I
Он позвонил и сказал, что приедет на наши недельные каникулы. Он. Моя первая и единственная, прошлая Любовь. Я не горела желанием. Всё было уже забыто. Он, проучившись год на нашем факультете, переехал в другой город. А спустя ещё год – женился. Боль стихла. Постепенно, а потом вдруг, я совсем остыла.
Я всё забыла… Первую встречу в студенческом общежитии, его робость, наши первые негласные свидания, наши первые поцелуи. Тогда он не был в этом профи, но был так трогателен, умел любить так, что захватывало дух. И было совершенно не важно, чем мы занимались: сидели на парах, смотрели фильмы, гуляли по городу, готовили еду или просто лежали на кровати, укрывшись двумя одеялами, пока ещё не включили отопление – мы почти никогда не расставались, и нам не было скучно. С ним я была другой. Секс с ним был бурным, испепеляющим. Мы горели друг другом.
К тому времени, как мы стали искать жильё для съема в ноябре, наши друзья, будучи в парах, предложили снять одну большую квартиру для всех. Нам показалось это предложение интересным, к тому же по деньгам выходило довольно сносно, гораздо выгоднее, чем мы снимали бы однушку вдвоём. И так как мы первыми нашли приемлемую четырехкомнатную квартиру с хорошей кухней, мы выбрали дальнюю просторную комнату с балконом, на что никто из наших друзей не возразил.
Счастье продолжалось восемь месяцев… Восемь месяцев любви, секса, шумных вечеринок, хорошего виски и дорогого шоколада… А потом мы все разъехались по домам на каникулы. По какой-то немыслимой причине Эдди перевелся в другой университет, в другой город. Встретившись со мной перед долгой разлукой, он сказал мне:
- Я ненавижу математику, Алекс. Я понял, что это не моё.
- Так переведись в другой университет, но здесь, останься со мной! – моё отчаяние не знало границ.
- Я хотел, но отец настоял. Я не могу вечно идти против него, Алекс, прошу, пойми это…
- Конечно…
- Мы будем на связи. Я люблю тебя.
До его первого секса после меня. Я почувствовала это в его письмах. Всё было уже не тем, чем было раньше. Он старался абстрагироваться, и это было настолько оскорбительно, что я не выдержала. Скандал. Ещё скандал. После его признания перестала отвечать на звонки и письма, и никакое «люблю» уже не могло всё уладить. Я отрезала всё, что было связано с ним. Но больнее всего было, когда он позвонил мне и сообщил задумчиво, что женится через две недели. Я спокойно пожелала ему удачи и тихо умерла. Заглушала боль чем-то… кем-то… И, может быть, забыла.
Его внезапный звонок оборвал моё спокойное существование. Согласия не требовалось, - меня ставили в известность о своём прибытии. Я навела порядок, граничащий с перфекционизмом в моей комнате, ранее бывшей «нашей», в столовой, в ванной. Восемь пар глаз уже только «моих» лучших друзей глядели на меня и молчали, не решаясь отпустить какую-нибудь шуточку над моими стараниями, и никто, ни разу, не произнес слова жалости в мою сторону. Странное молчание не пугало меня. Я была мысленно благодарна друзьям за тактичность.
И вот, день «икс» настал. Он был сногсшибателен. Как всегда. Три года я не слышала о нем почти ничего, кроме вестей о его свадьбе, на которую не пришел ни один из нас. Такая вот дружеская солидарность, которую я оценила по достоинству. И вот он – он. В клёвых джинсах, кроссах и фирменном батнике, с рюкзаком за плечом. Значительно поправился, но это не смущало, а придавало ему значительности.
Эдди встретили дикой радостью, возгласами и обниманиями. Я стояла позади всей честной компании, засунув руки в карманы куртки и уткнувшись подбородком в горло своего свитера. Он целовал наших общих подруг в щёки, говоря им ободряющие комплименты. Когда очередь дошла до меня, всеобщая бурная радость стихла и он, улыбаясь своей обезоруживающей улыбкой, взглянул на меня, произнес одними губами: «привет!», поцеловав мне уголок губ.
Я стояла, потупив взгляд, ничего не чувствуя, кроме маленькой злости и полного самоконтроля. Безэмоциональность. Бесстрастность. Тишина.
Потом мы сели за накрытый стол, уставленный закусками и фруктами. Джош разлил виски. Мэдлин достала из духовки запеченную курицу, - его любимое блюдо. Пронесся поток радостных воспоминаний, тостов, звуков цокающих стаканов… Спустя полчаса я обнаружила, что моя тарелка девственно пуста, стакан с виски не тронут, а руки все так же прячутся в карманах куртки, зажатые в кулаки. Я ничего не чувствовала к нему, кроме своей маленькой тихой злости. Как быстро он забыл меня. И сообщил мне первой о своей женитьбе, якобы извиняющимся тоном. Он был моей жизнью, а я для него, очевидно, не значила столько же. Куда же было деть ту сумасшедшую любовь между нами? Или я в ней была одна?…
- Ну и как твоя семейная жизнь? Учеба не мешает? – спросил его Дерек. Воцарилось полное молчание. И только ходики на подоконнике делали свое дело. Я все так же сидела, уставившись на пустую тарелку, стараясь разжать кулаки.
- Да нет… - протянул он задумчиво. – А знаете, ведь у меня для вас подарки! Давайте выпьем еще по одной и пойдем смотреть? – Я чувствовала боковым зрением, что он улыбается, стараясь скрыть смущение. Это было смущение?...
- Давайте, - выдохнула Мэдлин и схватила бутылку за горлышко почти перед моим носом.
- Что-то мы быстро опустошаем свои стаканы, - пошутила Вэлли. – Мне не доливай.
Они выпили еще и стали выходить из-за стола. Я не пошевелилась.
Эдди задержался в столовой и сказал так ласково, как только (я знала!) он мог:
- Пойдем, у меня есть для тебя подарок. – Я с удивлением обнаружила, что он смотрит на меня с нежностью, ожиданием, тихой радостью. Глаза его светились. А мои были, к счастью, сухи и пусты. Пустота была во мне. Море внутри меня было холодным и неприветливым. Я кивнула ему и снова уставилась на тарелку.
Когда я осталась в столовой одна, у меня, наконец, получилось вынуть кулаки из карманов и обхватить пальцами свой полный стакан. Я хлебнула оттуда столько, сколько смогла. Питье обожгло горло, но уже через пару мгновений в желудке стало горячо, тепло, уютно. «Я у себя дома.» Голова почти утонула в сладостном облегчении, запах виски был приятным, послевкусие – мягким. За это и любят виски. Я взяла со стола персик и надкусила его. Блаженство. Я в безопасности. Я могу отключиться от эмоций и снять напряжение.
Влив в себя остатки виски, я попыталась выйти из-за стола. На пороге стояла Джун, с какой-то щемящей тоской в глазах. Ох, только не это!... Не выношу жалости и прочего. Ну же, просто не смотри на меня!
- Алекс, я понимаю, тебе неловко, но… ты не могла бы не вгонять всех в тоску своими эмоциями?
- Неловко?! – я не могла поверить, что она сказала это. Ведь она моя близкая подруга! – «Посмотрела бы я на тебя, если бы Скотт женился на другой!» Но я этого не сказала.
- Мы все понимаем, дорогая, но мы не виделись вот уже три года… Дай нам получить радость от общения с Эдди.
Жар сначала прилил к моему лицу, а затем отхлынул, меня пробила мелкая дрожь. Внутри все отвердело и будто заполнилось свинцом. Алкоголь сделал свое дело, у меня развязался язык.
- Получай! – едко бросила ей я и окончательно встала из-за стола. Виски в моей голове было недостаточно для того, чтобы притупить все мои мысли, обиду на тех, кто так легко бросал меня ради человека, не появлявшегося среди своих лучших друзей три года. Да, они все еще любили его. Скучали по его обществу. Но как теперь быть со мной? Почему я, идиотка, пообещала ему не уезжать на каникулы домой и дождаться его? Что я хотела увидеть или услышать? Чего-то ждала?
Не помню, как в моей руке оказалась початая бутылка с виски и как я брела по длинному коридору, минуя гостиную, где все собрались разглядывать свои сувениры. Помню, как запиралась в своей комнате, как придвигала к двери комод, как доставала шоколад из тумбочки и запивала его спиртным. Помню мою музыку в наушниках. Отключение произошло внезапно.
Когда я проснулась, в окно било полуденное солнце. В квартире было тихо. Я высунула из ушей наушники и взглянула на плеер. Он был не жизнеспособен. На телефон пришло смс от Джун: «Дорогая, прости меня за вчера. Я не хотела обидеть тебя. Мы поехали к Билли. Позвони и приезжай. Мы стучали.» Но я не хотела звонить. Я отправила краткое «окей» на ее номер. Так она будет знать, что у меня все нормально.
Я схватила чистые вещи и попыталась отодвинуть комод. Голова немного ныла, во рту был неприятный привкус. Душ, кофе, RHCP на полную громкость. Меня постепенно отпускало.
Часов в шесть вечера позвонила Мэдлин.
- Алекс, как дела?
- Все норм, - ровным голосом ответила я.
- Мы едем в кино в семь. Давай, одевайся и подъезжай к кинотеатру. Мы тебя ждем! – ее радостные возгласы никак не вписывались в мое угрюмое состояние. Мне не нужен был этот шум, роение, всеобщее веселье и раздражающий смех. Я хотела грустить.
-Дорогая, - ответила я – у меня болит голова. Я перебрала вчера, пожалуй, лягу спать пораньше.
- Ну… не знаю… С нами Билли и Рэй… Может, передумаешь?
- Нет, Мэдлин. Веселитесь. Пока!
Но дома мне уже не сиделось. Звонок Мэдлин дернул меня за ниточки, и я уже не могла усидеть на месте. Однозначно, я не могла оставаться в этой пустой квартире и стала собираться.
II
… Я пью в каком-то пабе, знакомлюсь с какой-то компанией людей, в такси меня сажает молодой человек, чье имя я не запоминаю. Он просит мой телефон, я отказываю, обещаю как-нибудь зайти в этот паб. Надеюсь никогда больше с ним не увидеться…
Дома все спят. На часах около пяти утра. Я пьяна. С порога мне хочется запеть на всю квартиру, я хихикаю, но подавляю в себе дикое желание оповестить всех о своем прибытии. Захожу в свою комнату, бросаю сумку у кровати и намеренно задвигаю дверь комодом.
Мой сон тревожен. Снится Эдди, как он пытается дотронуться до моей руки. Я убегаю. Прячусь. Меня охватывает страх, что он найдет меня.
Утро начинается в обед. Я слышу, как кто-то из девочек жарит яйца, смех в коридоре. Я не хочу выходить. Достаю стратегический запас сигарет, и закуриваю… Впервые за год. В теле легкое чувство невесомости. Это сигареты. Это они делают со мной. Я любила это ощущение раньше. Когда мы были вместе. Я закуривала Его. Курила по нему... А потом все закончилось. И вот, опять…
Голода нет. Ко мне стучится Мэдлин.
- Алекс, иди завтракать. Ты слышишь меня?
- Мэдли, я сплю… - стараюсь говорить как можно сонливее, но вру ей и себе.
-Не ворчи, я пожарила яйца и колбаски. Мы ждем тебя.
- Я не хочу. У меня голова болит. Завтракайте без меня…
В момент я становлюсь дико голодной. Столько виски в меня не вливалось со дня рождения Патти.
- Не выдумывай. Сейчас же выходи. – И она начинает ломиться в дверь. Но… Мэдлин… у тебя это не получится…
- Мэдди… я скоро…
Я сдаюсь и снова отодвигаю грёбаный комод. Мне настолько нехорошо после вчерашнего, что желание не столкнуться с Эдди больше не смущает. Я уверенно иду на кухню, хватаю свою тарелку и ем на ходу. Потом мою тарелку, беру свой кофе и иду в комнату. Патти возмущенно что-то пищит мне вслед, но меня это не касается. Мой комод снова двигается, я успеваю его установить за дверью до того, как подруги начинают свои попытки ворваться в мою комнату. Мне и смешно и грустно. Прошу их оставить меня в покое.
Вечером меня снова зовут выйти из дома, но я игнорирую все воззвания к моей совести. После их ухода я выхожу, пью кофе и снова сажусь в такси. На этот раз это клуб. Мой виски со льдом, музыка, - мне не нужно ни о чем думать. Нужно пить. Нужно забыть все это…
В три часа ночи я дома. Не могу расстегнуть правый сапог. Ну и черт с ним! Бреду по коридору, дохожу до своей комнаты. Вхожу. На столике рядом с кроватью футляр. Ого! Привет от него. А, черт с ним! Выношу футляр на кухню и вижу его.
- Не хочешь поговорить?
- Поговорить?.. Нет, спасибо. И забери, это мне не нужно. – Я ложу футляр с неизвестным подарком перед ним и пытаюсь с достоинством пройти к себе.
Он преграждает путь.
- Нам нужно поговорить, Алекс.
- Да… - я почти теряю устойчивость. – Когда я протрезвею… Спокойной ночи! – мой сапог шаркает по всему коридору. Или мне кажется, что в этот раз я делаю это громче?
III
Следующие два дня проходят почти так же. Я закрываюсь в комнате, потом ускользаю и пью где-то в одиночку или с мимолетными знакомыми. Мне просто нужно продержаться еще немного. Еще немного, и он уедет. Я скажу ему сухо: «пока»! И на этот раз – навсегда. Еще немного…
Я часто слышу сквозь стены, что девочки недовольны моим поведением. Они приходят под дверь сообщить мне об этом, но… Наивные, она полагают, что я не знаю, что творю. Глупости! Я хочу окунуться в свою маленькую депру. Возможно, мне понадобится еще пару недель, чтобы восстановить душевное спокойствие. Какого черта я, умная, смышленная девочка, не уехала к родителям? Вместо этого пью каждую ночь и сплю до обеда. И толком ни с кем не говорю.
Мою внутреннюю пустоту заполняет только виски и музыка. Еще никогда я не слушала столько музыки.
Продолжение следует....
Ловец снов©