В архиве Гаврилы Романовича Державина есть рукопись стихотворения, которое посвящено одному из величайших немецких поэтов эпохи:
На холодного стихотворца
Кто ни единой мысли мне
В душе огнем не печатлеет
И так слова, как на гумне
Крестьянин в ветр мякину, веет, —
Тот скучен, холоден поэт:
Блистает пыль, а зерен нет.
Такую суровую оценку Державина получил знаменитый Фридрих Шиллер (1759–1805). Гаврила Романович отлично знал немецкий язык и интересовался немецкой поэзией. В его бумагах это стихотворение предваряет подстрочный перевод на русский язык шиллеровского «Дифирамба» (1796).
За ним следует примечание, в котором Державин делится своими впечатлениями от поэзии автора оригинала:
«Возвращая поэта, в котором по истине много ума, много знания и много прекрасных стихов, но — от того ли, что уж очень много, или что нет Пиндарова огня, который, подхватив, с собою возносит, или приятного нектара Горация, который вместе щекотит, учит и услаждает, — не прочел я ни одной пьесы без скуки. Столь-то разнообразны и странны вкусы человеческие! И столь-то впрочем это истина, что похвалы одне утомляют не токмо посторонних читателей, но и самого героя! ....... писания, ежели они не приправлены аттическою солью — нравоучения или сатиры — по крайней мере так мне кажется. Надобно причины сему искать во глубине сердца человеческого. Подлинно так; но о нем отнюдь сего сказать не можно».
Неудивительно, что ему оказались чужды мечтательность и сентиментальность Шиллера, более близкого русским поэтам-романтикам. Тем не менее, в своем творчестве Гаврила Романович не раз обращался к его поэзии. В 1806 году Державин опубликовал перевод раннего шиллеровского стихотворения «Laura am Klavier» в «Вестнике Европы». Годом ранее в «Вестнике» появилось сообщение о смерти Шиллера, что, вероятно, послужило для Гаврилы Романовича поводом обратиться к его наследию. Державин отправил редактору-издателю «Вестника Европы» Михаилу Трофимовичу Каченовскому рукопись стихотворения «Дева за клавесином», написанного белым стихом и основанного на произведении Шиллера. Еще до появления в печати перевод вызвал споры, о чем рассказывает Я. К. Грот:
«Каченовский, получив стихи и будучи недоволен ими, попросил Мерзлякова перевести ту же пьесу Шиллера, а между тем написал Державину, что его перевод не может быть напечатан, так как в редакции есть уже другой. Державин оскорбился и в резком ответе Каченовскому просил прислать стихи назад. Тогда издатель “Вестника” отправился к Дмитриеву [другу Державина и редактору его стихов] с просьбою объяснить знаменитому переводчику, что “Дева за клавесином” не напечатана по желанию Дмитриева. Дмитриев, напротив, находил это излишним, считая дело уже конченным, и тогда-то между ними произошел спор, имевший последствием взаимное охлаждение».
В итоге на страницах «Вестника» были опубликованы оба перевода. В 1808 году Державин включил это стихотворение в состав своих «Сочинений» под заглавием «Дева за арфою». Предлагаем ознакомиться с текстом в данной редакции:
Владеющим твоим перстам,
О Дева! Арфы над струнами,
Обестелесен, обездушен,
Я будто истукан стою.
Царица жизни ты и смерти
Сил правишь тысящьми – как Бог!
Благоговея, чуть шумит
Вкруг воздух, на тебя приникши;
Ко пенью твоему прикован
Стоит, кружася в вихре, век,
И тьмы веселия в безмолвьи
Природы всей к тебе влечет.
Волшебница! одно твое воззренье,
Один твой звук пленит всю тварь.
Полны гармонии душой
Из струн роскошно устремленны,
Как Серафимы вновь рождаясь,
Из неба порхают, блестят;
И как, истекши из хаоса
И вихрем зиждущим взнесясь,
Из мрака солнцы воссияли:
Твоих так гласов ток златый
Приятно – как сребристый ключ,
Журча, по камышкам катится;
Великолепно, важно, вдруг
Как грома с облаков органы;
Стремительно – вдали с утеса,
Как шумный пенистый поток;
Отрадно – как меж лип
Тенистых, благовонных
И шепчущих осин
Влюбленны ветерки дыхают;
Уныло, мрачно, тяжело –
По мертвым дебрям как ужасный шорох нощи;
И вой, протяжно исчезая,
Влечется слезною Коцитовой волной.
Но стой и мне поведай, Дева:
В связи ль с духами ты небес?
И тот ли их язык в Эдеме,
Музыка коим говорит?
Завеса от очес упала!
Затворы слуха отперлись!
О Дева! я дышу живее..
Иль огнь эфирный, очищая,
И вихрем в выспрь меня несет?
Мелькают сквозь небес раздранных
Младых духов мне в солнцах троны:
За гробом утрення заря!
Прочь, прочь с понятьем насекомых,
Кощуны, прочь! – есть Бог!
Автор текста — Юлия Дульцева, хранитель экспозиции Музея Г.Р. Державина и русской словесности его времени.