Сегодня в рамках работы в пресс-службе в поисках материала заглянула на сайт «Православие.ru», где откликнулось интервью – беседа с литературоведом Еленой Галимовой «Без радости человеку незачем таскать свое тело», посвященная памяти писателя Бориса Шергина.
Борис Викторович Шергин (1893–1973) – уроженец Архангельска, исследователь и собиратель северного фольклора, знаток истории и культуры русского Поморья, писатель, автор рассказов об исконной поморской жизни, кораблестроительстве, традициях и святынях Русского Севера. Дневники Бориса Шергина, опубликованные уже после его смерти, – истинный кладезь духовного опыта, мудрости и словесной красоты.
Наступивший год можно назвать шергинским: 130 лет исполняется со дня рождения Бориса Викторовича Шергина, и ровно на 80 лет меньше – со дня его праведной кончины.
Литературовед пишет, что Шергин рассказывает о том, что такое твоя родина, какими связями спаян ты с ней, какую радость и полноту существования дает эта связь; как прекрасен русский человек, северянин, помор в своей глубинной сути. Как прекрасна и разумна жизнь, построенная на трудовых и художественных традициях отцов и дедов и на Божьих заповедях. Через все наносное, тяжелое, уродующее (что в любое время есть в жизни людей, человеческих сообществ, государств) – Борис Шергин высветил и показал эту прекрасную суть.
Благодаря его творческому подвигу были спасены от забвения сокровища поморской культуры – мореходной, художественной, словесной. Сама суть, сам дух этой культуры и всей жизни Русского Севера. Художник и скульптор Иван Ефимов сказал, что благодаря Шергину мы можем слышать «неискаженный голос предков». Я бы уточнила: в широком смысле – голос. Саму их жизнь, их культуру, которая есть и наша, наследственная, родная культура «услышать», понять, ощутить своей.
Слово Шергина, драгоценный его язык – тоже первостепенен, конечно. Шергин умеет в равной степени щедро питать свой язык и живым народным словом, в первую очередь – северорусским, и церковнославянским, и всеми богатствами русского литературного языка. Характерно, что одна из самых первых публикаций Шергина, еще дореволюционная, 1915 года, в газете «Архангельск» была посвящена именно языку, необходимости бережного отношения к богатствам народной речи. Двадцатидвухлетний Борис Шергин писал:
«Наш архангельский северный народный говор – главное, чем мы, жители Двинской земли и всего Беломорья, можем особенно гордиться. Надо, чтобы русское общество узнало о древности северного говора и оценило его образное богатство».
И вот, читаю приводимые в «беседе» строки из произведений Шергина, и душа откликается на образы, на что-то родное, знакомое с детства, настоящее.
Между тем жизнь и творчество Бориса Шергина пришлись на переломные события двадцатого века – революцию, раскулачивание, Великую Отечественную войну, концлагеря, годы безбожной власти... А он пишет о движении души к радости, как его душа чувствует, взывая к Богу.
В дневниках Борис Викторович очень часто пишет о потребности в радости. Именно здесь, в этих выстраданных записях, прямо объясняется истинная природа этого состояния. Так, в пасхальные дни 1946 года Шергин пишет:
«Вера Христова, сокровище и счастье наше! От дней младенчества и до старости нет вести радостнее, нет песни прекраснее, нету словес более дивных, как “Христос воскресе из мертвых”. Помню завещанье материнское: “Сие слово непрестанно припевай, дитя, душе своей…” Ребята на улице окликают меня “дедушкой”. Но как у дитяти ликовало мое сердце о радости Воскресения, так и теперь у старика сладко оно трепещет… И с этой радостью умру, и знаю, что в вечность перейдет эта радость, радость Пасхи».
Для Шергина очевиден и непреложен путь к источнику радости:
«Что значат страдания, болезни и нужда, хоть бы и пожизненные, ежели через это, поне при конце живота, в грядущую Христову ночь ясно услышишь ты Христа, рекуща ти: “Радуйся!”. И обрадуешься навеки, победную поюще: “Христос воскресе из мертвых…”».
И еще литературовед приводит его слова:
«Тина, болото век сей. А ты утверждайся на камне, на Христе, нащупывай его ногами, не теряй, помни, что иного утверждения нет. Осенью, в ночи, в туманах, в непогодушку, река-та бурлива да в дождях широка, а паром все ходит, направляет людей сквозь бурю-непогоду. В потемках-тех нащупывают люди канат, да держатся за него, и тянутся к тому берегу. Этот канат – Христос, а паром с людьми – род человеческий, переплывающий многобурную, многомятежную реку жития сего».
Он прозревал за внешним, земным, тленным – бессмертное, вечное, божественное. Вот как Шергин видел. Почитайте, как пишет он об этом:
«Старец Амвросий Оптинский, еще будучи малышом, слышал, что ручей журчит, явно выпевая: “Хвалите Бога, любите Бога!”. Преподобному Серафиму сосны Сарова шумели: “Радуйся”. И старец Серафим с тем же словом обращался к людям: “Радуйтеся!”».
«Дивная жизнь живет в мире. Воскресе Христос, и жизнь живет во всем мире. Век сей, глядя, не видит этой жизни».
Шергин не учит нас, он делится с нами:
«Тело живится душою. А душа – “Святым Духом всяка душа живится”. Святого Духа, Жизни подателя молитвою в душу заманивать навыкни. Как пшеничку-ту, живое то зернышко, а не опилки, не сор будешь подсыпать, было-ет голубок повадится к тебе в душу прилетать… И ежели твоя голубятня приглянется, Он, свет, там и останется…»
И конечно, в душе откликнулись строки Шергина, которые и литературовед Елена Галимова приводит, как «из своих любимых», посвященные Архангельску, Поморью:
«Тихий зимний день, белый дворик, серо-фаянсовое небо, бесшумно кружащиеся белые пчелы; время точно остановилось… Творческое счастье охватывает тебя. Вот она, сказка о заколдованном Городе… Святые вечера, святые дни. Далече будни. Ныне время наряду и час красоте… Как бы матери голос слышу, поющий северную старину-былину…
А пушистые хлопья кружатся над Городом и неслышно ложатся в снег.
Да, святые вечера над родимым Городом: гавань в снегах, корабли, спящие в белой тишине… Над деревянным городом, над старинными бревенчатыми хоромами, над башнями “Каменного города” так же вот без конца кружатся белые мухи. И падают, и падают. И уже все покрыто белой, чистой праздничной скатертью».
***
Вот и у меня перед глазами свои картинки из детства, где большой бабушкин дом, словно корабль, окутанный снегами и сугробами, а в высоких окнах желтый свет, из труб – дым. Дома ждут, дома всегда рады, какая бы стужа, метель из белых мух не завывала, ложащихся белоснежным ковров на окраине поселка Демьяново, в преддверии Маяловской зимой белоснежной горы. И оттого еще откликается, что земли эти когда-то, если вглядеться в глубь веков были также архангельскими, принадлежали к Архангельской губернии. И река наша Юг своими водами, не спеша движется в сторону вологодского Устюга (Устье Юга), где впадает в Сухону, Сухона в Северную Двину, а та, как известно, в Белое море. Вот так как и в природе, мы все ниточками души связаны со своими родными истоками, которые питают родные реки, родные земли, труды родных крестьян, любовь, вера и доброта родных людей и слова родных авторов…
Хочется, следуя примерам литературоведов, снова обратиться к живому слову, напитанною выстраданной душой и вспоенному северорусскими землями Бориса Шергина – почти землями (если глядеть в глубь веков) – учителю духовной радости. А еще захотелось когда-нибудь, вот так бы сесть на ковер-самолет и побывать на Белом море в Архангельске, хоть денек, например. Вспомнилось, что у деда была мечта дом там купить или выстроить, и они не раз в своем доме в Демьянове мне об этом прежде рассказывали.
А вот здесь в интернете доступны к прочтению его мудрые рассказы и добрые сказки, которые приоткроют художественный мир писателя Бориса Викторовича Шергина: