила восхищенные глаза Клавдии Ивановны, после прочтения ее сочинения. И как она ей говорит: Надя, это лучшее школьное сочинение за всю мою жизнь! А Люська отличница будет сидеть и локти кусать от зависти! А потом отправят её на конкурс юных талантов по литературе и там все умрут от восхищения и даже грамоту дадут. А мама обнимет погладит по голове и скажет: и в кого ты у нас такая, умница дочка и расплачется. И тут взяла ее такая гордость, что просто сил нет.
Глаза Наденьки начали слипаться, и она сама не заметила как заснула.
Надя вставай, ласковый голос мамы доносился из коридора вместе с топотом маленьких ножек. Топот то приближался, то снова отдалялся. Вот опять, нарастающий топот и мамин голос: Надя, опоздаешь в школу. Ваня уже давно проснулся.
Надя рассмеялась. Спросонья ей почудилось, будто это не её младший брат Ванька, а мама бегает по длинному коридору, туда сюда на маленьких тоненьких ножках, в безуспешной попытке разбудить Надю.
Девочка встала на ковер босыми ногами. Ступней ног коснулись приятные ворсинки. Она вытянула руки вверх и крикнула: встаааююю!
Вчера Надя заснула за письменным столом. Ночью папа помог перебраться ей на своё спальное место. Но об этом Наденька напрочь забыла, как впрочем и о сочинении про трагичную жизнь Обломова.
Мама приготовила завтрак. Надя зашла в кухню уже при полном параде: в вязаном темно-синем джемпере и белой блузке с кружевным воротничком, черной юбке в мелкую складку и двумя тугими косичками с вплетеными в них белыми лентами, завязанными в бант. Надя села за круглый стол напротив папы, уплетавшим яичницу. Брат Ванька сидел рядом и с еще большим удовольствием, чем папа, обгладывал корку черного хлеба.
Мама поставила на стол бутерброды с маслом и горячий чай. Ешь и бегом в школу, сказала она. Надя с радостью схватила самый большой бутерброд.
– Как сочинение? Вдруг спросил папа.
У Нади чуть кусок поперек горла не встал. Разве можно такое спрашивать во время еды, ей богу не прилично. Но папа этого не понимал, а только смотрел и улыбался.
– Хорошо ссочинение, промямлила Надя, а сама чуть под стол не свалилась. Даже есть почти перехотелось. Если то, единственное предложение можно считать сочинением, то хорошо, подумала она и откусила большущий кусок бутерброда, в надежде что папе будет стыдно приставать с вопросами к голодному ребенку.
– Смотри, Надька, учись хорошо, а то будешь рыбой на базаре торговать, сказал папа.
– Фуу, лыбой повторил беззубый Ванька и заржал во все горло, и так противно, что аппетит у Нади был испорчен окончательно. Брат истерически хохотал, пока папа его не щелкнул по носу. Но это его не остановило, а рассмешило еще больше.
Надя опустила голову и чуть не заплакала, до того обидно. Уж от кого кого, а от Ваньки она такой подлости не ожидала. Что ей на роду что ли написано рыбой торговать, а если и написано, так что тут смешного? Ничего, ничего Ванька, вырастешь узнаешь какого это домашку писать.
Когда будет у меня ребенок и случится такое что он не выполнит домашнее задание, так я его не оболтусом обзывать буду, а помогать. Например,позвоню в школу и скажу, что уехать нам нужно по очень срочному делу, к тете в Краснодар. Ни учитель, ни директор и слова поперёк не скажут, не усомнятся, надо так надо. Легко же взрослым живется, им верят, только потому что они взрослые. А детям, не то чтобы на слово никто не поверит, а еще всякие секреты утаивают. Спросит чего ребенок, а взрослые в ответ: вырастешь узнаешь, а потом удивляются отчего у них дети такие глупые.
Надя съела половину бутерброда и поспешила в школу, дома находится было не выносимо. Погода стояла мартовская, ещё морозная с утра, но пахло уже по весеннему. Даже птицы на ветках и те по весеннему щебетали.
Кабы не это дурацкое сочинение, подумала Надя, какое бы замечательное время было.
Школа располагалась в квартале от дома где жила Надя. Идти от силы минут 20. Надя шла стараясь наступать на самые обледенелые не посыпанные песком участки дороги. В её детской голове прокручивалась история, в которой Надя поскальзывается на льду и падает. Пытается подняться, но сломанная нога не дает сделать ни шага. Обступают Надю неравнодушные прохожие, и один из них говорит: "девочка, тебе срочно нужно в больницу, не шевелись, сейчас скорая помощь приедет".
А Надя отвечает: дяденька не надо скорую, мне в школу надо, сочинение отдать.
Увезут ее несчастную в больницу, и тут же приедет вся семья ее проведывать и конфет наверное привезут. Надя посмотрит на родителей жалобно, а на Ваньку укоризненно, вот видишь как бывает, а ты смеялся утром надо мной. А теперь я в больнице лежу.
Пока Надя фантазировала, благоприятный для падений участок дороги кончился и она вздохнула.
Вот и черный высоченный металлический забор, а за ним трехэтажная, почему то мрачная как никогда раньше школа. На втором этаже в кабинете русского языка уже горел свет, ребята наверное уже в классе достают из портфелей учебники и тетради, раскладывают на парте. А Люська небось самая первая пришла. Она всегда первая приходит, смотрите мол, Клавдия Ивановна, как я учится люблю.
На одном из столбов забора Надя заметила чью-то меховую шапку. А вдруг, подумала Надя, шапка не простая, а волшебная. Недавно мама читала Ване сказку про шапку-невидимку, наденешь ее и тю тю, прозрачный как воздух. Вот бы мне такую. Как бы все обалдели и Клавдия Ивановна тоже, если бы я ей фокус с шапкой показала. Надя остановилась в раздумье, а не попытать ли счастья, как вдруг услышала голос одноклассника:
– Надька, а ну стой! Сашка был последний по успеваемости в классе, хулиган и задира. Вот как бы мне сейчас шапка невидимка пригодилась, подумала Надя. До чего противный человек, этот Сашка! Одноклассник догнал её и дернул за рукав пальто.
– Чего тебе? Сказала Надя, приготовившись к злым шуткам.
Вид у него был миролюбивый и добродушный, а когда у Сашки такой вид значит ему от тебя что то нужно.