Дом №37 на Тверской в Питере. Перед подъездом, возле покрашенного заборчика в цвета радуги еле дышит лавочка. Краска чуть облезла на солнце, ножки подкосились, и обосцаны лохматыми шпицами, но держится.
На этой лавочке бдят проходящих пассажиров 70-летние бабули в платках.
"Ивановна, твоя соседка напротив совсем стыд потеряла. Ходит в юбке, короче, чем трусы моего деда"
"Пфф..." полязгала вставной челюстью Никитишна "Совсем стыд потеряли, курвы"
Неожиданно голубки, клевавшие крошки хлеба, шелуху от семечек вспорхнули ракетой вверх. Тормозные колодки Джипа Чирроки завизжали свиньей прямо перед подъездом. Щелк. Дверь подалась, из салона выглянули черные туфли из кожи крокодила, малиновый пиджак и засаленная морда шире, сковородки.
Окинул браток стеклянным глазом, прищурился и зашевелился его острый язычок
"Вы бы откатили свои морщины с моего подъезда, старые клуши"
"Что ж ты икра жабная на нас ругаишься. Мои морщины не трожь, а то харчок на твою лысину приземлится. Вот попрошу Ванюшу своего"
"Ну если у него в трусах есть храбрость, пусть подтягивается к часу ночи за гаражи. Я ему по мастям разложу, чем он дышит"
"Оке, Рембо в пиджаке. Передам"
К часу ночи 5 Гелендвагенов подскребли к гаражам, 13 откормленных бычков с калашами и битами томятся в ожидании Ванюши. Альфа браток плюет на землю и поплыл к бабке. Возле подъезда свистнул соловьем, запулил камень в окно бабки и заржал на всю Тверскую
"Бабка, ну и где твой Ванюша"
Бабка из форточки высунула седую макушку
"Да леший его знает, где он. Он же у меня снайпер"