Всем добрый вечер!
Представляем Вашему вниманию литературное сочинение неизвестного автора, посвящённое вымышленному событию в истории Шарташа.
Помещено было сочинение в старообрядческом журнале "Церковь" в 1912 году и было призвано показать о гонениях и притеснениях старообрядцам Урала со стороны горных властей в прошлом столетии. Аналогичная заметка вышла и в журнале "Исторический вестник". Основой повествования стали события 1839 года, когда за беззаконные браки несколько шарташских семей были подвержены высылке. По мнению автора сделано это было из-за презрения к "древлему благочестию", а не из-за нарушения законов. Также автор считал, в 1912 году селение Шарташ было пустующим...
"В 40-х годах прошлого века в семи верстах от Екатеринбурга находилось село Шарташ, населённое трудолюбивыми великороссами. Все обитатели села отличались своим здоровым видом, красивою наружностью, трезвостью и опрятностью – качествами, которые не особенно часто встречаются в жизни русских, простолюдинов, особливо в горнозаводских селениях. Жители Шарташа, правда, также числились «непременными горнозаводскими рабочими», но все они были правоверными последователями «древлего благочестия».
За эту-то приверженность шарташских обитателей к старообрядчеству село их подверглось в одно прекрасное утро полному разгрому и было, так сказать, вычеркнуто из географической карты России, как знаменитые поселения духоборов на Кавказе, которые были частью сосланы, частью эмигрировали в далёкую Канаду, при содействии Л. Н. Толстого.
Когда шарташцы появились около Екатеринбурга – точных сведений не имеется [по сведениям Н.К. Чупина - в 1722 г. - Прим. ред.]. Возможно, что село основано какими-нибудь выходцами из отдалённейших мест нашей родины вскоре после покорения Ермаком Сибири или, пожалуй, до появления его за Яицкими горами. Известно, что протопоп Аввакум во время ссылки своей в Сибирь нередко посещал Шарташ [в 1901 г. аналогичная история о якобы посещении Шарташа Аввакумом была помещена в журнале "Урал", но была встречена критикой, а сам миф о визите протопопа назван "легким рассказом" - Прим. ред.]. На древность села указывают и сохранившиеся постройки.
Однажды в Шарташе получено было от высшего начальства строжайшее распоряжение, чтобы в окнах домов были исправлены всё рамы, чтобы в них не было бумаги или слюды, заменявших в то время стёкла, чтобы дома были выкрашены заново, а проезжая дорога – выровнена, посыпана песком, чтобы домашний скот не бродил по селению. Домохозяевам же приказано было находиться безотлучно дома.
Для наблюдения за исполнением всех этих приказов прибыл исправник Киселев, который перепорол с места в карьер всех тех, кого налицо не оказалось, или у кого труба не была особенно тщательно выбелена, – он не пощадил даже тех, которые отсутствовали, вследствие похорон близких людей – отца или жены [?].
Собрав всех жителей села, Киселев объявил им, что к ним едет сам генерал В. А. Глинка, знаменитый тогда временщик [?] и гроза всего Урала, верный исполнитель велений всесильного Клейнмихеля. Зная аракчеевские наклонности своего начальства, исправник расставил всех жителей в шеренгу, по-солдатски, и принялся обучать их, как они должны приветствовать важного генерала и отвечать на его вопросы.
Но вот раздалась команда Киселева:
– Его высокопревосходительство! Шапки долой! Стоять смирно!.. Не смей дохнуть и шевелиться!..
Скоро показалась коляска, запряженная вороными конями цугом, и из неё выскочил одетый во все доспехи своего величия старик, которого толпа приветствовала по-военному.
– Я желал бы, – начал Глинка, – чтобы всё жители Шарташа бросили старые религиозные заблуждения и приняли назначенных правительством священнослужителей, изгнав бродяг, исполняющих у вас духовные требы. Так отвечайте же мне сейчас: желаете ли вы иметь законных священнослужителей? А иначе… плохо вам будет!..
Из толпы выделился глубокий старец с лицом патриарха и дал грозному генералу такой ответ:
– Ваше высокопревосходительство, с нашим телом вы вольны делать, что будет угодно: оно во власти начальства, но дух наш принадлежит Единому Богу!.. От священников, предлагаемых правительством, мы ничуть не отказываемся, но от таких, которые служили бы по древним обрядам, который нам разрешил исполнять и в Бозе почивший император Александр Благословенный, за которого мы всё молимся от чистого сердца и денно и нощно…
– Молчать! – прервал генерал говорившего, – смеете не повиноваться!.. я здесь царь и бог! Кто посмеет меня ослушаться – упрячу туда, куда и ворон костей не нашивал. В каторге, в земле, в рудниках сгною, что и праху не найдёте!..
И тотчас по приказанию Глинки была составлена ведомость влиятельных старообрядческих семейств – более 100, – которым угрожала ссылка на каторгу. Все назначенные в ссылку считались крепостными горного ведомства [обычно ссылали шарташских раскольников в Турьинские рудники - совр. Краснотурьинск].
Мужчинам было запрещено совместное сожительство с женами и детьми, последних велено именовать незаконнорожденными с отдачей в кантонисты, а матерей – «девками»: за нарушение запрета о совместном сожитии сажали в казематы и наказывали нещадно розгами…
Прошло два года. Оставшиеся в Шарташе продолжали упорствовать, – и Глинка велел «убрать их с глаз долой». И село было «упразднено».
Года три тому назад... вернулся на старое пепелище [?] 80-летний «каторжанин» Кунавин, единственный оставшийся в живых обитатель некогда цветущего села Шарташ, чтобы умереть вблизи дорогих ему могил его родителей…
Так расправлялись со старообрядцами в доброе старое время. Но и позднейшие современные нам последователи «древлего благочестия» могли бы рассказать немало о претерпенных ими гонениях за веру…"
По материалам:
Разорённое и упразднённое старообрядческое селение // Церковь. 1912. Вып. 15. стр. 364
#уральское село
#уральская вера
#старообрядцы
#военное дело на Урале