Художник - Александр Волков
_________________________________________
15 марта.
Здесь Mr. R дает две таблицы, которые молодой админ не в силах произвести.
И ПОЭТОМУ:
Надо отдать больше того, что имеем, чтобы получить больше того, что не имеем...
16 марта.
Тюрки.
Или воюют или торгуют.
R торгует.
– R, ты чем торгуешь?
– Своей самоуверенностью.
– О-о-о, этого товара у тебя валом.
И у государства есть гуманитарный долг, в том числе – продвижение литературы R.
А долги – не раны, они не заживают.
Тюрки.
Или поют или пляшут.
На разные голоса поют, а песни блудливые, непристойные, а пляски под них все два с притопом да три с прихлопом, с визгом да с кружением до одури…
R поёт и пляшет.
Пляшет и поёт.
Словно мухуй в паутине – всё тянет и тянет сладкоголосую прощальную арию.
R нельзя помешать, R можно не помочь. Когда-то кто-то думал о R как о существе уже погибшем, замученном алкоголем и нескончае¬мыми, неистовыми страстями. Как они ошибались. Для R это было бы слишком пафосно, предсказуемо и безысходно!
Rок и ПоRок.
Бой с тенью собственных амбиций, с призраками прошлого.
Нужно было время.
Кайф надоел.
Кайф саморазрушения.
Включился внутренний стержень.
Харизма.
Энергетика.
Талант.
– А талант не пропьёшь…
– А ты, R, пробовал?
– Пробовал. Hе получилось.
А была ли у R надежда?
Надежда была.
Шансов не было.
Не было бы времени, но время было.
То время, когда страсть к женщинам ещё не прошла, а страсть к алкоголю уже начиналась.
Надежда была – она погибает последней, потому что первыми погибают любовь и вера…
Разговаривание с самим собой.
Обида, когда твои мечты сбываются у других.
И другие, что повели себя, как противозачаточные средства.
А тут еще государство отсрачивает (тянет со сроками) – свои гуманитарные; долги.
Не отдаёт.
Тянет.
У R стало болеть сердце.
Как будто его сердце взяли – бросили в поле, а 22 дурака его пинали.
R жил в самом себе, вырабатывая античный характер и лик личности.
Общим, средним и крупным планом – R.
Ракурсы R.
Прекрасное (что не соответствует действительности) лицо.
С чисто кумысным выражением. Что соответствует действительности.
R – Инородный поэт Узбекистана.
С коротко остриженной умной головой.
С живыми мозгами, – пока ещё не забронзовели, пока ещё не окаменели…
17 марта.
* * *
Довольно думать о существовании Истины,
посидим лучше
среди цветущих роз;
Конечно, R не знает, как узнать того, кто знает,
не знает R и того, как избавиться от знаний...
R – типа просветлённый йогин.
Весь из себя – типа позитив.
Весь светел, чист, бел, свеж, ясен, весел, прост был R.
От него дорого пахнет: коньяком, одеколоном и сигарой.
Его плющит, прёт, вставляет и колбасит.
От всего.
- R, травку любишь?
- Да. И цветочки тоже.
- R, девочек любишь?
- Да. И мальчиков тоже…
18 марта.
Стоит март.
Всё начинается сначала.
В прозрачном от любви, горьковатом воздухе R чует обещание чего-то нового…
R:
- Пацаны, это моя планета!
19 марта.
Соседи гуляют.
Гости орут во всё горло, никто никого не слушает.
Все под градусом (кто больше, кто меньше), и никто ничего не соображает.
Отяжелев от плотной пищи и самогона – в любую секунду готовы вцепиться в ближайшее горло или слиться в одном хоре.
Как бог на душу положит…
В конце концов – хор перевешивает.
И они дружными голосами начинают извещать махаллю о том, что в случае, если герой песни умрёт и его похоронят, то родственники, к вящей их печали и унынию, даже не будут знать месторасположения его могилы…
В полифоническом оформлении это звучит тем более очаровательно, что исполнители находятся в весьма сублимированном состоянии и в трогательном единодушии с идеей мелодии…
Сила искусства…
P. S. Запах алкоголя не на шутку схватился с ароматом из палисадника перед окнами.
Сирень атакует и побеждает. Март как-никак.
20 марта.
Международный день франкофонии.
Франция.
Министерство франкофонии (поддержки французского языка, литературы, культуры за рубежом).
21 марта.
Всемирный день поэзии.
Навруз.
С Новым годом по лунному календарю!
… где-то на Северо-Востоке в старом ташкентском 13 трамвае застрял Дим Саныч.
Санта-K(а)лayc.
Застрял в слишком длинных придаточных, в слишком сложносочинённых и в слишком сложноподчинённых предложениях – путая их с коммерческими…
Дим Саныч – странный гибрид дореволюционного 18 века и авангардизма начала 20- го…
Кубики-рубики Дим Саныча – его фишка, мулька и пафос!
Его абракадабры, сюжеты, отрывки, куски, воспоминания, очерки, заметки, эссе, наброски, записи, картины, мысли, ксероксы, мемуары, стихи, стенограммы, пометки в библиотечных книгах, старые перфокарты от советских ЭВМ, цитаты без кавычек, стружки из мыслей, замечания из жизни замечательных людей, возлияния на лоне (природы), завывания в ванной.
Список его архива с годами рос и канонизировался.
Его живот округлился в подобие бочонка.
Сам он был похож на китайского божка – покровителя всех любителей пива…
И всё это, словно архаическая силлабика Тредиаковского и Кантемира (Хан-Темира), погружалось в нижние культурные слои археологических раскопок древнего городища Шаш…
С Новым годом, уважаемые аксакалы!
С Новым годом, «народные писатели», – с гробами заслуг и опыта на плечах!
С Новым годом, господа ташкентцы!
Среди вас – Дед Мороз, Кор-бобо – Дим Саныч, седой словно лунь – вымирающий вид, диковинные дикие побеги из литературно-исторического гербария.
22 марта.
Анжела:
– R, войди в меня по телефону: 178-51-94.
23 марта.
Шамшад Абдуллаев.
«Мы несём ответственность за качество своих иллюзий».
Ориентальная вязь, пейзажная импрессионистическая словесная живопись – с небольшими философскими отступлениями.
Нечто своеобразное, ни на что не похожее, но очень пластическое и впечатляющее…
Это Шамшад Абдуллаев, похожий на арабского шейха или на торговца сушёным урюком на маргиланском базаре.
С грустными глазами жертвенного животного.
Шамшад.
Изредка выходит на природу.
А природа – это все мы…
Далёкая скрипка среди близких балалаек.
Горделивая забывчивость…
***
Шамшаду
Салам брат шоир дивана
Наше время из сплава (как дамасская сталь)
Из нашего страха и из нашей же храбрости –
Переплетённых между собой словно сорок косичек
Одной Сари киз – единой сестры семи братьев
На окнах моих запылённых качнул занавески
Ветер ферганской долины
Пахнуло алайской арчовой парчовой прохладой
В глинобитной балахане –
Где когда-то сидели с тобою вдвоём
И молчали и говорили и пили зелёный чай (токсан беш)
Из глиняных пиалушек
Салам брат шоир дивана
Ты мастер стиха и красивых изысков
Отточенных фраз – Средиземное море
Плещется словно мираж
В пиале средней глиняной Азии
А за окном ветви старой урючины
Все в цвету – словно средиземно-
морские бабочки – стаи и стаи –
Прилетевшие с бризом прибрежным
Опустились на дерево облаком –
А может тряпицы паломников?
И в уйгурских миндалевидных глазах
Отчего итальянская грусть просочилась
На русскоязычном наречии…
Что ты молчишь мой брат дивана?
В твоих раненых ланьих глазах деликатное Эго –
Словно эхо долины – водий садоси…
Мой брат дивана а ты помнишь?
Мужская гимназия (сплошная гимн-Азия!)
Жёлтый жжёный кирпич – Alma mater –
Где мы русский, туземец, с тобою учили до революции –
Как Вова Ульянов и Керенский Саша –
Но совсем в разных классах
Генерал-губернатор живший в театре
И Дом офицеров
Синематограф «Новая эра»
И далее-далее «Космос»…
А рядом с «Мыслью» у самого-самого ЦУМа –
Это типа ферганская Дума –
Куприн. Александр. Иванович.
В ницшеанских усах и с насваем и с домашней авоськой –
Как памятник школе ферганской…
A letter to my friend Shamshad Abdullaev
“Salam” my dotty friend a poet
Our time is made of steel like Damascene steel
Of our fear and of our courage
Weaved together like forty plaits of
“Sary-Kiz” the only sister of seven brothers
The wind of Ferghana valley swayed dusty
Curtains on my windows with the small of
“alai-archa” blocaded freshness in an
A dobe building where we used to sit together
Keeping silent and speaking and drinking
Green tea (number 95) out of clay cups
“Salam” my dotty brother a poet
You are a master of poems and beautiful
Findings and polished style the Mediterranean
Sea laps like a mirage in cup of Middle clay Asia
Beyond the window the branches of the old
Apricot tree are blossoming as it Mediterranean
Butterflies a lot of them that flew
With a coastal breeze and rested on the tree
Like a cloud or rags of pilgrims?
And in Uigur almond-shaped eyes Italian sorrow
Seeped through in the Russian language
What would you like my dotty friend?
I can see tactful Ego in your wounded
Fallow-deer eyes like the echo of the valley –
“Vodiy sadosi”
My dotty friend do you remember our men`s
Gymnasium (a real anthem of Asia!)
Yellow burnt bricks – Alma Mater – where we
My native studied Russian together before the Revolution
The same way as Vladimir Ulyanov and Kerenskiy Alexander
But in absolutely different classes
A general-governer who lived in the theatre
And the Officer`s House the cinema “New Era”
And farther and farther “The Cosmos”
And near “The Thought” close to the Central
Deparment Store you could see Kuprin
Alexander Ivanovich with his Nitshe`s moustache
And a shopping bag in his hand as a monument
To the school of Ferghana
Translated by Mr. R.
24 марта.
По дороге на Бродвей R встретил насквозь пьяного современника.
Это был Виктор (Вектор) Раевский.
Завернули на пару в первую попавшуюся чайхану.
Живописная картина, натюрморт маслом – «Раевский в чайхане».
Тщетно требует водки там, где наливают чай.
Лучше водки хуже нету.
– Раевский, зачем вам писать стихов? Разве хороших стихов кончилось? Сколько их написано-переписано! Начнёшь читать – всей жизни не хватит. Зачем же вам тревожиться сочинять?
Молчит Раевский.
Натужным молчанием (шумно сопя и дыша), обиженным видом – давит, стоит над душой, требует (справедливости? если бы!) – чтобы R специально взял на себя право и ответственность санкционировать прав© Раевского.
А вокруг весна.
Пора великих превращений.
Взрывы зелени. Поразительно щедро, крупно, красиво.
Очумелые пчелы. Призрачна прозрачная архитектура летания птиц, мух и жуков…
Живописная картина, натюрморт маслом – «Раевский в пивбаре».
Раевский, R подтверждает вашу квалификацию как самого продвинутого адепта литературного объединения «Стоки»…
И льётся, льётся «Чимкентское» пиво – за победу поэзии, которой не суждено победить. И горе придется заливать таким же количеством пива, какое понадобилось для поддержания надежд…
25 марта.
Сайт знакомств.
Галерея невест.
С резюме, с фотографиями.
Они – одиноки, они – тихи, интеллигентны, скромны. Хотя как-то неловко, что сие последнее качество ими же и выставляется на вывеску и этим как бы само себя уничтожает.
Но до психологии ли тут, когда нужен супруг?
Желательно с жилплощадью?
Но вот вы договорились о встрече.
Вы надеваете свой самый лучший костюм.
Вы покупаете самый дорогой букет.
Вы едете по адресу.
Вы поднимаетесь, входите, звоните.
Малосемейка.
Первую минуту вам кажется, что вы не туда попали.
За правой дверью чьи-то руки, которые, по-видимому, ничем не брезгуют, давят, рвут и колотят на расстроенной гитаре «Владимирский централ – ветер северный…».
За левой дверью более благозвучно, но не менее громко гудит старая стиральная машинка.
А прямо, за стеной, неистовый детский рёв.
И все эти звуки веселья, труда и страдания, сливаясь вместе, кружатся, кидаются, отражаются от потолка, от стен, с грохотом падают вам на голову и снова отскакивают…
26 марта.
R и Анжела.
Анжела, прилипшая к памяти.
Первое свидание.
R решил так: белая рубашка, галстук синий, костюм серый.
Последнее решить было нетрудно, ибо серый костюм был его единственным приличным костюмом…
Улыбка.
Взгляд.
Молчание.
Много-много молчания…
Это было тогда, когда Анжела ещё не была той, кем она уже давно перестала быть…
Ах, Анжела, Анжела – молодая женива…
27 марта.
Международный день театра.
Театр. Грим для некрасивых, репетиции для бездарных.
Самое главное – чтобы костюмчик сидел. А костюмчик обязывает…
А вот если убрать из театра всех евреев, гомиков и всех цыган, то театра просто не останется…
Да-а-а…
Истина – это разбитое на мириады кусков зеркало, но каждый считает свой маленький кусочек целым зеркалом...
«Все вы правы и все вы неправы», – слышим мы слова
беспечного R, –
ибо каждый из нас считает свою тусклую лампу
светом яркого солнца...
Век удалялся на плече R.
Новое время, новая эпоха требует своих новых легенд и сказок.
R счастлив, что будет героем одной из них.
И сердце его радуется, отказавшись от «Почему» и занявшись поисками «Как»...
Новая эпоха будет жить с именем R на устах.
R – мистер Ноль, человек (чел) – бренд и неизвестно имя его.
R – стартовый отсчет нового тысячелетия с нуля.
Имя ему – никто, и звать его – никак, и количество его – легион …
Классика – его стиль.
Органика брутальности – его дух.
Манна небесная – его хлеб.
R – третья волна антиглобализма – после Ходжи Насреддина и Остапа Бендера.
Проза R – сказка будущего, зарождение нового этноса и новой лингвистической цивилизации на земле в отсутствие других альтернатив.
R – харизматически ориентированная личность…
Непроницаемая физиономия R, лукавый прищур – весь в пращура…
Осторожно – R!
R окружает толпа поклонниц при освящении вод и раздаче хлебов – но его медитации мало кому нужны.
Ученики и адепты, почтительно взирающие на его хламиду или хитон, расписанный золотыми рыбками, – прикидывают шансы на его вселенский статус.
Занавес открывается!
R будет командовать хором и дирижировать парадом.
И не уйдет со сцены – пока не выгонят…
28 марта.
Рауф Парфи умер 28 марта 2005 года в возрасте 61 года – у него отказало сердце…
В последние дни своей жизни Парфи просил никому не говорить о его болезни, он не хотел, чтобы кто-нибудь видел его в таком состоянии.
Он знал, что скоро умрёт.
Его жена Сульхида спрашивала: «Где и что у вас болит?», он отвечал:
«Я разваливаюсь на части…».
Рауф Парфи.
Народный поэт Узбекистана.
Дервиш.
Суфий.
В узбекской поэзии – роль Иоанна Предтечи.
Умер.
После себя оставил двухтомник:
первый том – «Молчание», второй том – «Безмолвие».
В каждом томе – по 300 страниц белоснежной библейской бумаги.
Чистой – без ничего – бумаги.
Только на обложке и титуле: имя автора и название.
Перевод с узбекского – R.
Пусть читатель книги вообразит, какие стихи мог бы написать поэт.
И переводчик – перевести.
Пусть дух захватывает, – какие страницы книги! – чистые, белые…
Это книги о прощании с миром…
И пусть каждый задумается, что такое «Молчание» и «Безмолвие» поэта…
29 марта.
Вы никогда не замечали, что саранча и радиоволны свободно переходят границы?
Сегодня на отрядном месте (г. Ташкент, Бродвей, кафе-юрта «Кайнар» у Гули) состоялась встреча R и принца Музаффар-хана без галстуков. Под девизом «Морально, Легально и Наверняка!»
Приняли постановление по бюджету — принять без счёта! Вас – учёных – до хрена, а людям – жрать нечего…
Написали открытое письмо Геннадию Михайловичу:
«Геннадий Михайлович, уважаемый Вы наш человек!
Вы лавы гребёте совковой лопатой, а мы Вам предлагаем экскаватор.
Но с одним условием – без лопаты.
В экскаваторе для лопаты – места нет, и её воспримут как орудие агрессии.
Вот если Вы возьмёте вместо лопаты цветок лотоса – Welcome to наш экскаватор!»
Подписали:
«Соглашение по свободной миграции радиоволн, саранчи и гастарбайтеров».
Отдельным пунктом:
"Отправить писателя и художника Вячеслава Аносова в творческую командировку в Казахстан. Гастарбайтером…"
По изучению жизненного опыта и зарабатыванию казахской национальной валюты – тенге»…
Внезапно и неожиданно из-за кустов появился пьяный Раевский.
В надежде выпить ещё.
Появление Раевского было предопределено.
С выражением прочитал цикл своих стихотворений из чёрной (кожзаменитель) папки.
Да, такие стихи за колбасу не купишь.
Тексты понятные, а кто не понял – пусть платит.
За учёбу.
Желательно – водкой…
Встреча без галстуков закончилась совместным и дружным пожиранием бешбармаков.
Витя – официант прислуживал…
30 марта.
Начался тридцатый день марта. Снова R. От первого лица…
R начал было писать, но тут же встал из-за стола, потом он открыл книгу, прочёл несколько строк и снова закрыл, потом налил себе коньяк, задумчиво осушил рюмку маленькими глотками, открыл другую книгу, закрыл и эту, вздохнул, закурил, снял телефонную трубку и положил обратно: кому звонить?
R выпил вторую рюмку коньяка, не спеша. Когда пьёшь с раздумьем, коньяк действует не только вглубь, но и вширь…
От природы R больше склонен к раздумью и безделью, чем к труду, однако время от времени длительное безденежье вынуждает R пускаться на поиски работы – ведь раздумья столь же неприбыльное занятие, как и безделье.
Пятнадцать лет R был хроническим безработным.
И пятнадцать лет R с достоинством нёс свою паузу.
И R сидит целыми днями наедине с бутылкой, тоской и халатом.
Остается одна писанина, замешанная на школьных воспоминаниях.
И тема «А ты помнишь, как…» поистине неисчерпаема…
Ушла эпоха, которая была R матерью.
R стоит по брюхо в ушедшей эпохе и видимо уже не вылезет…
В детстве R хотел быть знаменитым, как герой, чтобы быть счастливым, как простой обыватель. От всех надежд и желаний осталась ироническая горечь, история потерянности и блуждания…
Иногда бывают дни, когда хочется жить…
Тут же порхает, словно бабочка, женское имя – А н ж е л а…
– Отдал бы за это всё, да и мало!
31 марта.
Выступление R в литературном объединении «Стоки».
R явился на выступление небритый и немножко помятый.
Иногда он потряхивал головой и прислушивался, словно проверяя, всё ли там в порядке:
«Ах, милые дамы, я пришёл к вам, чтобы высотою ваших эстетических взглядов измерить бездну моей низости…»
И R стал читать им свои похождения.
Пожилая еврейка с усиками и манерами отставной чекистки стала возмущаться: «Ах, зачем вы, мистер R, употребляете слова и выражения в стиле поручика Ржевского?!»
И тогда, чтобы оправдать гормональный взрыв своей прозы, R зачитал дамам отрывок из письма Пушкина Вяземскому 1823 г. из Одессы в Москву:
«…я желал бы оставить русскому языку некоторую библейскую похабность. Я не люблю видеть в первобытном нашем языке утончённости. Грубость и простота более ему пристали. Проповедую из внутреннего убеждения, но по привычке пишу иначе…»
Но морально устаревшим дамам уже и Пушкин был не Пушкин, и тогда R стряхнул прах со своих бермудов и сандалий:
«Я не настолько богат, чтобы публично позориться, да ещё и бесплатно. Посему – если вы захотите, чтобы я выступал – гонорар за позор будьте добры. На стол. На мой письменный стол. Баксами…»
R не виноват, что пишет – как разговаривает, и разговаривает – как пишет.
И занимается заменой связи хронологической – связью ассоциативной.
И занимается заменой поисков красоты поисками подлинности.
И защищает права мата на литературное гражданство.
Когда R родился – он разговаривал на марсианском языке: без подлежащих, без сказуемых – одними местоимениями и междометиями, иногда просто знаками препинания.
Когда R стал писать, он писал на том же марсианском языке – без подлежащих, без сказуемых, одними местоимениями и междометиями, иногда просто знаками препинания…
Как сказал Козьма Прутков – старший брат мистера R: «Если в заборе торчит гвоздь, а написано всего три русских буквы – не верь написанному. Там гвоздь…»
А как ещё добавил Барков – двоюродный дядя мистера R: «Если в заборе – дырка, а написано все пять русских букв – не верь написанному. Там всего лишь дырка…»
Великий очевидец эпохи – R.
Это вам не Тарзан – с конскими глазами и яйцами.
Чтобы о нём не говорили перезрелые лолиты.
Индустрия попсы для них – искусство.
И поэтому:
оперу они измеряют по Баскову,
балет – по Сволочковой,
кино – по «Ночному дозору»,
литературу – по Павлику Шуфу,
а температуру – по Фаренгейту…
Художник - Александр Волков.
(Продолжение следует)
Комментарии -
Даниил
Это и хроника, и ее документально-художественное осмысление, и критико-литературоведческое исследование, и человеческий портрет героя книги, и огромное полотно, отражающее эпоху, а в целом — большое эпическое повествование!
Есть интроверты и экстраверты — Mr. R то и другое в гигантских долях. Все одеяло мира он тянет на себя. Населив свое творчество количеством людей, равным целому немалому народу, он пишет исключительно о себе… Дать портрет Mr. R невозможно — модель неусидчива и не влезает ни в один холст…
Двойной взгляд на персонажа и человека R.
Рифат Гумеров — прообраз героя литературного произведения? Почему бы и нет!
Достаточно обратиться к роману…
И биография продолжается.
Наталья Лясковская
не в своем уме
#уработалась)
А у вас так бывает, что вот когда вы отредактируете 80 страниц прозы в день, и кончики пальцев уже обретут повышенную чувствительность, потому что ногти с одной стороны стерлись, и в глазах синяя какая-то муть и все расплывается, зато на клавиши и смотреть не надо - пальцы сами лупешат куда следует, и вы начинаете что-то такое изображать, как будто пианист фигачит по клавишам - с отрывом и тырырыррр, тыр-тырррр, и потом снова - туки-тук-тук-тук, и даже в раж входите, и кураж появляется, словно вы в концертном зале им. Чайковского какую-нибудь там кантату или канцону исполняете, а зрители сидят, глаза у всех - по пятаку, не дышат, и вот-вот грянут аплодисменты, переходящие в овацию и крики "браво!", "браво, маэстро!"... а потом оглянетесь вокруг - ан нет, все та же бедная избушка, где же кружка, вы в ночнушке, никаких зрителей, только Коля в соседней комнате говорит по-английски с модуляциями - записывает сюжет какой-то...
Эх!