Викентий с трудом припарковал свою новенькую девятку возле ночного клуба «Правда». Такое неожиданное название клуб унаследовал от кинотеатра, находившегося в этих стенах в советское время. В школьные годы Викентий часто бегал в киношку именно сюда, неподалеку от дома. В начале девяностых кинотеатр захирел, потом и вовсе закрылся. А к миллениуму появились оборотистые люди, арендовали пустующее здание и устроили в нем ночной клуб. С ремонтом и интерьером особо не парились: повесили в фойе под потолком зеркальный шар, установили парочку театральных софитов с цветными фильтрами, на маленькой эстраде в центре зала устроили пульт диджея, в буфете на галерее, опоясывающей фойе, организовали бар со стойкой и модными табуретами – вот и все дела. И молодежь повалила валом! Не так-то много существовало в те годы в провинциальном городе мест, где можно оторваться по полной.
Этим вечером в клубе была, как говорится, полна горница. Викентий поднялся на галерею, чтобы сверху высмотреть свою компанию. Внизу в мерцающем отраженном свете ритмично колыхалось озеро из голов и рук. Стаса он заметил почти сразу. И не только из-за высокого роста, но и потому, что он танцевал медляк. Все вокруг скакали в одном темпе, а Стас двигался в другом. Викентия неприятно удивило то, что танцевал он в тесных объятиях с Викой. Вообще-то Вика в их компании считалась его девушкой. Он познакомил с ней ребят, устав от насмешек, что у него, маменькиного сыночка, наверное, и девушки никогда не было. Если по чесноку, то это так и было, а Вика была дочкой маминой подруги. Обе мамы мечтали породниться и всячески подталкивали детей друг к другу. Вика с Викентием с детства вместе бегали в киношку, ходили с родителями в совместные семейные походы, обменивались книгами и учились целоваться. Этим их отношения и ограничивались. Викентий почти привык к мысли, что Вика когда-то станет его женой (потом как-нибудь, после универа) и вид ее обнаженных рук на шее Стаса был ему неприятен. Он пошел было к лестнице, но передумал, вернулся на свой наблюдательный пункт на галерее. Чтобы не торчать у парапета, сел на высокий табурет возле стойки и заказал мохито.
Боковым зрением заметил сидящую рядом крашеную блондинку. Челка с жестоким начесом уложена надо лбом в кок и щедро залакирована. На тощем торсе болтается расшитая блестками маечка. Мини-юбка слишком свободна для мальчишеской задницы. Туфли на платформе и квадратном каблуке громоздки для худых ног, словно копыта. Девушка крутила нервными пальцами почти пустой бокал. Заметив взгляд Викентия, сказала негромко, куда-то в пространство:
– Косячок хочешь?
– Что? Вы мне? – удивился тот.
– Кому же еще? Курнуть, говорю, хочешь? Есть отличная маруха.
– Я не курю.
– А… понятно. «Я не такая, я жду трамвая…» Ну тогда… угостите даму мохито. Или мама денежек не дала?
Викентия ее насмешливый тон задел, небрежным жестом он показал бармену два пальца. Тот кивнул, поставил перед «дамой» один коктейль и принялся смешивать второй. Внизу, среди танцующих, поднялась суматоха, музыка, взвизгнув, замолкла, в зале появились милиционеры.
– Граждане, без паники! Проверка документов. Выходим по одному, – надрывался динамик.
Блондинка побледнела, схватилась за свою сумочку, посмотрела испуганным взглядом на Викентия.
– Я с товаром… Посадят! А если избавлюсь – так мне не расплатиться… Придумай что-нибудь, студент, а?!
– Откуда знаешь, что студент?
– Так у тебя на лбу аршинными буквами…
Викентий на минуту задумался, потом кивнул, спрыгнул с табурета:
– Пойдем, авось выгорит.
Он схватил за руку собеседницу и потащил ее сквозь толпу в противоположную от входа сторону. Перед дверью мужского туалета девушка выдернула свою руку, в глазищах плескался страх.
– Т-ты что? Я не такая!
– Ты ждешь трамвая? – отыгрался Викентий. – Да не бойся, нужна ты мне… Просто только здесь окно без решетки и форточка открывается. Мы в детстве через нее лазили в кино без билета. Если, конечно, ее не забили.
Форточку действительно удалось открыть. Блондинка как кошка протиснулась в узкое отверстие и оказалась на свободе. Викентий и пытаться не стал, спокойно пошел к выходу, ему бояться было нечего. Выйдя из клуба, поискал глазами свою компанию, но их уже и след простыл. Пошел на стоянку к своей машине. Из-за угла к нему бежала, балансируя на своих туфлях-копытах, новая знакомая.
– Эй, студент, не бросай меня, выручи в последний раз!
Викентия это стало напрягать.
– Что еще? – спросил он недовольно, однако увидел, что девушка дрожит от холода в своей маечке и смягчил тон. В начале мая ночи еще слишком прохладные для ее наряда.
– Моя ветровка осталась в гардеробе, а туда щас не попасть. А х-холодно! Подбрось до дома, а? Тут недалеко, в районе мебельного комбината.
Викентий посмотрел на худенькие ключицы, на синие губы девицы и распахнул дверцу машины:
– Садись, погрейся. Подвезу, так и быть.
Девушка мигом юркнула на переднее сидение.
– Т-только мне платить нечем. Разве что косячок…
– Сказал же – не курю. И денег твоих мне не надо. И за честь свою можешь не опасаться – не прельщаешь. Говори, куда ехать.
Девушка обиженно надула губы и притихла. Минут через пятнадцать машина въехала в квартал двухэтажных бараков. Облупленные стены, ряд полуразвалившихся сараев, переполненная мусорка – Викентий и не знал, что в городе есть еще такие трущобы. Остановились перед покосившимся крыльцом одного из бараков.
– Спасибо, студент. Мне круто повезло сегодня, что встретила тебя. И ты не думай, я сама-то травку не курю, приторговываю только. Лучше травкой, чем собой. А ты такой… Как хоть зовут тебя?
– Викентий, для тебя Эдуардович.
– А меня Анжелика.
– Маркиза ангелов, что ли? – усмехнулся Викентий.
– Типа того. Кажется, это единственный фильм, который мои предки смотрели в кинотеатре, еще в пору жениховства. Вот и наградили дочь. А по отчеству знаешь как? Умрешь со смеху: Анжелика Никифоровна Горшкова!
В этот момент распахнулось окно на втором этаже, из окна вылетела бутылка, следом донесся сложносочиненный мат и женский визг.
Блондинка сжалась в комочек на сидении.
– Опять папашка напился. Буянит, сволочь. Нельзя мне щас домой. Прибьет. Что же делать? В подъезде, раздетая, окоченею за ночь.
– Подружки? Родственники? Где-то же ты пережидала раньше, не впервой такое, я думаю.
– Та, у них не лучше обстановочка… Пережидала у тети Маши, в соседнем доме, так она лежит в больнице.
Викентию это приключение надоело, он хотел домой.
– Ладно, поехали. Переночуешь у меня, родители уехали на дачу.
– Только я не по этой части, имей в виду.
– Имею, имею. Сказал же, не прельщаешь.
Продолжение следует