Прежде, чем я предложу вниманию читателей завершающий раздел записок о его судьбе, приходится сделать следующее уточнение.
Я готовил данную публикацию на основании документов, которые держал в руках, работая в Военно-историческом архиве в Лефортово. И уже высказывал предположение, что где-то, быть может, в архивах других ведомств, хранятся документы, которые более подробно освещают судьбу этого незаурядного человека.
Так вот, в неоднократно уже упоминавшейся книге Валерия Глушкова «Николай Дмитриевич Артамонов – военный геодезист и картограф» рассказывается о деятельности нашего героя в период Русско-японской и Первой мировой войн. Переписывать книгу другого автора, тем более, со ссылками на материалы, почерпнутые в других источниках – как-то не то. Потому я просто отсылаю читателей, которых заинтересовала эта личность, к упомянутой книге.
Ну а я оставляю ту концовку, которую сам подготовил. Тем более, что она не противоречит упомянутой книге.
.
Дальнейшая судьба Артамонова протекает более или менее гладко и спокойно. Он регулярно получает звания, дойдя до чина генерала от инфантерии (генерала армии, говоря современным языком). Продвигается по служебной лестнице: начальник Военно-топографического училища; начальник Военно-топографического управления Главного штаба, с оставлением по Генеральному штабу; член Военного совета; несколько раз исполнял обязанности начальника Генерального штаба... Его мундир украшают новые и новые награды: ордена Святого Благоверного Великого князя Александра Невского и бриллиантовые знаки к нему, Владимира 1 и 2 степени, Белого орла, Станислава, Анны... Он избирается почетным членом Русского астрономического общества; членом Конференции Николаевской инженерной академии (той самой, из которой в свое время был с треском изгнан); членом Военно-ученого комитета Главного штаба...
Но главное достижение Николая Дмитриевича в этот период, за которое его имя должно прочно войти в военную историю, - это то, что он поднял военную топографию на приличествующую ей высоту. Невозможно подсчитать количество военно-топографических и военно-геодезических работ, выполненных под его руководством и отредактированных им.
Вот лишь одна из записей, сделанная в послужном списке Николая Дмитриевича Артамонова в апреле 1904 года: «Государь император, обозрев в залах Зимнего дворца геодезические, топографические и чертежные работы, произведенные в 1902-1903 годах чинами Генерального штаба и Корпуса военных топографов, а также издания Генерального штаба, Николаевской Академии Генерального штаба и Военно-исторической комиссией при Главном штабе и оставшись совершенно довольным их исполнением, соизволил объявить... монаршую благодарность». Аналогичные записи датируются маем 1906 года, апрелем 1908, маем 1910...
Конечно, он был не один. Однако он сыграл не последнюю роль в том, что в России военная топография и картография обрела должный авторитет.
.
Финал нашей истории печален.
Один из последних указов, подписанных Николаем II незадолго до отречения, касался нашего героя. Согласно этому документу, престарелый генерал должен был служить до «истечения того года, в который закончится война». Николаю Дмитриевичу Артамонову не удалось воспользовался этой царской милостью. В марте 1918 года он обратился в Народный комиссариат по военным делам с просьбой об отставке и назначении ему пенсии. 22 июня того же года пенсия ему была назначена в размере 2.145 тогдашних дешевых и постоянно дешевеющих рублей. В год.
А проживал он по адресу: Петроград, ул. Разъезжая, д.10, кв.3.
И как тут не воскликнуть вослед Фоме Кемпийскому, жившему на рубеже XIV-XV веков: «Sic transit gloria mundi» - «Так проходит слава мира!».
…На этом заканчивался данный материал изначально. Однако жизнь нередко преподносит нам сюрпризы.
Когда сокращенный вариант данной статьи был опубликован в Интернете, я получил письмо от внучки нашего героя, Натальи Колчановой. Оказалось, что она активно занимается биографией своего предка. В частности, у неё есть фото Николая Дмитриевича, где он запечатлен в чадре женщины-мусульманки, некоторые другие уникальные документы.
И теперь уже первоначальный вариант концовки очерка не кажется столь пессимистичным. Нет, не прошла слава, жива она, пока память о Николае Дмитриевиче лелеют его потомки, пока его портрет висит в военном музее в Софии, пока выходят о нём публикации.