Хвойный лес не дарил защиту. Низкорослые ели, насобирав на светло-зеленые иголки ночную влагу, теперь стояли, нахохлившись и, казалось, дрожали от напряжения. На каждой иголке — словно хрустальный шар ведуньи Чары— крошечная капля росы. Тронь — и осыплется на тебя тьмой ледяных брызг, промочит с головы до кончиков сапог, заберется за шиворот, заставив помянуть лешего.
А Лесному володе́телю только этого и надо. Кто помянет, тому из Боро́вьего леса обратной дороги нет, так и останется в услужении навечно.
Лесья́р шагал по ельнику особенно осторожно. Ноги, хоть и натруженные дальним походом, упруго ступали на ковер из прошлогодних иголок, низкий капюшон скрывал лицо от чужого взгляда, а пошитая наизнанку рубаха надежно прятала от лесного люда — проходи, с чем пришел.
Лесьяр нынче шел с непростой ношей. Она то и дело шевелилась в заплечной корзине, шипела и взвизгивала. Он не заботился о ней — надежные замки защищали короб, не сбежать. Одно заставляло путника то и дело останавливаться и вскидывать ношу на плечах — проклятья, которые угольным крошевом сыпались через плетеные стенки.
— Угомон на тебя найди, не то хуже будет, — предупредил беззлобно. Хоть парочку свежих проклятий и заприметил, хорошо бы проверить крепость Слова этой твари.
Та, что вертелась внутри котомки, замерла.
— Отпусти-и, — выдохнула, обдав запахом гнили.
Лесьяр, запрокинув голову, громко захохотал, едва не потерял капюшон — пришлось придержать рукой и снова натянуть на глаза.
— Ага, только о том и мечтаю, чтоб на своем горбу поближе к жилью человечьему тебя принести.
Стукнув узкой ладонью по округлому боку корзины, он вскинул его еще раз и, посмеиваясь, отправился дальше.
Солнце медленно поднималось из-за холмов, тени становились прозрачнее, а над ельником тонкими струйками поднимался туман. Надо делать привал. Лесьяр остановился у развилки, достал из-за пазухи плоский, как лопух, камень размером с ладонь с черными, рисованными золой, кругами. Яркий луч коснулся веснушчатого носа молодого человека, позолотил тонкие, натруженные работой пальцы и перетянутые змеиной кожей запястья. От плетеной котомки пошел смрадный пар, а существо, томившееся в нем, отчаянно заверещало.
— Ну-ну… полно те, — он развернулся так, чтобы солнце не падало на корзину. Тварь внутри подуспокоилась, только осталось слышно ее сиплое дыхание.
Камень на ладони напитался солнечного света, засиял. На черном угольном рисунке будто золотая пыль проступила. Лесьяр резко дунул на нее, заставив подняться и, собравшись в шар, упорхнуть в направлении ближайшего человеческого жилья — налево, через болотце, к малиннику. Лесьяр прислушался — в указанном шаром направлении, действительно, слышалась человеческая речь. Далеко, к вечеру выйдет.
Значит, сейчас надо отдохнуть.
Спрятав за пазуху пути́ну — тот самый плоский камень с начертанным рисунком, Лесьяр развязал ремки́ и опустил котомку на землю. Тварь внутри завозилась, человеку пришлось прикрикнуть на нее:
— Умолкни, не то Яриле отдам!
Он специально поставил короб так, чтобы его меньшая часть оказалась в тени, а большая — на полуденном солнце, чтобы заставить тварь внутри вжаться в стенку и замереть. Опустившись на разогретую солнцем землю и вытянув ноги, он неторопливо открыл сумку и достал из нее подсушенную краюху хлеба. Тварь внутри короба тяжело дышала, каждое ее движение — путник знал это совершенно точно — приводило к касанию солнечного луча, жалящего безжалостно, до костей. Тварь взвизгивала и вжималась в стенку короба еще сильнее. Путник, пожевав краюху, достал из холщевого мешочка соли, набрал щепотку и щедро посыпал краюху. Между пальцами осталось немного серых крупиц.
Не долго думая, Лесьяр стряхнул их на крышку короба. Тварь, почуяв неладное, перестала дышать. Путник легко представил, как она с ужасом смотрит наверх, как по острому подбородку, собравшись пеной, стекает зловонная слюна. Крохотные частицы соли, замерев на ивовых прутьях, скользнули внутрь. Тварь внутри взвыла. Забыв об осторожности, отпрянула слишком рьяно, перевернув котомку на бок. Та покатилась по траве, подставив круглый бок солнцу. Метнувшись по траве, уперлась в сапог путника — тот не передвинул ногу, не позволив котомке скатиться в тень. Вой перешел в нечленораздельный хрип, хрип — в бульканье. Котомка каталась перед Лесьяром по пыльным камням, тварь внутри металась, поджариваясь со всех сторон, пока затихла, обессилев и обезумев.
Только тогда путник небрежно пнул короб носком сапога, позволив ему убраться в тень.
Продолжая прислушиваться к тишине внутри короба, молодой человек надвинул капюшон на глаза, плотно скрестил руки на груди, позволив себе пару мгновений послеобеденного сна. Впереди — еще полдня пути, селение пого́ров, сбор Соли и обратный путь. Жаль, что из-за пойманной твари ему придется большую часть ценного товара оставить у Грозового перевала, а потом возвращаться за ним еще раз. Но это лучше, чем оставить где тварь, что сейчас стонет внутри и зализывает свои раны. Удача улыбнулась ему, а гневить ее отказом аркаимский аптекарь Лесьяр никогда бы не решился. ©Евгения Кретова «Продавец времени»
Друзья! Я начала работу над новой историей, как вы уже догадались, ее название - "Продавец времени". По задумке это будет темное фэнтези в антураже Аркаима как Города Мастеров, а потому задуманы интересные устройства и необычная магия. этакий стимпанк с этноантураже. Представленный фрагмент - знакомство с одним из главных героев. Как вам?
Так же приглашаю читать мою новинку о биотеррористах "В ритме страха", бестселлер литрес, хит продаж.
Мои книги на ЛитРес, Озон, Лабиринте и Book.24: детективы, фантастика, фэнтези, мистика.