Для своих восьмидесяти с лишним лет Мария Александровна оставалась довольно бодрой старушкой. Практически не болела, по крайне мере, соседи ни разу не видели, чтобы ей вызывали скорую помощь или она кого-нибудь просила сходить в аптеку. Сама ходила по магазинам, оплачивала коммунальные услуги, а по вечерам, когда было тепло, судачила с соседками на лавочке.
- Это все потому, что детей у Марии нет, - злопыхали бабульки живущие в одном доме с Марией Александровной, - конечно, хорошо жить одной, да еще и с приличной пенсии, ни детей, ни внуков, которым нужно то в день рождения, то на праздники денежку дать! А нервов-то сколько они за всю жизнь вымотают, а переживаний, когда растут, на ноги становятся!
В общем, во всем Марии Александровне, по мнению окружающих, в жизни везло.
Квартиру они с мужем получили в приличном доме. Пока Иван Никандрович еще жив был, успели неплохой ремонт сделать – мужчина же не простым работягой был, а какую-никакую должность в районе занимал! Вот и выделили ему, как партийному функционеру в элитном, по тогдашним меркам, жилье.
Правда, Иван Никандрович вот уже как лет двадцать назад в мир иной отправился, а Мария живет себе поживает и в ус не дует.
Бабульки по своей натуре – любопытные особы. Вот и начали спрашивать, кому квартира после смерти Марии достанется.
Та на вопрос не обиделась, понимала, что два века ей все равно не отмерено, рано или поздно придется к мужу на небеса отправляться, вот и объяснила, что раз своих детей не имеет, племяннику хочет квартиру оставить. Пашенька ее родной младшей сестры сынок. Валентины уже тоже давно нет, молодой совсем умерла, а Паша хорошим парнем вырос. Выучился, женился, вот только до сих пор с семьей по съемным хатам мыкается.
- Все ему оставлю. Квартира моя – не какие-то, конечно, хоромы, но все же лучше, чем ничего! – объясняла Мария Александровна соседкам, - а Пашка с Леной, что со мной случись, за мной доходят. Не просто так, естественно.
Пашу, племянника пенсионерки, соседки прекрасно знали. Он и правда, каждый день да через день к тетке наведывался. О здоровье справлялся, на машине ее возил, куда надо. А летом обязательно в лес они ездили, уж больно Мария до лесных даров охочая была. И все заготовки, что из ягод-грибов делала, обязательно Паше отдавала.
Однажды Татьяна Степановна, соседка, спросила:
- Ты, Мария, конечно, извини, но ты деньги-то себе на похороны откладываешь?
- Зачем? – искренне удивилась та, - неуж-то Паша меня не схоронит чин по чину? Пенсия у меня хоть и приличная, но я сейчас пожить хочу и ни в чем себе отказывать не собираюсь…
Так в свое удовольствие Мария Александровна прожила еще несколько лет. Паша за это время, уставший ждать наследства от престарелой тетушки, давным-давно взял ипотеку и расплачивался за нее, но родственницу не бросал. Мало ли, отколется квартирка, деньги-то не лишние.
В июне Марии Александровне должно было исполнится 90, юбилей, значит. Отмечать она его решила широко – мало ли, вдруг последний раз. И в аккурат накануне торжества и случилась с ней оказия.
Утром к Татьяне Степановне прибежала взволнованная соседка Мариночка, живущая этажом ниже.
- У вас же ключ есть от квартиры Марии Александровны? Чувствую, что-то с ней случилось – всю ночь у нее телевизор говорил. А она спать, насколько я знаю, после программы время ложится.
Женщины зашли в квартиру и обомлели – юбилярша лежала возле своей кровати, в ночнушке и бигудях с пультом в руке. Видимо, приготовилась отойти ко сну, тут ее старуха с косой и настигла.
- Свят-свят, - перекрестилась Татьяна Степановна, - надо полицию вызывать.
- Какая хорошая смерть, - даже с каким-то восторгом произнесла Мариночка, - приготовилась, помылась, и никого не намучив, ушла ровно в свое девяностолетие.
Сообщили о кончине Марии Александровне и Паше. Тот, естественно, примчался. А когда покойницу увезли, мужчина кинулся проверять ящики комода. Но, к своему удивлению, завещания на свое имя не нашел. На найденной сберкнижке Марии Александровны лежало всего несколько тысяч, налички также было немного.
Кинулся к нотариусу. Оказалось, что квартира родственницы была не приватизирована, а значит, отходит государству.
Ох, и рассердился на тетушку Павел. Заявил соседкам, раз ему ничего не досталось от нее, то хоронить тетушку он не собирается. Хлопнул дверью и укатил. Даже венка на похороны не купил!
Пришлось всем соседям скидываться с миру по нитке и провожать Марию Александровну в последний путь. До совести Павла так достучаться и не смогли, а через какое-то время муниципалитет выставил квартиру пенсионерки на торги.
Спасибо, что прочитали. Буду благодарна за лайки и подписку.
